Второй шанс (ЛП)

Она только нахмурилась, затем фыркнула, покачав головой.

— Не важно, что я думаю. Важно, что думает Мамаша — стряхнув воду с шёрстки, она оценивающе оглядела меня. Потерев нос, она наконец сказала:

— Чё скажу. Раз думаешь, что эти Предвестники с гнильцой, сама ей скажи.

— Я? — я моргнула. — Как?

Блюбель небрежно пожала плечами.

— Мамаша не часто спускается в долину, но из-за войны и всего такого, она зависает в Буллфрог Спрингс. Если пойдёшь на северо-восток отсюда, то найдёшь его у реки. Коли уж ты Потрошитель, они, наверное, позволят тебе войти. Прост скажи им, что хочешь выпить с Мамашей.

Я взглянула мимо неё на остальную троицу.

— А как насчёт Поджигателей, Халфхартс и Вспышек?

Гуль вытащил сигару, откусил кончик, перевернул её в воздухе и, ухватив зубами, перекатил её в уголок рта. Тряхнув головой он выпустил огненный шар, прокатившийся над нами и едва не схлопотал выстрел за это шоу. Затянувшись, он небрежно бросил:

— Если Большой Папочка по-прежнему боец, вроде тебя… ну, думаю, будет не слишком тяжело держаться рядом с этим старым ублюдком. — Жеребец из Халфхартс кивнул в знак согласия.

— Спасибо, — сказала я, когда наконец смогла подняться на копыта. Вода стекала с моей боевой брони. Я попробовала осторожно встряхнуться, ох, оу. Совсем нежелательное движение с треснутым черепом. — Ох, чувство такое, будто Дэус отымел меня в череп всеми своими пушками.

Кендлвик усмехнулся и положил копыто на мой круп.

— Ха, кто-нибудь должен был сказать ему, что с другого края это намного интереснее. — От этого простого прикосновения у меня по позвоночнику будто ток пробежал, мои нервы загудели, как провода под напряжением.

На несколько мгновений я обрела конечности из плоти и крови. У меня было сердце, гремящее пульсом у меня в ушах. Лёгкие, в которых перехватило дыхание. Внизу у меня всё было напряжено и горело, и болезненно ныло от того, что произошло всего неделю назад. Мне потребовалось собрать каждую частичку самообладания, что ещё остались во мне, чтобы не убить Кендлвика прямо здесь.

— Убери…, — сказала я голосом, дрожащим от напряжения. Даже когда он убрал копыто, я всё ещё оставалась там, на Морском коньке. До сих пор мучаясь от боли. Небольшой сувенир, который останется со мной навсегда.

— Да ладно тебе, Охранница. Давай я зажгу в тебе огонёк! У тебя сладк… — и он снова похлопал меня по попке. Это стало последней каплей, я развернулась и, напрыгнув на него, впечатала его в стену. Шипя от ярости и выдвинув пальцы, одним копытом я схватила его огнемёт, а другим сдавила горло. Огнемёт выплюнул вверх по стене тридцатифутовую струю огня, оранжевые языки лизнули подвешенные трубы, заставляя металл шипеть и исходить паром. Выпучив свои красные глаза Гуль пытался вдохнуть.

Убей его, или он сделает это снова. Убей, или он причинит тебе боль. Раздави его и раздавишь свою боль вместе с ним. Мой мозг гудел, как высоковольтные провода, пока я вглядывалась в его иссечённое шрамами лицо. Я проигнорировала Флаттершай и её мольбы. Я могу быть доброй, когда мне кажется, что я при смерти. Но прямо сейчас моя доброта лопнула.

Но меня просто переполнял гнев. Мне хотелось оторвать ему башку! Зелёный жеребец и единорожка пытались оторвать мои металлические пальцы от его горла. Взглянув на Дазл, я прыгнула в ЗПС и нацелила в неё три магических пули. Тут же я почувствовала, будто мне в череп вонзился ледоруб от того, что заклинание выдохлось. Я снова и снова чувствовала тошнотворный хруст.

— Я не позволю тебе снова трахать меня… Не позволю… — шипела я на неё, хотя это не имело смысла. Её глаза расширились от шока.

Тогда кобыла тихо сказала мне на ухо:

— Он не один из тех, кто тебя изнасиловал.

Оглянувшись через плечо на Дазл, изо всех сил пытавшуюся разжать мои робопальцы, я увидела в её глазах такую же боль, как и у меня. Я была готова убить пони, который, может и был плохим, но всё же не причинял мне столько боли. Часть меня не волновалась об этом. Часть меня жаждала его смерти. Он коснулся меня там. Он заставил меня вспомнить! Заставил снова почувствовать это! Я должна оторвать башку этой нежити и…

… подождите. Гули не задыхаются, верно?

Я выпустила его горло и он тяжело закашлялся, переводя дыхание. Огнемёт отключился и я его тоже отпустила. Стена и потолок над нами всё ещё горели от липкого огнемётного топлива. Мои пальцы почернели, их кончики светились вишнёво-красным. Я даже не заметила… на сей раз я вообще ничего не чувствовала. Когда я отступила, он просто повалился бесформенной кучей и сосредоточился на дыхании. Он не был гулем… просто пони, который каким-то образом настолько сильно обгорел, что стал похож на одного из них. Я опустилась на четвереньки и мои копыта зашипели в воде, остывая.

Повернувшись, я взглянула на Дазл. Я чувствовала себя опозоренной и грязной. Будто я не просто напала на него, а действительно убила. Хуже того, часть меня всё ещё рычала от желания прикончить его. И это не было похоже на Крупье, это было внутри меня. Что-то, от чего я не могла убежать.

Что-то, что становилось сильнее и труднее контролировалось.

— Ты в порядке, Кендлвик? — спросила я всё ещё лежащего там жеребца.

— О, всё прекрасно, — прохрипел он. — Просто… пытаюсь отдышаться. Так приятно снова дышать. Ладно, я усвоил урок… недотрога.

— Да уж. Недотрога, — согласилась Дазл.

Однако, Бастед Харт не смотрел на нас. Он вглядывался в тёмный лабиринт из протекающих труб, ржавых чанов и бочек, и спросил:

— Вы это слышали?

Я огляделась вокруг. Я не слышала, но определённо видела: красные метки. Видимо возня с огнемётом и свет внутри здания привлекли ненужное внимание.

— Дерьмо. Ищущие — я не могла посчитать точно, поскольку отметки постоянно двигались, но я определила, что их было «много». — Тут есть какая-нибудь задняя дверь? Они здесь только из-за меня. Если я побегу, они должны…

— Побежишь? — Блюбель взглянула на меня, будто я сказала ругательное слово. — Ты ж шутишь, верно? А то я уж заскучала.

Я взглянула на них четверых, затем на красные метки. На много-много красных меток.

— Вы уверены?

Кендлвик некоторое время что-то нажимал в своём огнемёте. Затем раздалось мягкое «пвуууу» и крошечный голубой огонёк вырос над соплом. Он вытащил отсыревшую сигару, вздохнул и выбросил её через плечо.

— Ну, раз мои сигары изжарились, мне нужно чем-нибудь подымить — затем он усмехнулся. — И кроме того, эти засранцы, бегают тут по нашей дорожке, будто она им принадлежит!

Лавандовая единорожка кивнула, соглашаясь.

— Покажем этим Предвестникам, что они должны проявлять к бандам должное уважение.

Бастед Харт просто пожал плечами.

— Живой, или мёртвый, для меня никакой разницы.

— Ну, для меня есть разница, — ответила я. — Не убивайте их, если они убегают. — за это я получила ещё один «Блекджек ляпнула глупость»-взгляд. — Именно это я и имею в виду. Если они убегают, отпустите их — прошу, прошу, убегайте.

С грохотом открылась дверь.

— Она должна быть где-то здесь. Найдите её! — выкрикнул жеребец.

Я кивнула в сторону мостков над нами и Дазл с Бастед Хартом немедленно направились к лестнице. Как и на всяком другом производстве здесь, конечно же, были мостки. С этими двумя на верху, у нас будет достойная поддержка. Таким образом со мной внизу остались Кендлвик и Блюбель. В здании были всевозможные входы, мы бы в любом случае не смогли загнать их в стеснённое пространство. Я даже не знала плана этого места.

Похоже, драться придётся в тесноте и драться грязно. Я обнажила меч, на секунду залюбовавшись его лезвием. Даже спустя столько времени, оно ни чуть не ослабло и не повредилось. Затем я достала Бдительность и зарядила его бронебойными патронами. Наверху я заметила Бастед Харта, занявшего позицию за какими-то ящиками.

И тут я увидела наших противников. Они не были бойцами, они были похожи на беженцев Флэнка, которым всучили оружие и выпихнули за дверь. Какой-то ублюдок выдал им новенькие девятимиллиметровые пистолеты и ни малейшего намёка на броню.