Нас возвышающий обман (СИ)

- Хвала Мелюзине, он с детства засматривался на тебя. Ты была самой красивой девочкой. А Люциус всегда знал, что у него должно быть все самое лучшее. Всегда так чувствовал. Поэтому когда я поняла, что зелье выпил он, когда прошли ужас и разочарование, я осознала, что смогу все исправить. Я решила, что ты выйдешь за него замуж. Абракас был не против. Только его картавая француженка возражала – не хотела отдавать сына мне! – Глаза леди Селесты блестели, она снова была во власти своей ненависти. И любви. – Но ты все испортила! Вбила себе в голову, что выйдешь за Блэка.

- Я ничего не понимаю...

- Селена, зелье Мелюзины должен выпить лишь тот, кто становится нам мужем. Это свяжет две души воедино, поможет достичь гармонии в семье. Муж никогда не вздумает изменить тебе, обидеть тебя. Он станет второй половиной, даже если твое сердце говорит иное. И мужа нам всегда указывает сама фея... Ведь в его сердце должна жить любовь. Если же зелье выпьет тот, в ком нет чувств, это убьет его рано или поздно. Его сердце будет желать одного, но тело и воля будут во власти той, кто поднесла ему зелье. Чем сильнее он будет желать уйти, тем большая страсть будет пожирать его изнутри. В конце концов душа его расколется.

- Я думала, только убийство способно расколоть душу...

- Не только. Наша магия тоже способна на это. Часть души этого бедняги будет хранить все его прежние чувства и устремления, а другая будет безраздельно принадлежать тебе. И в нем будет идти такая жестокая борьба, что это будет сводить его с ума. Он станет жестоким, агрессивным, непредсказуемым. Он станет Обреченным. В прежние времена, когда нашему ордену угрожала беда, дочери Мелюзины создавали армию Обреченных для своей защиты. Мы выжили благодаря этому. Но с той поры только совет четырех жриц может позволить сделать это.

- Но Люциус же не Обреченный. Вы сами сказали, что раз он любит меня, опасности нет!

- Ты завершила ритуал. Мы подносим зелье жениху в день свадьбы. Брачная ночь скрепляет союз между нами. Вот только Люциус тебе не муж. А ты связала его с собой.

- Если бы ты обучила ее...

- Молчи! Ты должна была во всем признаться дочери уже давно! – Тишина, журчание воды. – Селена, Обреченным может стать и тот, кто любит. Если он не муж тебе и если он расколет свою душу.

- Люциус обещал мне помочь отомстить Беллатрисе.

- Если он убьет ее, он расколет душу. И станет Обреченным.

- Какое мне дело до его души! О моей же тут никто не думал!

Леди Селеста расхохоталась.

- Браво! Браво, тетушка! Оказывается, ты совершила ту же ошибку. Помнишь, однажды ты бросила в лицо моей матери, что она породила монстра. Что ж, похоже, твоя жрица тоже монстр!

Легкий хлопок – и никого. Селена смотрела в пустоту. Леди Гвиневра обняла ее за плечи.

- Скажи мне, как твоя семейная жизнь?

- Как? Никак... Мы не мешаем друг другу.

Леди Гвиневра заставила ее обернуться. Долго вглядывалась в глаза.

- Не мешаете? Между вами ничего не было?

- Мерлина ради! Конечно, нет! Мы и не собирались делать этот брак...

- Теперь придется собраться. По всему получается, что Люциус – твой муж, но брачными узами вы не связаны. Значит, он попытается им стать. Зелье его заставит. Ваш с ним обряд завершен. Он захочет убить Северуса и расколет душу.

- Разве я могу этому помешать?

- Сделай свой брак законным!

- И тогда Люциус не захочет его убить?

- Захочет, но не сделает. Связь между супругами самая сильная. Связь между жрицей и ее мужем – нерушима. Ты сделаешь его сильнее. Он будет недосягаем для Люциуса.

- В кого я превращаюсь... – Горькая усмешка. – Сплю со всеми подряд.

- Это было твое решение. И мы всегда платим за последствия своего выбора.

- Хорошее утешение. А если Северус не захочет... Ну...

- Не захочет? А ты сделай так, чтобы захотел. И помни – он уже выпил зелье. И значит, не сможет устоять.

- Он не любит меня!

- Но он мог бы. Иначе бы Мелюзина не показала тебе его в чаше.

*

Ужин давно закончился, но Люциус не спешил уйти из-за стола – смаковал виски и перебирал жемчужные четки. Крупные круглые бусины щелкали в пальцах, каждая была воспоминанием... Ожерелье Селены рассыпалось по полу – страсть не терпела никаких помех, даже украшение, казалось, мешало сближению тел. Только кожа, ее восхительно нежная и пьянящая кожа. Упругие перламуровые шарики прыгали по полу. После ухода Селены он их бережно собрал, заключив в них все пережитое, все долгие годы неразделенной страсти и ожидания...

- Вот уж не знала о твоей набожности, – Беллатриса не отрываясь смотрела на жемчужины, сверкающие в пальцах Люциуса. – Интересно, ты молишься перед тем, как залезть на жену?

Рудольфус расхохотался, Нарцисса покраснела.

- Люблю жемчуг. Приятные воспоминания.

- Странно, раньше ты называл его дешевкой для тех, у кого в кармане маловато галеонов. А впрочем... – Беллатриса медленно наматывала локон на палец. – Дай взглянуть. Жемчуг-то необычный. Крупный, ровный... Помнится, у тетушки Селесты было ожерелье из такого. Или не у нее? Ты не помнишь, сестренка?

Нарцисса вздрогнула и уставилась на четки. Словно завороженная, она подошла ближе, протянула руку...

- Стой!

- Я лишь хотела взглянуть...

- Ты, как послушная собачонка, выполняешь команды своей сестры! Мерлин! В собственном доме я не могу остаться один.

- Тебя стесняет наше присутствие, Люциус? – Беллатриса поднялась и потянула за рукав Рудольфуса. – Так мы пойдем наверх, не будем мозолить тебе глаза. Найдем, чем заняться. Чем-нибудь очень приятным...

Накрепко прижала ладонь мужа с выглядывающему из корсета полушарию.

- Кстати, и вам советую. – Рассмеялась, тряхнув кудрями. – Думаю, ты такой же голодный после отдыха в замке.

- Не настолько, чтобы бросаться на первую предложенную кость!

В раздражении Люциус отодвинул стакан. Нарцисса была бледна, щеки пылали.

- Пойду прогуляюсь, – Люциус пошел к выходу, продолжая перебирать четки. – Ложись без меня, – бросил через плечо. – Мне не спится!

*

Нарцисса потеряла счет времени, которое провела у открытого окна. В лунном свете Люциус вновь и вновь мерял шагами аккуратно подстриженный газон под окном, порой замирая у небольшого мраморного бассейна, в котором призрачными тенями сновали золотые рыбки. Его пальцы не останавливаясь ласкали жемчужины. Где-то она уже видела этот жемчуг... Но где? В доме никогда не было этих четок. Она уверена.

Внезапно на талию скользнули горячие ладони, замком сомкнувшись на животе. На плечо и шею упали чужие темные кудри, смешиваясь с ее распущенными на ночь длинными светлыми локонами.

- Не спится, сестренка? – Наглая рука поднялась выше, скользнув по скрытой шелковым пеньюаром груди. – Ласки не хватает?

Сбросила руку, рванулась в сторону.

- Как ты вошла? Я заперлась.

- Моргана! Ты и правда думаешь, что меня можно остановить слабеньким заклятием? Не смеши!

Белатрисса махнула рукой, и пеньюар сестры оказался у нее.

- Посмотрим... – Скривилась. – И в этом ты собираешься соблазнять мужа? – Она с неудовольствием смотрела на длинную светло-серую рубашку сестры. – Я надеялась, что у тебя под ним ничего нет.

- Это опаловый шелк. Кружево ручной работы.

- Это унылость серая! Не удивительно, что милый Люциус гуляет при луне. – Беллатриса взглянула в окно. Пальцы скользнули по пухлым чувственным губам. – Вот она сегодня опаловая.

Затем она развязала пояс своего черного пеньюара. Повернулась к сестре и нарочито медленно развела полы в стороны.

- Вот! – Черный корсет, зашнурованный яркой алой лентой в цвет короткой полупрозрачной юбке, украшенной черными кружевами. – Я провела два очень неплохих часа в объятиях мужа, а вовсе не созерцала лунные поляны. Он передохнет, и мы продолжим. А ты можешь продолжать наслаждаться видом гуляющего под луной Люциуса. Он предпочитает тебе свои четки...