Связанные (СИ)

– Куросаки, ты с дуба рухнула? – справедливо поинтересовалась Хицугая.

– Во-о-от! – наставительно протянула черноокая красавица. Потом через паузу ответила: – Вот и я о том же, – и тяжко вздохнула.

Выйдя из академии, Карин повернула в сторону, противоположную воротам. Через академгородок проще было добраться до корпусов политеха, где учился Хицугая, и Куросаки была уверена, что встретит его по дороге. Его брюнетка заметила издалека. Тоширо шёл, сосредоточенно глядя перед собой. Одет он был в традиционные серые брюки и светлую рубашку с коротким рукавом. Через плечо была перекинута чёрная лямка сумки, руки в карманах. Куросаки улыбнулась, залюбовавшись серьёзным лицом, вокруг которого ветер трепал белые пряди. Мужчина чуть посторонился, пропуская мимо неузнанную Куросаки.

Рефлексы сработали раньше, чем Карин просчитала последствия своей выходки: она резко выставила руку в сторону. Получив под дых, Хицугая согнулся, но, к счастью, кулак был левый, и он сильно не пострадал. Сердитый взгляд чуть прищуренных глаз сменился ошарашенным, челюсть плавно отвисла. Поражённо осмотрев девушку, которая выглядела хмурой и удовлетворённой одновременно, Тоширо, наконец, отвис:

– Карин…-сан? – всё ещё не веря глазам уточнил он. – Я… – сглотнул, – не узнал тебя.

– Я так и подумала, – саркастически улыбнулась брюнетка, закатив глаза, когда он произнёс именной суффикс.

Тоширо приблизился, осторожно отодвинув с лица чёрные прядки, и тихонько коснулся уголка губ. Это простое и, кажется, уже забытое на фоне вчерашней страсти действие заставило обоих вздрогнуть, Карин смущённо опустила взгляд, что порядком позабавило Хицугаю.

Он никогда не видел Куросаки настолько женственной и хрупкой. После тренировок она не переодевалась, оставаясь в спортивной одежде, да и в те редкие субботы, когда они виделись, она тоже носила брюки. Её удары, что по мячу, что по живым мишеням (Итимото, в частности) были сильны, и Тоширо ничуть не сомневался, что она запросто сможет уложить его на лопатки, и тем больше трепетной нежности пробуждал в нём этот "встрёпанный воробей".

На улице жарко. Ночью был дождь, и, хотя асфальт успел высохнуть, влажность всё ещё высокая. Бело-розовый цвет декоративных деревьев давно сменился сочной зеленью их листвы. Клумбы пестрят синими, сиреневыми, белыми клематисами, некоторые виды которых походят на цветы лотоса. Пара идёт по академическому парку молча, сплетя пальцы, и каждый думает о своём.

Карин упорно пытается почувствовать духовную силу спутника. Она должна быть достаточно велика, ведь Хицугая ощутимо реагировал на перепад духовного фона Каракуры. Но сейчас сила совсем не ощущается, как будто она запечатана. Правда, потом Карин вспоминает, что решила наплевать на готейские страсти. Черты её лица смягчаются, а внутреннее волнение проходит, и она вновь чувствует себя защищённой от жизненных перипетий в руках этого мужчины.

Тоширо украдкой поглядывает на идущую рядом девушку. Глубокомысленное выражение её лица навевает мысль о том, что она разбирается с теми самыми тараканами, и Тоширо малодушно рассматривает идею расстаться с Куросаки, пока не поздно. Но из глубин подсознания приходит осознание, что поздно. Что не просто влюбился в эту необычную женщину: бойкую, яркую, сильную, искрящуюся, но и не представляет рядом с собой другую. И пусть с ней будет в три раза сложнее, Хицугая никогда не променяет её на тихую послушную домохозяйку.

За вторую руку хватается Мара. Девочка такая же задумчивая, как и Карин, она доверчиво жмётся к мужчине, и композиция всё больше напоминает Тоширо семейную идиллию, только папа, почему-то, посредине.

Хицугая ощущает себя почти стариком. Если бы не та история два года назад, то будущей весной он бы уже окончил университет, хотя и сейчас ему приходится обеспечивать семью. Или то, что от неё осталось. Даже сестра уже не ощущается таковой, они почти чужие. Именно поэтому ему так важно создать свою семью, тот оплот, точку равновесия, без которой жизнь и работа теряют смысл. Мама потеряла смысл без папы, а они с Кику уже были достаточно взрослыми. Вот, кстати, завтра – день отца, и пусть они не поедут в Ацугу, всё равно надо будет купить белых роз*.

Улыбнувшись своим мыслям, беловолосый чуть сильнее сжал руку Куросаки. Та ответила таким же пожатием и улыбнулась, не поворачиваясь к нему. Такое взаимопонимание, без сомнения, радовало. А тараканы… у кого их нет? Будут вместе выводить новую породу.

С Карин даже поход по магазинам не воспринимается как наказание. В понятии Сакико, да и Кику, "пройтись по магазинам" – означает полдня торчать в бутиках, выбирая шмотки, косметику и прочую ерунду. За продуктами Тоширо в большинстве случаев ходил сам, без сестры. Куросаки же, наотрез отказавшаяся идти в кафе, по-семейному, без стеснения заполнила тележку практически на свой вкус, убедив парня, что наличие овощей банально разнообразит бесконечный рис.

– Хорошо, только, чур, готовить будешь сама, – пропыхтел Тоширо, вытаскивая пакеты из лифта.

– Да пожалуйста! – отмахнулась она, направляясь следом. – Думал меня напугать этим?

Вообще, от их похода за продуктами веяло какой-то фатальностью, как будто они – счастливые молодожёны, как и от того, что Карин принялась готовить не только ужины, но и завтраки.

– А если я попрошу приготовить пасту? – поставив один пакет на пол, Хицугая щёлкнул замком и открыл дверь в квартиру.

– А сам-то не боишься отравиться? – хмыкнула Куросаки. – Впрочем, я тут тренировалась. Получается вполне съедобно… если не садиться за PlayStation.

Тоширо закатил глаза. С кем он связался? С геймером!

– Ты невыносима! – оставив пакеты на полу в прихожей, он разулся.

– А ты просто не выноси меня.

Хицугая замер на мгновение от открывшихся перспектив.

– Ты хоть поняла, на что только что подписалась?

– Э, нет. Тоширо? – Карин опасливо отступила назад, но в глазах и на губах была улыбка, и Хицугая принял игру. Он буквально втащил женщину в комнату и в мгновение ока бросил её на кровать, которая даже не скрипнула. Хицугая сел на Карин верхом, сжимая её бедра между колен.

Горячие губы опаляют дыханием, её пальцы, путающиеся в его волосах, не дают прервать поцелуй. Жар зарождается в паху, поднимается по позвоночнику, разливаясь по телу, плавит мозг. Сквозь тонкую майку (рубашка успела куда-то испариться) он чувствует упругую женскую грудь, отчего дыхание окончательно сбивается. Тоширо прижимается плотнее, но вместо желанных форм натыкается на ладонь, упрямо встретившую напор мужского тела.

Картинка, бывшая расплывчатой ещё несколько мгновений назад, обрела чёткость внезапно даже для самого беловолосого, мозг заработал с прежней ясностью, просвещая хозяина, как он не прав.

– Прости, – стараясь не смотреть на лифчик под расстегнутой блузкой, Хицугая сел и, сглотнув, прохрипел: – Я тороплюсь, да?

– Н-нет, – Карин села рядом, слишком близко, чтобы Тоширо это проигнорировал, заправила растрепавшиеся пряди за ухо. – Всё немного не так, как тебе кажется. – Она глубоко вздохнула, поскольку изначально вовсе не планировала просвещать парня на этот счёт: – У меня... месячные. Прости.

Куросаки покусывает губы и бросает на него виноватые взгляды, ощущая себя последней свиньёй. Не нужно было заводить мужчину, если не собиралась продолжать, но что делать, если его прикосновения отключает у Карин рассудок.

Тоширо подхватывает её подбородок сгибом указательного пальца и поворачивает лицо к себе, вновь утопая в тёмном омуте глаз.

– Доверься мне, – шепчет он, – тебе понравится.

Озвучивать согласие Карин нет необходимости, мужчина просто ощущает его, вновь припадая к губам самой желанной женщины в его жизни.

Бывшая Тоширо была большой затейницей, и критические дни её никогда не останавливали, поэтому мужчина вполне разбирался, с какой стороны можно подойти к девушке, когда нельзя. Карин выгибалась в ответ на прикосновения и лишь всхлипывала, стараясь не стонать в голос – кто знает, насколько тонкие в квартире стены. И, наконец, не выдержала: