Четкие линии (СИ)

Эм….

— Нет, директор. Я боюсь высоты.

Для первоклашки я летаю превосходно — то есть не падаю. Но вот высоты боюсь панически, такая уж фобия. На карусели-"цепочке" визжал как девчонка, и мне не было стыдно. Сердце замирает без твердой опоры под ногами. По той же причине совершенно не умею плавать — боюсь, когда буквально вишу в пустоте. И поддерживающая вода для меня слабый повод успокоиться.

Директор выглядел озадаченным.

— Но твой отец прекрасно летал, он был ловцом команды Гриффиндора по квиддичу. И ты в год тоже уже оседлал игрушечную метлу, — глаза затуманились воспоминаниями.

— Не знаю, сэр, но теперь высота меня пугает. Наверное, это связано с тем, что Дадли меня часто на крышу загонял. Простите, я могу идти? Мне еще нужно сделать домашнее задание.

Старый волшебник махнул рукой.

— Конечно-конечно, мой мальчик. Иди. И подумай о том, что я сказал тебе насчет мистера Уизли.

— Обязательно, сэр.

Ноги сами привели меня в библиотеку, пока голова занималась обдумыванием, какой эффект лучше подобрать для следующей сцены.

— Добрый вечер, мадам Пинс.

Пожилая библиотекарь тепло улыбнулась. И почему все считают, что у нее мерзкий характер? Просто никто не догадался дать ей взятку сливочной помадкой.

— Добрый вечер, мистер Поттер. Я отложила книги, которые могут быть вам интересны.

Книги! Новые "книжные" и не только заклинания! Без помощи волшебницы я мог бы искать их до умопомрачения.

— Спасибо, мадам Пинс!

Женщина расцвела улыбкой, щеки ее слегка покраснели, мигом сделав "синий чулок" чуть моложе, симпатичнее. Я почти увидел средних лет женщину, без морщин, без визгливого, пронзительного голоса. Наверное, в молодости мадам была хороша. Не красива, но запоминалась уж точно.

Для учебы по доброте своей мадам выделила мне отдельный уголок. В самой глубине библиотеки, подальше от привычных шумных студенческих компаний стоял одинокий стол с глубоким креслом. Если повернуть его спинкой к выходу и забраться с ногами, никто не увидит человека, сидящего в нем. Мадам Пинс позволяла подобные вольности, потому как первое, что я выучил — это заклинания, защищающие фолианты от пятен, крошек и загнутых уголков.

На столе находилась внушительная стопка книг по магическим портретам, по книжному делу в волшебном мире, его развитию, по самым запоминающимся и скандальным историям, связанным с созданием фолиантов. Привычно разувшись, спрятался в глубоком кресле и подтянул к себе первый том, в темно-серой, слегка потрепанной обложке. И ведь не от рук студентов пострадал, книги мадам Пинс берегла как зеницу ока, могла даже проклясть за неосторожное обращение с ними. Помнится, пара старшекурсников выбегала из библиотеки, хрюкая, после того, как задержали сдачу книги. Нет, само время потрепало книгу, и с этим уже ничего нельзя было сделать. Заклинания хранили его, но не до бесконечности. Рано или поздно, книгу придется копировать, а если автор поставил специальные защитные чары, то и вручную.

В книге шел рассказ о методах борьбы с запрещенной литературой от Средних веков и до наших дней. Мням, ты моя прелесть!

— Гарри, привет!

Кажется, меня позвали!

Рядом с моим креслом сидел Рон Уизли. Он даже собственный стул принес.

— Ну, ты и забрался, приятель! Я еле тебя нашел, — облегченно улыбнулся рыжик.

— А зачем меня искать? И я тут всегда сижу, почти с самого начала года.

Рон немного помялся, поломал пальцы нервным жестом. Затем поднял глаза, решительно сжав губы. Умилительная серьезность, особенно со стороны одиннадцатилетнего долговязого мальчишки.

— Гарри, я хотел поделиться с тобой одним секретом. Очень важным секретом, только ты никому не рассказывай, даже случайно! Я знаю, что ты не хотел говорить про дракона, так получилось.

— Да-а….

Рон еще помолчал, наклонился, огляделся по сторонам, как матерый заговорщик. Может, ему сказать, что так он только привлекает внимание к нашей беседе, если бы в это время в библиотеке кто-то был и пробрался к моему укрытию? Но все равно умилительно. Надо запомнить, зарисовать. Особенно вот это нервное прикусывание нижней губы и поглаживание кончиков пальцев. У каждого свои рефлексы и методы успокоения в волнительных случаях, Рон Уизли двигался, как ртуть, не мог оставаться статичным. Тот же Малфой замирал каменной статуей до тех пор, пока не обдумывал все варианты развития событий и собственную выгоду от этого. Полные противоположности, а они, как известно….

— Перед арестом Хагрид показал мне газету, кто-то ограбил банк Гринготс. А еще сказал, что сам лично накануне забирал из этого сейфа сверток для Дамблдора. И упомянул Фламеля.

Кажется, это связано с "мучительной смертью на третьем этаже". Интересно, интересно.

— Я уверен, что директор прячет в школе философский камень, а Снейп пытается его украсть!

Да! Да, профессор! Непонятая личность, одинокий мужчина, которого все считают чуть ли не злом во плоти. И лишь одна гриффиндорка осмелится заглянуть под маску, протянуть руку помощи. Утрировано, но это всего лишь костяк сюжета, разводить седзе я не собираюсь. У меня Ласка и Дракон!

— То есть алхимик передал камень нашему директору на сохранение, а Снейп пытается его украсть, чтобы приготовить эликсир вечной молодости и превратить что-нибудь в золото?

Ласка закивал так яростно, что, казалось, голова отвалится. В глазах полыхнула неприкрытая неприязнь по отношению к профессору. Да, сказывается манера преподавания Снейпа.

— Рон, давай рассуждать логически?

Уизли кивнул, приготовился слушать.

— Фламелю шестьсот с лишним лет. И все это время он отлично прятался. И прятал камень. Никто не знает толком, как он выглядит, только ограниченный круг лиц, включающий нашего директора. Представляешь, сколько заклинаний можно выучить за столько лет? Сколько чар узнать? Сколько домов купить?

На лице Ласки отразилось сомнение.

— Так зачем ему сейчас отдавать камень, когда он уже доказал, что шестьсот лет справляется с его защитой? — пожал плечами. — Он старше и мудрее директора, знает гораздо больше заклинаний. И отличный алхимик. А насчет профессора Снейпа…. Если ты видел его быстро идущим по коридору, подозрительно оглядывающимся по сторонам, то… — он, скорей всего, прятался от меня, но тебе этого знать не нужно. Как и мне — лезть спасать камень. У меня нет на это времени, я упущу дату выпуска третьего тома. И пусть назначил ее себе сам, не привык отступать и нарушать даже данное самому себе обещание. Такой мой путь мангаки! — Или на дежурстве, или на… — понизил голос сильнее, заставляя Рона наклониться ближе, — на свидании.

О, как замечательно округлились глаза рыжика! Рука сама дернулась зарисовать это, но я постарался запомнить, чтобы не привлекать внимание и не раскрывать своего авторства. Сейчас не время.

Рон подавился слюной, закашлялся.

— Ты шутишь!

— Нет, мне сказала одна девочка с Пуффендуя, — сделал большие глаза. Когда мама и сестра актрисы и постоянно отрабатывают с тобой роли, причем требуя максимальной достоверности, сам научишься изображать на "Оскар". — Его видели в компании какой-то взрослой женщины.

— Преподавательница?

— Не знаю, но она приходила к нему.

Простите, профессор, но пусть у вас будет личная жизнь. Хотя бы в слухах. К тому же, это заставит окружающих присмотреться к вам, как к мужчине. И бобренка моего в том числе!

— И ты не хочешь спасти камень? — снова вернулся к прежней теме Уизли, немного придя в себя от потрясения.

— Не уверен, что он вообще есть.

Ласка не зря отлично играл в шахматы. Его взгляд стал острым, внимательным. Оценивающим. Не глупый, но ему выгодно выглядеть недалеким.

— Ты странный Герой, Гарри.

Хмыкнул.

— Давай рассуждать логически, Рон?

Теперь он кивал уже с опаской.

— Это ваше Геройство отняло у меня родителей, дом, нормальную жизнь. И подарило чулан под лестницей, избиения и насмешки мальчишек. Я не знал, что я маг, не знал, что я Герой. Всю жизнь, сколько себя помню, ко мне подходили странные люди, пожимали руки, а я считал своих родителей алкоголиками, которые погибли по нелепой случайности. И что сам я недостоин даже зваться человеком.