Honeycomb (СИ)

– Мы жили в маленьком городке, поэтому если ты хотел куда-то поехать, то нужно было найти того, кто поможет с этим. У меня не было прав, отчасти потому что мать этого не хотела, отчасти потому что я сам не горел желанием их получить. Рей сообщила о том, что уезжает, через неделю после своего шестнадцатилетия, и это была ее последняя ночь в городе. Я тогда не знал, когда снова смогу ее увидеть. Рей захотела мороженого, а отец как раз собирался в очередную командировку, поэтому он взял нас с собой.

– Это было в среду ночью. Мама была на заседании совета. Я до сих пор не помню, что конкретно произошло. Отец говорит, что это был перебегающий дорогу олень. Рей говорит, что это была машина, которая нас подрезала. Рей сидела посередине, я – на пассажирском сидении. Я ковырялся с радио, так что я и не мог ничего заметить. Отец отпихивал меня от него, Рей пела под любую песню, которую слышала, а потом… нас занесло. Грузовик свалился в кювет. Я пытался прикрыть Рей, и врачи сказали, что если бы я этого не сделал, она могла бы умереть. Но все равно ей досталось больше всех. Она сломала ногу в двух местах. Я сломал ребро. Уже после я подрался с санитарами, которые не пускали меня в палату к Рей, но это не помогло. Зато отец был в абсолютном порядке.

Бен прервался, когда увидел, что Хакс что-то печатает.

Мне жаль, что это с тобой случилось.

– Это не самая худшая часть. Вдобавок к разрушенной мечте Рей, отец, как оказалось, перевозил просто дохера какого-то нелегального продукта, я не стал вникать, что это было. Его тут же посадили в тюрьму. Он клялся, что не знал, что в коробках, но мать все равно с ним развелась. Это был просто вопрос времени. Все по спирали пошло на самое дно с того времени. Рей пыталась… – слова застряли в глотке. Бену было так страшно. – У нее было трудное время. Она не хотела ехать домой, не желала выходить из моего подвала.

– Я не мог просто позволить ей просрать всю жизнь. Даже несмотря на то, что я все еще был счастлив, она не хотела больше жить. Поэтому мы заключили сделку: если она закончит школу, то мы уедем вместе. Поступим в колледж. Все или ничего. Мать была просто в ярости, она сказала, что я не смогу о себе позаботиться, настаивала, чтобы я бросил Рей, говорила, что это просто трата денег и времени, что история как специальность просто ничто, и нужно что-то более практически направленное. Но на самом деле, я думаю, она злилась из-за того, что больше не могла меня контролировать. И вот он я через пару лет. Сделал все, о чем говорил.

Звучит так, будто ты справляешься куда лучше ожидаемого.

Бен пожал плечами.

– Некоторые дни лучше, некоторые хуже. Я просто рад, что с Рей все в порядке.

А как ей колледж? Нравится так же, как и тебе?

Перед тем, как углубиться во все подробности школьной жизни Рей, Бен потянулся, чувствуя себя удивительно сонным, лег на свою половину кровати и расположил ноутбук так, чтобы Хакс его все еще видел, а он мог читать его сообщения. Они продолжили говорить о жизни Бена, Хакс задавал вопросы, а парень удивительно открылся, как не делал еще никогда. Он заснул через несколько часов, глядя на иконку того, как Хакс печатает, и чувствуя себя удивительно легко впервые со дня аварии.

***

Следующим утром Бен проснулся и увидел пустой экран ноутбука. Он включил его и заметил, что Хакс отключился несколько часов назад. Бен сонно подсчитал, что после того, как он заснул, Хакс еще больше часа не выключал Скайп. Последнее его сообщение было коротким:

Спокойной ночи, Бен.

Блять. Он так облажался. Залез в личное, сказал слишком много из того, чего не должен был говорить. Он даже не мог вспомнить всего, что сказал Хаксу – о своей жизни, отношениях с Рей, своей (о, боже) любви к Glee.

Он сел на кровати и проверил счет PayPal, где теперь лежало пятьсот долларов. В записке было следующее:

Я бы хотел закончить твой испытательный срок. Открой письмо на электронной почте, чтобы узнать детали.

Сердце затопило. Было желание кинуться ноутбуком в стену и заснуть, оплакивая потерю… чего бы там ни было, что у них было с Хаксом. А все из-за того, что он был слишком смелым и открытым. Была причина, по которой он держал это все в себе. И никогда никому не говорил.

Но он все же стиснул зубы и открыл письмо, в теме которого ничего не значилось.

Мистер Соло,

Вы удивили меня своей искренностью, усердием и обаянием. И завладели моим вниманием, хотя это не так-то просто. Я бы хотел предложить вам соглашение на более постоянной основе.

Если вы согласитесь, я бы хотел взять все ваши расходы на себя взамен на ежедневное выполнение моих просьб. Так как работы с моей стороны станет больше, я бы хотел, чтобы вы бросили свою работу с частичной занятостью, но продолжили ходить на все лекции. Я буду связываться с вашим колледжем, чтобы быть уверенным в том, что обучение продвигается.

Я не стану просить вас встречаться со мной. Не буду заставлять разговаривать со мной по телефону. И не стану присылать вам свои фотографии. Я останусь полностью анонимным для вас.

Если у вас есть какие-то предпочтения относительно того, как вы хотите, чтобы я вас называл, можете сообщить. Если у вас есть какие-то определенные ограничения, я постараюсь прислушаться к ним всем. Если вам нужно будет как-то изменить свое расписание, можете спокойно делать это.

Пока вы работаете на меня, у вас не будет никаких романтических или сексуальных связей, но вы не можете просить того же от меня. Я буду ждать ваших сообщений каждое утро, чтобы узнать, когда вы просыпаетесь, и каждый вечер, чтобы знать, когда вы ложитесь спать. Вы будете держать меня в курсе вашего обучения, даже если я не всегда буду отвечать, а также информировать меня о том, как проходит ваш день, тогда, когда вам будет это удобно.

Я представляю, насколько это изменит ваше привычное расписание, поэтому в первые недели я буду более снисходительным.

Учитывая тот факт, что это соглашение не является законным, у нас не будет никаких документов. Я верю в вас и в наше общее чувство достоинства.

Пожалуйста, дайте мне знать не позднее завтрашнего вечера о вашей готовности продолжать. Если все в порядке, я вышлю вам вашу карту.

С уважением,

Б. Хакс.

Бен потер глаза и прочитал письмо снова. Сердце перевернулось, а потом пришло осознание того, что он прошел испытательный период так быстро. И Хакс собирался оплатить обучение Бена. И его квартплату. И даже не станет просить ничего особенного взамен – даже встречу – разве что моногамию (не проблема, Бен вообще не помнит, чтобы кто-то интересовался им, с чего бы начинать сейчас), и то, чтобы Бен относился к нему, как…

Бен задумался. Отношения в этом предложении были чем-то между грубыми отцовскими и нездорово притягательными. Малая часть его отреагировала на это нормально, на то, что это было нездорово, ужасно, абсурдно. Но большая его часть, которая по утрам давала ему знатный стояк и заставляла желудок прыгать внутри от не таких уж неприятных вещей, считала предложение очень даже заманчивым, настолько, что сердце билось где-то в ушах и хотелось ответить одними заглавными буквами.

Мистер Хакс,

Я доволен вашим предложением и с радостью его приму. Я понимаю, что это хорошая идея для вымогательства, но я не собираюсь делать ничего плохого в отношении человека, который платит за мое обучение. Я знаю, что это займет некоторое время, но я быстро привыкну и отнесусь к обязанностям со всей серьезностью.

Беря в расчет наше «общее чувство достоинства», как вы выразились, я надеюсь, вы не будете против, если мой работодатель даст мне еще две недели поработать, чтобы найти мне замену.

Еще раз спасибо. Жду с нетерпением…

Бен замялся, не зная, как обозвать то, что теперь начиналось между ними. Рей настаивала на ее варианте «богатенького папочки»; и это не было отношениями по факту из-за общего профессионализма участников; и так как Бену никто не платил прямо на руки, это нельзя было назвать работой, а потом внести в резюме.