Быстрый, Мертвый и Хорек (СИ)

Он стоял на коленях возле умирающего гробовщика. Часы в ладони Северуса Принца, забрызганные кровью, все еще играли прелестную печальную мелодию. Подбежав к гробовщику, Гермиона хотела было осмотреть его рану, но тот остановил ее:

— Бесполезно, мисс. Рана смертельная. Я умираю… Кому, как не мне знать в этом толк, — гробовщик невесело усмехнулся. — Совсем скоро я встречусь с ней… — он посмотрел на портрет в крышке часов.

Гарри тоже взглянул на часы. С выцветшего от времени портрета ласково улыбалась молодая женщина.

— Вас что-то связывало с моей матерью? — спросил Гарри.

— Я любил Лили Эванс… всегда, — признался гробовщик. И добавил: — Мы были как брат и сестра.

Он вложил часы в руку Гарри и закрыл глаза. Через несколько мгновений Гарри понял, что гробовщик не дышит.

Подъехали Рон и Мексикашка Хагрито. Тяжело спустившись со своего мула, Хагрито с удивлением посмотрел на мертвые тела, задержал взгляд на мистере Риддле, повздыхал над гробовщиком. Гермиона вернулась к своей аппалузе.

— Солнце садится, — сказала она, вскочив в седло. — Нам пора ехать. Мы не стали богаче ни на цент, но зато ничего и не потеряли. Не всем в этом городишке так повезло, — она кивнула на трупы. — Позаботься о мистере Принце, Хагрито.

— Конечно, сеньорита, я всё сделаю, — Хагрито еще раз вздохнул. — Земля любит мертвых, а мертвые — землю.

Гарри тоже направился к своему коню.

— Может, останешься, амиго? — спросил его Хагрито. — С Малфоя уже сорвали звезду. Городу нужен новый шериф.

Гарри молча покачал головой.

— Сдается мне, из маршала Муди выйдет отличный шериф, — сказала Гермиона. — Если только он не будет так часто прикладываться к бутылке! — добавила она со смехом.

Гарри сел на коня, и Золотая Троица из Гриффинтауна неторопливо двинулась прочь от Литтл-Хэнглтона. Впереди садилось огромное солнце. Фигуры всадников чернели на фоне багрового закатного неба. Казалось, будто их лошади ступают по облакам.

Хагрито снял с мула кирку и лопату.

— Все люди делятся на два сорта, — пробормотал он себе под нос, — тех, кто уезжает в закат, и тех, кто остается копать могилы.

Эпилог

Литтл-Хэнглтон уже скрылся из вида, когда всадников нагнал Драко Малфой.

— Я сбежал из дома, — похвастался он перед Гермионой. — Разрешишь ехать с тобой, куколка?

Гермиона не поворачивала головы. Она не хотела, чтобы Драко заметил мелькнувшую на ее губах улыбку.

— Это свободная дорога, Хорек, — отозвалась она с наигранным равнодушием.

— Как скажешь, креолка.

Драко пустил своего жеребца рядом с белой аппалузой Гермионы. Не говоря ни слова, он похлопал по седельной сумке, которую прихватил с собой из города, и хитро ухмыльнулся. Сумка была тяжелой: как-никак, в ней лежали двадцать тысяч долларов.