Тюремный режим (СИ)

========== Часть 1 ==========

-…Йен Клейтон Галлагер, ссылаясь на вышеперечисленные обстоятельства, приговаривается к двум годам лишения свободы.

Стук молотка о деревянную подставку кажется просто оглушительным, но только этот звук выводит рыжеволосого парня из оцепенения, и он начинает медленно моргать. Йен поворачивает голову в сторону семьи и видит шок, который отражается в глазах каждого из родных ему людей. Чувство, когда осознаешь реальность происходящего, наваливается удушающей волной. Реакция каждого из них даёт понять, что происходящее не сон, и сейчас проснуться в студии Калеба под звук падающей в очередной раз металлической детали замысловатой скульптуры не удастся.

Бегущие слезы по щекам Фионы, которые она даже не замечает, говорят о многом: не досмотрела за очередным своим ребёнком, и снова кто-то из ее изрядно потрёпанного семейства попадёт в тюрьму. Карл сжимает спинку скамьи, стоящей впереди него, и тихо матерится, обвиняя во всем себя. Глаза Липа приобретают размеры блюдец и он, вцепившись в волосы, просто смотрит пустым взглядом. Кев и Ви, обнявшись, держат на руках Лиама. Дебби крутит головой, видимо, в ожидании того, что кто-то крикнет “Шутка!”, но этого, понятное дело, не происходит.

Я на два года попадаю в тюрьму. Занавес.

Неделей ранее

В день свадьбы Фионы, к ним в дом, наполненный предпраздничной суматохой, заявляется патруль полицейских с собакой-ищейкой, так как на Шона падают подозрения в хранении и сбыте наркотических веществ. Большинство, пытаясь как-то оградить себя от происходящего, бросаются в рассыпную. Во время обыска жилища, зная, что в рюкзаке Карла находятся непроданные пушки, Лип старается избавиться от этого мини-склада.

Он выбегает из дома, но не успевает сделать и пары шагов, как ему в ногу вгрызается пёс стражей порядка. Йен, недолго думая, хватает рюкзак и пытается убежать, но также попадается полицейским после недолгой погони. Тут не отвертишься. Осознавая то, что надо защитить уже двух братьев, и понимая, что если младшему строку в личном деле о колонии для несовершеннолетних ничем не исправишь, то старшему, по крайней мере, можно ещё помочь избежать участи чуть ли не каждого члена любого семейства на южной стороне.

Действуя в интересах семьи, Йен признаётся, что рюкзак принадлежит ему, за что и оказывается в наручниках. Казалось бы, только наладившаяся жизнь снова летит в сточную канаву. Калеб только простил за скрываемый диагноз, так не вовремя выплывшие, в попытке официально устроиться в пожарную часть, и теперь снова проблемы с законом, причем куда серьёзней. Сука, должен же был активироваться этот комплекс героя-защитника, чтобы руша собственное довольно призрачное будущее, с болью наблюдать, как Фиона в свадебном платье рыдает на плече у Ви.

Да, веселая вышла свадебка! Чисто в стиле Галлагеров. Невеста с подружкой размазывают остатки косметики по лицу, жених где-то пропал, нога шафера напоминает просто кусок фарша после того, как ее потрепала собака, и только пьяный Фрэнк, закидываясь уже неясно какой по счету бутылкой, салютирует с воплем:

- Настоящий Галлагер, хоть и не мой! Надо звякнуть брату, порадовать, что сын недалеко от семейного дела ушёл!

Наши дни

Когда автобус с заключенными подъезжает к зданию тюрьмы, становится действительно страшно от предстоящих перспектив. Страшно от осознания своей участи и возможных последствий. Ещё страшней от вида, возможно, будущих сокамерников и приближающейся, по ощущениям, депрессивной фазы. Было бы странно, если бы она не нагрянула с плакатом “Привет от биполярки!” после столь «красочных» перемен в жизни. Сидящие рядом не внушают никаких надежд на то, что там можно будет нормально выживать, учитывая разницу в возрасте и, порой, комплекции заключённых.

Ощущение ребёнка, случайно попавшего на арену Колизея, так неуместно всплывает в рыжей голове. После всех процедур оформления, когда выводят новоприбывших в общий зал, как раз время ужина. Йен старается не выделяться на общем фоне, что очень сложно, учитывая оранжевую робу, рост и ярко-рыжие волосы.

Обведя взглядом столы с сидящими за ними заключёнными и стол раздачи, парень становится в очередь, хоть есть совершенно не хочется, но так делают новоприбывшие, соответственно, и он тоже. Сзади его кто-то подталкивает и он, на автомате, резко оборачивается с выкриком “Эй!” и понимает, что стоит перед двухметровым, причем и в ширь, и в высь, парнем.

- Ты на кого рот открыл? Зубы давят? Вы только посмотрите на этого уебана! - Хамить было бессмысленно, да и толку ерепениться, учитывая подтянувшихся со стороны ребят. Ощущение неизбежного противно перекрывало кислород.

- Чувак всерьез заморочился, башку под комбез покрасил! Думал, сольешься? Я тебя запомнил! Ещё хоть раз тявкнешь в мою сторону - попрощаешься со своей милой мордашкой, Мэри! - Подальше от неприятностей Йен забился в самый дальний угол.

Йен благополучно пережил ужин и направился под присмотром в свою камеру, занимая пустую койку под каким-то латиносом, хотелось просто разрыдаться. Но нельзя. Нужно держаться. Просто. Нужно. Держаться.

Комментарий к

Первая попытка. С удовольствием принимаю критику, желательно не в грубой форме)

========== Часть 2 ==========

Резко включённый свет вырвал парня из тревожного сна.

- Подъем! - Громкоголосый охранник отогнал остатки иллюзии, что все это - только кошмар, и сейчас зазвенит будильник.

- Ну что, понеслась карусель! Рыжий, эй, ты как сам? Видок у тебя тот ещё! - Такое чувство, что этот парень сидит на чем-то. Нельзя быть столь бодрым в такое время и в таком месте. Он ещё со вчерашнего вечера как-то слишком позитивно отреагировал на нового соседа, что крайне настораживало. После проведённой утренней переклички, блок повели в душевые. Место извечно сырое и совсем не впечатляющее.

Говоря про это место, Лип бы выдал что-то из разряда «Чувак, это же просто гейская мечта! Сосисочная вечеринка два раза в день! Ешь, не обляпайся!» Только «аппетита», слава богам, нет, и половина этого народа как-то совсем ни на что не вдохновляет. Пару человек, косящихся в твою сторону, сразу как-то вызывают отвращение и желание прикрыться. Благо, хоть тот вчерашний придурок из столовой, кажется, не в этом блоке.

После ободряющего суровостью реальности душа полагался завтрак, где снова пришлось оказаться в толпе. Вчерашний «радушный прием» и общей стресс от сложившихся условий делали столовую ещё менее приветливым местом, даже без учета облезлой краски на стенах, и грозового неба за решётчатыми окнами.

Надо что-то отвечать, надо шевелиться, есть мерзкий завтрак, пытаться наладить контакты. Надо избегая желания просто лежать под одеялом, как-то взаимодействовать. Надо.

- Все просто супер. Что у нас дальше в расписании? - попытка придать голосу хоть каплю дружелюбия благополучно провалилась.

В камере Йена оказалось ещё три человека: парень приблизительно того же возраста, весь в наколках, по имени Бен. Неимоверно храпящий латинос средних лет - Мигель, сидевший за наркоту. И чёрный верзила, откликающийся на Троя. Компания собралась та ещё.

Бен, проявив небывалое для окружающих дружелюбие, позвал к своей шайке завтракать. Ребята были приблизительно одного возраста, и с наружностью истинных жителей Саутсайда. Внешнее сходство с родным районом вызвало кривую улыбку.