Все оттенки одиночества (СИ)

========== Глава 1 ==========

Гермиона взглянула на свое отражение в зеркале. Она смотрелась в зеркало каждое утро, иногда и вечером, на протяжении многих лет, но только сейчас осознала почему-то, что эта девушка и есть она. Как будто в последний раз она смотрела на себя еще ребенком, не осознавая, что время пролетело с огромной скоростью. Она открыла кран и умылась прохладной водой, не понимая, что дает ей наличие волшебной палочки рядом с раковиной в ее маленькой ванной, отделанной нежно-зеленым кафелем, ведь она точно так же должна вставать каждое утро, идти на работу и возвращаться домой. Так делают все, и волшебники, и магглы, и единственное время ее сказки в Хогвартсе, которое, конечно, и сказкой было лишь поначалу, теперь казалось просто сном. Пожалуй, Хогвартс был единственным местом, где действительно происходило что-то волшебное. С тех пор в ее жизни снова образовалась рутина, как если бы она никогда не узнала о том, что является волшебницей. Список используемых ею заклинаний был коротким, повседневным, и она начинала забывать все, что учила в Хогвартсе, особенно защитные и атакующие, ведь сейчас защищаться и нападать было просто не на кого. Она начинала воспринимать это… ну, как специфику работы.

Из открытого окна запахло горячим асфальтом. Улицу под ее окнами перекрыли только вчера, чтобы заделать неизвестно откуда берущиеся дыры, и с утра ее разбудил звук техники, которую пригнали к ее дому рабочие в яркой форме. Конечно, ночью стало значительно тише, ведь больше никто не смел гонять по этой тихой улице, которой просто не повезло стать прямой и удобной для гонок. Иногда люди разбивались на ней, но, слава богу, дальше, в самом ее конце, где вдруг возникал резкий поворот направо. Мать часто советовала Гермионе переехать на окраины Лондона, где не было столько шума, был чище воздух и вообще было приятно находиться. И Гермиона соглашалась с ней, ссылаясь на занятость на работе и невысокий заработок, признаваясь самой себе, что причина не в этом. Причина была в том, что в окружении многих десятков людей, и дома, и на работе, и на улице, Гермиона не испытывала этого гнетущего одиночества.

Наконец она вышла из ванной, застегивая тонкую спортивную куртку. Она старалась отправляться на пробежку каждый день, соблюдая примерно один и тот же маршрут, просто чтобы… Она не знала, почему, ведь она не так много ела, чтобы сжигать калории, как это делают некоторые люди, не была привержена спорту в принципе, просто было что-то потрясающе уникальное в том, чтобы наблюдать за тем, как просыпается такой большой город, как Лондон. Здесь можно было услышать последние новости у людей, спешащих в сторону метро, узнать о чьих-то проблемах еще в лифте, выходя из дома, ведь некоторые имели привычку выходить из дома с телефоном в руках.

Одиночество — это не только проблема Гермионы. Одиночество — это проблема всего нынешнего мира, и с появлением телефонов оно почему-то только усугубляется.

Гермиона сперва просто ускорила шаг. Она не носила с собой никаких плееров, не возражая против звуков уличной жизни, не старалась особо изматывать себя бегом на время или расстояния, и если она уставала, то просто переходила снова на быстрый шаг, наблюдая за людьми. Когда-то Гарри сказал ей, что это его было его любимым занятием в детстве, если не считать попыток смотреть телевизор в отсутствие Дурслей. К сожалению, они слишком часто отключали телевизор, каждый раз более оригинально, доходя до того, чтобы отключать телевизионную антенну вовсе. Гермионе казалось, что Гарри как никто другой понимает, что такое одиночество, но он сейчас слишком занят своей счастливой семьей, чтобы поговорить с ним об этом. Джинни бы, скорее всего, вообще ее не поняла, занятая ребенком, ведь ее мир ограничивался только им, и остальные люди ее не интересовали ни в каком смысле, ведь ей попросту не хватало сил.

Гермиона смотрела на угрюмых подростков, которые недовольно шли с огромными рюкзаками в школу. Удивительно, но Хогвартс нельзя было ненавидеть, и причина была не только в магии. Хогвартс делал их семьей, Хогвартс ставил перед ними интересные задачи, Хогвартс обладал невероятно длинной и интересной историей и своеобразным ощущением уюта. Время там летело незаметно, и Гермионе было жаль, что они слишком мало внимания уделили Хогвартсу в этой чертовой битве с Волдемортом. Столько времени прошло, что она попросту мало что помнит со своих первых курсов.

Наконец она вбежала в парк, который располагался в квартале от ее дома, после чего этим же кварталом должна была замкнуть круг. Пахло весной, несмотря на ночной дождь, и ветер почему-то приятно потеплел за какие-то сутки, вынуждая Гермиону глубоко дышать. Раньше, в детстве, этот запах весны приносил ей волнение, которое обычно связывалось с летом, полным свободного времени, но теперь она точно знала, когда у нее отпуск, и этот отпуск она точно не собиралась проводить с родителями. Она вообще не знала, как собирается его проводить. Она ничего не ждала ни от весны, ни от лета, и все ее дни превратились в один-единственный, слишком долгий, чтобы помнить каждый его момент.

Дом встретил ее тишиной, впрочем, как всегда. Ее встретил лишь лениво развалившийся на ступеньке лестницы черный кот, которого Гермиона взяла лишь полгода назад, думая, что это поможет ей справиться с одиночеством. Но кот был гордым, независимым, и ей от его присутствия не становилось легче. Последние мысли способствовали тому, что на нее снова накатила грусть, и Гермиона поспешно принялась думать о рутинных делах, лишь бы не подумать, что…

Что она виновата сама. Что почти четыре года назад она самостоятельно попросила Рона уйти, объяснив это тем, что она не хочет мучить его неопределенностью. Гермиона была твердо уверена, что она не готова для детей и не знает, когда вообще подготовиться, потому просто честно призналась во всем Рону. Наверное, причин было больше, но сейчас ей было сложно вспоминать их. Она слишком давно не видела Рона, но не злилась на него, испытывала лишь слабое чувство вины. Она сама обрекла себя на одиночество, и даже если она по-прежнему не хотела беременеть и рожать, не представляя, насколько адекватной нужно быть, чтобы так себя мучить, она хотя бы могла попытаться ради Рона. Они часто, кажется, ссорились, но все было из-за того, что сначала Гермиона ходила на курсы, потом должна была составить о себе на работе хорошее мнение, а потом опять курсы… Они почти не виделись. Рон терпел. Не выдержала почему-то она.

Сейчас Гермионе казалось, что она совершила глупость, но прошлое не вернуть. Ей потребовалось четыре года, чтобы понять, что проблема не только в ней, но и в Роне, который не хотел понимать ее стремлений. Она никогда не скрывала своих амбиций, никогда не обещала стать домохозяйкой, так почему он ее упрекал? Ее брак был коротким, иногда счастливым, иногда нет, но факт был в том, что прямо сейчас Гермиона не отказалась бы от присутствия Рона, лишь бы не чувствовать себя настолько ненужной.

Гермиона бросила ключи на полочку под зеркалом, отправляясь снова в ванную, чтобы слегка обтереть лицо. Сейчас еще совсем прохладно, а потому ее бег почти не заставляет ее потеть. Гермиона сняла с вешалки свой костюм, выстиранный и выглаженный в вечер воскресенья, медленно переоделась, по привычке аккуратно надевая колготки, хотя это, конечно, уже давно были не маггловские колготки, которые рвались еще до прикосновения. Она причесалась, сделав свою прическу довольно аккуратной и строгой, чуть подкрасила глаза, отмечая, что слегка пополнела. Эти посиделки с котом возле телевизора с мороженым в руках точно не сделают из нее красавицу стройнее. У нее оставалось время для завтрака, а потому Гермиона не стала изменять своей привычке. Она вышла из дома, прихватив свою сумку, чтобы вернуться сюда уже в шесть, может быть, с пакетом продуктов, потому что нельзя больше так отвратительно питаться. Она же дочь врачей, как можно есть одни лишь вредные продукты, пользуясь тем, что их не нужно готовить? Оттого и щеки ее округлились, хорошо, что не живот, а то Гермиона совсем бы потеряла веру в себя.