Тропой испытаний

— Он их уже не найдет там в снегу. Вы все сдохнете.

Блейзер злобно схватил меня за шиворот, и тут я изо всех сил ударил его. Прямо по его гнусной роже. С превеликим удовольствием. Он даже присел от боли. А затем начал избивать меня. По лицу, по голове, по животу… Спокойно, не торопясь. Я не сопротивлялся. Зачем? Надо сохранить силы. Надо выжидать. Время придет.

— Дай-ка его мне, — подошел Уэкер. — У меня он быстрее заговорит.

Блейзер устало махнул рукой.

— Делай с ним что хочешь, только не убивай, пока он рот не откроет. Деньги у него где-то здесь, это точно.

— А если он не врет? — спросил вдруг четвертый. — Если его на самом деле ограбили? Деньги же все видели. Все видели, как его старик выиграл их.

Блейзер промолчал. Он надеялся, что деньги у меня. Хотя никаких фактов в пользу своей уверенности не имел. Он зря тратил время, и это ему не нравилось.

О, скрипнула дверь! Наверное, возвратился Дик. Блейзер скрючился у огня. Уэкер отодвинул меня на вытянутую руку. Он был силен. Намного сильнее Блейзера. Запросто убьет! Дик уже возился с замком, и тут я прыгнул. Как сжатая пружина.

Так, первым делом левую руку под мышку Уэкера, правую на его запястье. Хруст! Он взвыл от боли. Еще бы, ему сломали руку! Я изо всех оставшихся сил толкнул его на Блейзера, и они, как родные братья, вместе покатились в огонь. А я метнулся к двери.

Дик! Я сбил его с ног, заодно влепив ему кулаком по подбородку, и покатился по снегу…

Потом все-таки поднялся на ноги. Теперь в лес, скорее в лес. Позади раздавались яростные крики боли и ругательства. Так вам и надо! Снова лицом в снег, снова качусь, снова в снег… Ну все, хватит, пора встать.

Дерево. В голове шумит, дышать тяжело, каждый вздох как удар ножа.

А что вокруг? А глаза как щелки, ничего не рассмотреть. Все равно — вперед от одного дерева к другому. Главное, я здесь, а не там.

Серый! Найду его, и все будет в порядке.

Ветер, ветер выл и выл. Не думать, надо постараться не думать. Опять упал, снова боль. Сломано, наверное, не одно ребро. Нос тоже.

Но чувство ориентации, похоже, осталось: запасная хижина где-то справа. Мое убежище с верным другом-конем ждало меня. Где? Где-то здесь, ярдах в десяти…

Вон оно! Скорее внутрь. Серый радостно заржал.

Я тут же рухнул на пол. Потом все-таки поднялся, чтобы закрыть дверь на замок. Холодно, но относительно безопасно.

Насколько? Они же не успокоятся. Они будут искать. Надо выбираться. Как можно скорее. Куда? Сколько идти? Две мили? Меньше? Больше?

Только бы удрать отсюда. Там, внизу, можно укрыться от ледяного, пронизывающего ветра. Я облокотился на спину коня, закрепил подпругу, с трудом вскарабкался в седло. Нагнул голову, проехал в дверь. Прямо в буран…

Жеребец, наверное, почувствовал, что хозяину плохо, очень плохо, поэтому, на удивление, совсем не сопротивлялся.

А буря бушевала вовсю. Я направил бедное животное прямо к дому, откуда по-прежнему доносились злобные крики.

Там, где дует ветер, нет снега. Значит, можно спокойно скакать, что мы и сделали. Туда, к моей заветной трещине в скале, дай только Бог не промахнуться.

Сзади — верная смерть. Впереди — жгучий мороз, мили и мили трудного пути, но… все-таки шанс выжить и победить.

Подумав так, я невольно обернулся в седле. В густом снегопаде еще не пропал тусклый свет. Окно.

Я вытащил из седельной кобуры винчестер, замерзшими, негнущимися пальцами зарядил его и три раза подряд выстрелил по окну — вот вам!

По крайней мере, теперь вы знаете, что я не сдался, что об этом нечего и мечтать.

А теперь снежный буран!..

Глава 3

Холодно, жутко холодно. Надо как можно скорее найти начало той самой индейской тропы, узкой-преузкой, которую не всегда разглядишь даже при тихой погоде. Серый уже ходил по ней. И не раз. Он наверняка сообразит, куда идти. А уж если нет, то…

Ветер бил прямо в лицо, я вжимал голову в воротник, чтобы хотя бы перевести дух. Снежный покров становился все толще и толще даже здесь на равнине. Несколько раз жеребец спотыкался. Он устал как черт, но что делать?

Ох уж этот ветрище — словно железная стена, холодный-прехолодный, а мы прем ему навстречу! Серый вдруг снова споткнулся и чуть не упал. Слава Богу, не упал, но остановился и задрожал. Тут я вспомнил: где-то справа должен быть спуск. Может, это он и есть? И именно из-за него конь споткнулся?

Ну что, рискнем? Давай, давай, вперед, родимый. Он сделал неуверенный шаг, еще один, еще… Вот она, та самая здоровенная ель! Здесь надо слезать.

Каждое движение отдавалось дикой болью, тело кричало и вопило, ни одной здоровой косточки, но моего единственного верного друга — коня надо поберечь. Мы нужны друг другу, нужны, чтобы выжить. Дорогу вниз отсюда я теперь найду, но придется идти зигзагом между деревьями и валунами. Верхом это опаснее и труднее.

Я повел его в поводу, время от времени притопывая ногами — пусть кровь хоть немножко разойдется. Нет, так долго я не продержусь. Надо найти укрытие от ледяного ветра — нависшую скалу, пещеру, упавшее дерево, все что угодно. Нам необходимо укрытие и костер. Немедленно!

Мы шли и шли через снег и бурю, и я все время вертел головой, упрямо желая увидеть хоть что-нибудь подходящее. Ничего. Только ветер, воющий ветер и ослепительно белый снег.

Сколько мы уже прошли? Четверть мили? Полмили? Больше?.. В голове было пусто, как я ни старался заставить себя вспомнить, есть ли поблизости местечко, где можно спрятаться от этого ужаса. Хоть ненадолго. Ведь человек в горах всегда отмечает такие места в памяти.

Вдруг я поскользнулся и упал. Вот блин! Вставать уже совсем не хотелось… Серый, мой верный друг, нагнул морду и начал тыкать в меня своим мокрым носом. Тяжело вздохнув, я уперся руками и попробовал встать.

Лед. Мои руки уперлись в лед. Вот почему я поскользнулся… под снегом был лед! Лед — это замерзшая вода. Значит, это, скорее всего, ручей, о котором говорил старый индеец. Ручей, вытекающий из пещеры!

Пещеры?

Тогда быстрей наверх. Осторожно нащупывая путь, чтобы, упаси Господи, не сойти с ручья, Серый понуро плелся за мной. Ветер, похоже, стал чуть тише. А может, всего лишь разыгралось мое продрогшее воображение? Нет, на самом деле стихает… Или нас прикрывает какой-нибудь выступ скалы…

Меня уже трудно было назвать нормальным, что-либо соображавшим человеческим существом. Даже получеловеком. Холод напрочь заморозил мои мозги. Только одна мысль стучала в голове — либо мы сейчас найдем укрытие, либо оба подохнем.

Я снова поскользнулся, чуть не упал, но все-таки удержался на ногах. Лед передо мной уходил куда-то вверх. Это же склон, пологий склон, откуда ручей стекал вниз! Подавшись чуть вправо, я попробовал найти просвет в густых кустах вдоль предполагаемого берега. Мы полезли вверх, но теперь поскользнулся и грохнулся мой жеребец.

У нас ушли все силы на то, чтобы помочь ему подняться. Я задыхался от усталости и боли, противной ноющей боли во всем теле. Впереди что-то чернело. Дыра в сплошной стене кустов? Тогда туда! Ветер вдруг полностью стих. Но не холод.

Узенькая тропа уходила куда-то вправо. Не важно. Вперед, только вперед! Останавливаться нельзя. Надо идти, надо что-то делать…

Глаза постепенно привыкли к окружавшей темноте, и я разглядел, что мы оказались в закрытом пространстве диаметром футов тридцать, из которого виднелись по крайней мере два выхода. На полу валялись ветки — остатки прежних костров, наверху — щель, куда мог уходить дым.

Медленно, с большим трудом я собрал в кучку несколько сучков, но руки настолько одеревенели, что я не сумел зажечь спичку. Ничего, надо немного подвигаться, тогда кровь скоро понесет тепло по телу.

С подпругой пришлось повозиться, но все-таки удалось ее расстегнуть и снять с коня седло. Затем, очистив попону от налипшего снега и кусочков льда, я начал растирать своего серого друга, втирая тепло в него и в себя.