Там, где колышется высокая трава

— Я тоже подумал об этом, — улыбнулся Скотт. — Когда открыл тебе дверь, заметил, что в темноте поодаль кто-то стоит. Твои друзья вошли бы вместе с тобой. Поэтому и решил объявить тебя своим пленником, или они прикончили бы нас обоих, а так я мог хоть как-то защитить тебя…

— Так, значит, Левитт, Чабб и Сидни Бердью все еще разгуливают на свободе?

Марби неодобрительно покачал головой.

— Совсем никуда не годится, Кеневен. Насколько я знаю этих головорезов, они не успокоятся до тех пор, пока не угробят тебя. Придется соблюдать крайнюю осторожность, быть всегда начеку, при оружии и готовым ко всему.

Дни шли своим чередом, кончилось лето, и осень вступила в свои права, а те трое как в воду канули. По утрам стало холодно, землю сковали заморозки. Яркая позолота осин перемежалась с огненно-красными кронами дубов и сумаха. Со Столовой горы, на вершине которой все еще продолжалось строительство дома, долина теперь выглядела совсем иначе.

В округе объявилась новая банда. Произошло ограбление банка, затем было совершено дерзкое нападение на почтовый дилижанс в ущелье Каньон-Пасс, три человека погибли, а чудом оставшийся в живых пассажир опознал в одном из бандитов Эммета Чабба. Затем в Пай-Тауне во время допроса какой-то здоровенный бородач застрелил судебного исполнителя.

Рио с Огненным часто путешествовали вместе и подружились. Когда Дикси отправлялась куда-нибудь на другой конец долины, Кеневен неизменно сопровождал ее. Несмотря на то, что те трое совсем не давали о себе знать, душа его оставалась неспокойной.

— Билл, — сказала ему как-то Дикси, — ты обещал показать мне тот кратер. Почему бы нам не отправиться туда сейчас?

Он ответил не сразу, с беспокойством вспоминая о тропе, ведущей через завалы лавы.

— Ты знаешь, это место действует на меня угнетающе, — признался он. — Не успею еще добраться туда, а мне уже хочется поскорее повернуть обратно. Скалы в ущелье так опасно нависают над головой, что просто-таки душа в пятки уходит. Если какая-нибудь глыба сорвется вниз, пока мы будем там, нам оттуда не выбраться.

— Но ведь мы будем вместе! — напомнила она.

— Звучит, конечно, заманчиво, — согласился он, — однако мне не хотелось бы, чтобы ты провела в том каменном мешке остаток своих дней. По крайней мере за его пределами у тебя есть возможность время от времени видеться с кем-то еще, помимо меня.

— Ну, пожалуйста, Билл! Ведь ты сам столько раз бывал там! А Ролли рассказывал, как в кратере красиво. Мне так хочется увидеть ледяные пещеры.

Земля под ними загудела, и откуда-то из глубины горы послышался глухой рокот. Они переглянулись.

— Теперь я к этому уже привык, — признался он. — Но в первый раз порядком испугался. Когда мы переедем в наш дом, придется поставить забор вокруг провалов. Они очень опасны.

— Я знаю. С тех пор как ты рассказал мне о той ужасной пещере, я все время думаю, как, должно быть, страшно оказаться там в западне, если вдруг, например, нога застрянет между камней или случится что-то еще. Какой кошмар!

— Да, уже тогда конец! — мрачно согласился Кеневен. — Когда гейзер начинает бить, то вместе с водой из глубин земли вылетают камни весом фунтов по пятьдесят-шестьдесят, и они тарахтят о стенки пещеры, словно семечки в перезрелой тыкве. И даже совсем не обязательно, чтобы нога застряла между камней. Стоит лишь пройти несколько лишних шагов вглубь пещеры, подальше от выхода, пути назад уже нет!

Они ехали рядом, спускаясь с вершины горы, а стройные стволы осин по обеим сторонам от тропы напоминали изящные гипсовые колонны. Землю укрыл мягкий золотистый ковер из опавшей листвы, листья кружились в воздухе, тихо ложась на пожухлую траву.

В том месте, где тропа становилась шире, Дикси остановилась, чтобы взглянуть на расстилавшуюся внизу долину.

— Знаешь, я вспоминаю как кошмарный сон нашу жизнь, когда приехал Стар, — неожиданно сказала девушка. — Мы с Томом были счастливы на своем ранчо, работали наравне со всеми, что-то строили, обживались и каждый день узнавали новое о Западе. Тому нравилось возиться с животными, особенно с лошадьми. И вот, когда казалось, что благополучнее нас нет никого на свете, явился Стар Левитт. Ты даже не можешь себе представить, каким ударом стал для нас его визит. Ведь мы верили, что весь кошмар остался в прошлом и забыт навсегда. Наш старший брат Ральф, любимец и гордость отца, которого мы все тоже очень любили, в свое время отправился в Мексику, там связался с какой-то девкой и пристрастился к наркотикам. Беда заключалась в том, что он оказался слабовольным человеком. Левитт вцепился в него мертвой хваткой, чтобы от его имени переправлять наркотики в Штаты и затем торговать ими здесь. У отца было слабое сердце, и он подолгу болел. И лишь две вещи еще как-то помогали ему держаться на этом свете: чувство гордости за свою семью, своих детей. Мы знали о том, что случилось с Ральфом в Мексике, что он связался со Старом Левиттом, но отцу об этом ничего не говорили. А позднее, когда Ральф погиб, нам удалось скрыть от него все подробности той истории. Мы понимали, что такого потрясения и позора он не переживет, и даже если не умрет, то последние его годы будут отравлены ядом стыда и бесчестия. А он был хорошим отцом для всех нас. Конечно, мы поступили глупо, но разве всегда угадаешь правильный шаг, а нерешительность сыграла самую губительную роль. Стар приехал на ранчо и приветствовал нас, словно самых близких друзей, с которыми он наконец вновь встретился после долгой разлуки. Тогда он сказал нам, что ему необходимо на пару месяцев обосноваться на нашем ранчо, чтобы использовать его, как рабочую базу. Он предупредил, что г наркотиками покончил раз и навсегда и что подержит свое стадо у нас на ранчо всего пару месяцев, а затем уедет, но намекнул, если мы не позволим ему остаться, он отправится к нашему отцу и поставит его в известность о делах Ральфа во всех подробностях. Мы растерялись, а уже потом от нас ничего не зависело. Вместе с ним приехал Тернер, потом явился Эммет Чабб, позже — Керб Даль… Стали наезжать Войль, Толмен и еще кто-то из его шайки. Он попросту вселился в наш дом, начал всем заправлять, прогнал наших работников, и мы сами оказались заложниками на собственном ранчо. Нам не позволялось самовольно высунуть нос из дома, только в сопровождении кого-нибудь из них. Один из нас всегда оставался на ранчо, «чтобы не было соблазну наделать глупостей», как выражался Стар. Пог и Рейнолдс изо всех сил старались извести друг друга. Да они и сами мало чем отличались от захвативших нас бандитов. И до твоего приезда сюда мы были здесь одни. Совсем одни.

— Думаешь, я не догадался? — заметил Кеневен. — Когда я впервые прослышал о долине и начал выяснять, что к чему, то обнаружил, что честных людей здесь меньше, чем где-либо, а всем верховодят подонки. Те немногие порядочные граждане, которые еще не совсем перевелись в этих местах, бессильны что-либо изменить, сидя на своих крохотных клочках земли или занимаясь мелким бизнесом. Представители закона сюда, можно сказать, и не заглядывали.

— Пожив у нас несколько недель, Стар решил остаться. Он совсем неглуп и понимал, что надо как-то надежнее обосновываться. Отношения между Погом и Рейнолдсом не представляли секрета, и он решил, что они дают неплохой шанс для того, чтобы прибрать к рукам власть и богатство. Наши надежды на то, что мы скоро избавимся от него, рухнули.

Какое-то время они ехали молча, и только цокот лошадиных копыт нарушал осеннее безмолвие. Вдруг совершенно неожиданно они оказались напротив входа в ущелье, ведущего в кратер.

Дикси рассмеялась.

— Вот здорово, Билл! Раз уж мы здесь, то почему бы не заглянуть туда? Ты же сам говорил, что успели бы вернуться засветло!

Немного поколебавшись, Кеневен направил Рио к ущелью.

— Ладно, — согласился он, — хотя затея не привела его в восторг. — Будь по-твоему!

Взглянув вверх, на отвесные скалы, склоны которых почти сходились в вышине над тропой, он тут же пожалел о своей уступчивости. Он не имел желания оказаться в ловушке, откуда нет выхода.