Горящие холмы

Каждый час задержки для них уже победа, хотя каждый такой час приближает их к развязке.

Если бы с ним не было Марии Кристины, Трэйс Джордан не стал бы делать привал. Он сильно устал, все еще был слаб после ранения и до полного выздоровления было еще далеко, а такая жестокая скачка по пустыне не способствует восстановлению сил, хотя он вел такую жизнь уже немало лет.

Если бы девушки не было рядом с ним, он бы повернул назад и начал охоту за своими преследователями. Он предпочел бы объявить войну, а не бегать и прятаться. Но теперь он прежде всего должен думать о Марии Кристине.

Им повезло, они нашли укрытие. Здесь было достаточно травы и воды для лошадей, и хватит, чтобы наполнить флягу, когда они соберутся уйти отсюда. Кроме того, их не так-то просто здесь найти. Из пустыни кажется, что здесь никого нет.

— Хорошо бы поспать, — предложил он, когда она вернулась. — Я поставлю часы.

— Ты спи… я буду наблюдать. — Она посмотрела на него как бы со стороны, вновь она была далека. — Я позову, если что.

Трэйс смертельно устал, но заколебался. Хотя было очевидно, что ей не спится. Он подошел к своему скатанному одеялу, развернул его, улегся, мускулы мгновенно расслабились, и он провалился в сон. Последнее, что он запомнил, был легкий порыв ветра, прошумевший среди листвы.

Чья-то рука, коснувшись плеча, вывела его из сна, вокруг стояла непроглядная тьма. Он сел и заметил, что звезд не видно. Ночь была ветреная, небо затянуто облаками. Кустарник качался под порывами ветра, и лошади были вынуждены повернуться к ветру спиной.

— Ничего не видно. Я уже отдохнула.

— Хорошо.

Он надел сапоги и встал:

— Похоже, будет буря.

— Да, по-моему тоже.

Порывы ветра бросали в лицо горсти песка, и Трэйс поглубже надвинул шляпу. Затем пристегнул оружейный пояс.

Мария Кристина прошла мимо него, но он протянул руку и прижал девушку к себе. Она быстренько высвободилась и хотела уйти, но поддавшись внезапно нахлынувшей страсти Джордан поймал ее снова и заключил в объятия.

Девушка отчаянно, изо всех сил стала бороться. Ее тело внезапно превратилось в моток стальной проволоки. Она подалась назад, пытаясь освободиться. Джордан поймал ее лицо и грубо прижался к губам.

Где-то далеко сверкнула молния, и Трэйс увидел, что у девушки расширены глаза, губы разжаты. Он наклонил к ней голову, и она внезапно схватила его обеими руками за волосы на затылке, и прижалась ртом к его рту изо всех сил. Ее гибкое великолепное тело обвилось вокруг него, губы разжались… а затем она внезапно разорвала его объятия и высвободилась, хлестко ударив его по щеке, отпрыгнула назад, как загнанная в угол кошка, и остановилась у куста, полусогнувшись.

— Не трожь меня! Не подходи! Я убью тебя!

Когда Трэйс держал девушку в объятиях, он пытался понять, нравится ей это или нет, но потом руки опустились. То что она сказала, это не пустой звук. Если он допытается вновь, она действительно убьет его, если сможет.

— Ну как знаешь.

Он подобрал ружье и пошел сквозь кустарник, затем остановился, пересиливая себя, улыбнулся и сказал:

— Но я навсегда буду помнить тебя такой… какой ты была минуту назад.

— Ты животное… я, я ненавижу тебя.

— Ты тоже животное, — сказал он, улыбаясь, — и это мне нравится.

— Думаешь, я дешевка.

— Ничего подобного я не думаю. По-моему, ты хорошая женщина, но упрямая как мустанг.

— Дурак.

Ночь была непроглядна и ветрена. Вдали вспыхивали молнии, освещая равнину сверхъестественным сиянием, превращая окружающую местность в лунный ландшафт, усыпанный пеплом — таким был наш мир в день сотворения. Гремел гром, постепенно замирая в далеких каньонах, казалось, огромные валуны с грохотом несутся по длинным каменным коридорам. Ветер гнал листья по земле и яростными порывами рвал кустарник.

Около края кустарника Джордан сел. Даже в свете молний его нельзя будет здесь обнаружить.

Ветер крепчал… по рощице носились крупные ветви, а песчинки больно били в лицо. Ветер бил и хлестал, сильно толкая Трэйса в плечо. Если станет совсем худо, здесь не будет никакого смысла оставаться дольше; лошади не смогут отдохнуть и вряд ли Мария Кристина будет спать.

В горах шел дождь, и вскоре потоки воды заполнят пересохшие русла рек, устремившись с бесплодных склонов гор, и за какие-то несколько часов реки превратятся в неистовые бурлящие потоки. А в каньонах глубина ревущих потоков вскоре будет достигать двадцати футов глубины…

Упала первая капля, затем другая… начинался дождь. Трэйс подошел к седлу и достал макинтош, а из седельной сумки Марии Кристины достал пончо и укрыл ее. В ту секунду, когда он ее накрывал, вспыхнула молния.

Она очевидно спала, ее лицо было спокойно и светилось внутренним светом, как у мадонны. Вся ярость, внезапная отчужденность, все куда-то ушло.

Он подался вперед и коснулся ее волос. Черны… черны как смоль. Как будто в паутине ее волос затаилась полночь. Какое-то мгновение он держал в руке прядь ее волос, затем разжал пальцы и поднялся, взял ружье и пошел назад к тому месту на краю зарослей, где сидел раньше; он не видел, как девушка подняла руку и коснулась той самой пряди, которую он так нежно держал в руках. Не видел он и ее глаз, широко распахнутых во тьме.

Дождь усиливался, было ветрено. С час Джордан осматривал освещенную молниями пустыню. Внезапно стало холоднее, и во вспышках молний он увидел, казалось, мерцающую стену дождя, движущуюся по пустыне. Он проворно вскочил на ноги и повернул к лагерю.

Мария Кристина уже встала и скатывала одеяло. Она взглянула на него, ее слова чуть не унесло порывом ветра:

— Едем?

— Это самое лучшее… но лошади могут запаниковать. Хотя в любом случае отдохнуть мы не сможем, да и лошади не смогут.

Он принялся седлать лошадей. Затем они оба вскочили в седла и устремились на север. Дождь яростно хлестал им в спины, и лошади бежали довольно резво, чуя, что нужно обогнать бурю, кроме того, они были рады уехать подальше от хлещущих их кустов.

Всю ночь они двигались впереди бури. Дважды пересекали глубокие потоки воды буквально за несколько минут до того, как стена дождя опрокинется на них, раз прямо рядом с ними ударила молния, так что они ощутили резкий запах серы в воздухе, а кожу на голове закололо от электрического разряда.

Неожиданно, впереди послышался какой-то отдаленный рев. Вскоре они увидели каньон, по которому стремительно несся поток воды. О том чтобы пересечь его, не могло быть и речи. Это исключалось напрочь. И не важно, было ли здесь десять футов в глубину или сорок, ни одна живущая на земле лошадь не сможет переплыть этот мощный поток.

Вспыхнула молния, и Трэйс Джордан, поймав Марию Кристину за плечо, показал на скалы. Они подъехали и увидели, что там есть укрытие.

Под нависшей скалой им не страшны были дождь и ветер. Он спрыгнул на землю и помог девушке спуститься. Затем отвел обеих лошадей глубже под похожий на пещеру навес и привязал к ветвям кедра, вырисовывающегося во мраке. Лошади устали, были напуганы бурей, но костер успокоит их. Лошадям, которых приучили к кострам, нравятся, когда их разводят, и всю ночь напролет они будут то подходить, то отступать от пламени, им нравится дружеская теплота и уверенность, которая исходит от огня. Гнездо, которое свила себе крыса, — хороший источник сухого топлива, а кроме того, скоро рассвет. Но сегодня утром света не будет довольно долго, небо плотно затянуто облаками и непохоже, что скоро будет просвет.

Они не имели представления, насколько далеко продвинулись на север, но ветер полностью уничтожит все их следы. Это был отличный шанс заработать себе свободу. Даже Лантц не сможет найти следов, если их попросту не будет.

Когда станет светло, Джордан сориентируется, где они находятся. Они уже должны находиться в знакомом ему районе. К северу от них, уже не так далеко, расположено ранчо Сан-Бернардино. В этих краях Трэйс бывал, был и в Тоскане и даже Прескотте и Конгрессе,