Последняя стычка у Йеллоу-Бат

— Я не имею в виду тебя, Дорни! Я даже не знал, что ты здесь!

— Тогда проваливай! — взорвался вдруг Дорни, его невозмутимость мгновенно сменилась яростью. И что-то еще было в его лице… Кедрик внезапно понял: жажда крови! — Проваливай, если жить. не надоело! — повторил взбешенный Шоу.

Человек повернулся и поспешно нырнул в мгновенно сомкнувшуюся толпу. Кедрик смотрел на людей и видел либо холодное безразличие, либо ненависть — ни одного теплого или дружелюбного взгляда. Том нахмурился и отвернулся.

Гюнтер схватил его за руку, поспешив воспользоваться этой паузой, чтобы как-то примирить Кедрика и Кейта.

— Видишь, с кем нам приходится иметь дело? — посетовал он. — Это Петерс. Он еще сравнительно безобидный. Но ведь есть и другие — они не будут долго ждать. Пойдем, я познакомлю тебя с Бурвиком.

Кедрик пошел рядом с Гюнтером, который предусмотрительно вклинился между ним и Кейтом. Том поискал глазами Дорни Шоу, но тот куда-то делся. Том уже точно знал, просто нутром чуял, что Дорни, человек, который должен быть его правой рукой в отряде, настоящий убийца. Том встречал таких людей.

Кедрика беспокоил также сегодняшний случай на площади. Петерс, может, и не большой умник, но, похоже, честный человек. Значит, среди его противников есть и такие.

Разумеется, если бы эта земля отошла Гюнтеру, Кейту и Бурвику по решению правительства, сделка была бы вполне законной и скваттеры не имели бы права жить там. Однако, если таких людей, как Петерс, много, Кедрика, возможно, ввели в заблуждение и ему предстоит совсем не та работа, на какую он рассчитывал.

Гюнтер остановился перед прямоугольным каменным домом, стоявшим несколько в стороне от главной улицы.

— Это штаб, — сказал он. — Когда мы в городе, то располагаемся здесь. Входи.

Дом окружала широкая веранда. Когда они поднялись на нее, то увидели девушку в серой юбке и белой блузке, сидевшую там с раскрытой книгой на коленях. Гюнтер остановился.

— Капитан Кедрик, это моя племянница, Консуэла Дьюн.

Взгляды девушки и капитана встретились. Несколько мгновений они молчали. Необъяснимая робость сковала Тома, он не мог пошевелить даже пальцем.

Испуганно и широко раскрыв глаза, Консуэла смотрела не него.

Кедрик первым пришел в себя. Он поклонился и сказал:

— Очень приятно, мисс Дьюн!

— Я тоже рада познакомиться с вами, капитан. — Консуэла встала и подошла к нему. — Надеюсь, вам здесь понравится!

Кедрик не сводил с нее глаз, отчего щеки Консуэлы залились румянцем.

— Конечно, — мягко сказал Том. — И этому ничто не сможет помешать.

— Не будьте слишком самоуверенны, капитан! — Голос Кейта был резким и холодным. — Однако мы опаздываем. Идемте. Простите, Конни. Нас ждет Бурвик.

В дверях Кедрик обернулся: девушка стояла там же и выглядела растерянной.

Кейт был явно раздражен, но Гюнтер, казалось, ничего не заметил. Откуда-то возник Дорни Шоу, скользнул взглядом в сторону Кедрика, но не сказал ни слова, равнодушно свернув самокрутку.

Глава 2

Бурвик сидел за столом, подавшись всем телом вперед. Это был невероятно толстый и невероятно грязный человек. Подбородок и щеки покрывала неопрятная щетина с проседью, близко поставленные глаза смотрели остро и зло; бровей почти не было, а нос казался слишком маленьким для его лица. Рубашка была расстегнута, воротник засален. Под ногтями виднелись черные ободки.

Бурвик быстро оглядел вошедших, потом обратился к Кедрику.

— Садитесь! — сказал он. — Вы опаздываете, а дело не ждет! — Его голова, похожая на луковицу, повернулась от Кедрика к Гюнтеру. — Джон, это и есть тот человек, который наконец вышвырнет этих вонючек с земли? Это он?

— Да, это Кедрик, — торопливо проговорил Гюнтер. Похоже, он побаивается Бурвика. Кейт как будто ушел в тень и не произнес ни слова с тех пор, как они вошли в комнату. Позднее Кедрик заметил, это всегда происходило с ним в присутствии Бурвика. — Все будет в порядке, он все сделает.

Бурвик перевел взгляд на Кедрика и кивнул.

— Я уже знаю о тебе, сынок! — голос был почти добродушным. — Не церемонься с ними! Сам понимаешь, мы не можем терять время! Их уже предупредили о том, чтобы они съезжали. Предупреди еще раз, а потом прогони — или похорони, твое дело. Я не буду ни о чем спрашивать. И думаю, никто другой тоже не станет, — прибавил он. — Все, что здесь происходит, — это наше дело.

И тут же, будто забыв о Кедрике, Бурвик обратился к Гюнтеру:

— Ты распорядился, как я тебе сказал? Припасы на пятьдесят человек и на пятьдесят дней. Когда все будет готово, мы немедленно приступим к делу. Чем раньше начнем, тем скорее закончим. И мы должны выиграть! — Он резко повернулся к Кедрику: — Десять дней! Я даю тебе десять дней! Но буду разочарован, если тебе потребуется больше пяти. Самому смелости не хватит — спусти на них Дорни. Он им покажет! — Он внезапно хихикнул: — Да уж, Дорни покажет! — Бурвик успокоился, оглядел лежащие на столе бумаги и сказал, не поднимая глаз: — Можешь идти, Кедрик. Дорни, ты тоже свободен. Действуйте!

Кедрик поколебался, потом все же спросил:

— Сколько там этих людей? И я хотел бы знать, есть ли у них семьи?

Гюнтер торопливо повернулся к нему:

— Я скажу все, что тебе нужно знать, Том. Но позже.

Кедрик пожал плечами и приподнял шляпу, прощаясь. Дорни Шоу уже исчез. Когда Том вышел на веранду, Конни Дьюн все еще сидела там. Она пристально смотрела поверх книги на пыльную, залитую солнцем улицу.

Кедрик остановился возле Конни, держа шляпу в руке:

— Вы давно живете в Мустанге, мисс Дьюн?

Конни подняла на него глаза, помедлила, прежде чем ответить:

— Нет, недавно. Но вполне достаточно, чтобы научиться любить и ненавидеть. — Она взглянула на холмы, потом снова на него. — Я люблю эти места, капитан. Не знаю, поймете ли вы меня. Я родилась и выросла в городе. Но когда впервые увидела эти красные скалы, эти одинокие горы, пустыню, индейских пони, я поняла — тут моя земля. Я хотела бы остаться здесь навсегда.

Кедрик удивленно посмотрел на нее, ему было приятно это слышать.

— Я сам чувствую нечто подобное. Но вы сказали — любить и ненавидеть. Вы любите эту землю. А что же вы ненавидите?

— Некоторых людей, капитан, их много на этой земле. Они волки в человеческом обличье. И есть еще пришельцы из других мест, они готовы сожрать тех, кто оказался здесь раньше, смелых, но не таких хитрых.

Все более удивляясь, Том облокотился на перила.

— Не знаю, понял ли я вас, мисс Дьюн. Правда, я здесь недавно, но пока не встречал тех, о ком вы говорите.

Она посмотрела ему прямо в глаза, медленно закрыла книгу и направилась к двери.

— Не встречали, капитан? — Ее голос внезапно окреп. — Вы уверены? А мне кажется, вы и есть один из них. — Она открыла дверь и исчезла.

Некоторое время Том стоял неподвижно, глядя ей вслед. Потом нахмурившись, отвернулся. Что она имела в виду? И что вообще ей известно о нем? Неожиданно для себя он почувствовал сомнение. И выходка Петерса, и слова Конни растревожили его. Получалось, что Консуэла Дьюн, племянница Джона Гюнтера, думает так же, как и Петерс?

Озадаченный, Кедрик спустился на улицу и остановился, оглядываясь.

Он еще не успел переодеться и был в строгом сером костюме, черной шляпе с плоской тульей и плоскими полями, сохранившейся с незапамятных времен, и черных ковбойских сапогах. Стоя на углу, он медленно свернул самокрутку и закурил. В отлично сшитом костюме Том выглядел красавцем и щеголем, его худощавое, бронзовое от загара лицо было умным и волевым. Своей военной выправкой, широкими плечами и хладнокровием он выделялся в любой толпе.

Нескончаемый поток пешеходов многолюдной Западной улицы завладел вниманием Кедрика. Запад был чем-то вроде магнита, притягивающего людей всех существующих типов. Авантюристы приезжали сюда в поисках золота, новых земель, острых ощущений. Аферисты, женщины древнейшей, но вечно юной профессии, головорезы, бандиты, похитители скота, конокрады, рудокопы, ковбои, грузчики и просто бродяги — все они наполняли эту улицу. Вон тот небритый бородач в выцветшей от солнца красной шерстяной рубашке мог бы при случае декламировать Шекспира. Стройный молодой человек, беседующий с девушкой в повозке, возможно, учился в Оксфорде, а картежник с бледным лицом вполне мог оказаться отпрыском аристократической южной семьи.