Шериф с Мэр-Ривер

— Жизнь может проделывать с человеком разные штуки. Но наступает время, когда ты согласен служить только себе самому.

— Не думаю, что человек может жить сам для себя. Если он порядочен…

— Ты могла бы быть терпимей, — не сдержался Тим. — Ты не страдала столько, сколько другие.

Глаза девушки сердито сверкнули:

— Моя мама умерла от лихорадки, когда я была слишком маленькой, чтобы запомнить ее. А своего отца я видела застреленным!

Их глаза встретились.

— Моя жена была убита бродячим полукровкой, и закон ничего не сделал с ним.

— Поэтому ты и стал таким, какой есть?

Тим пожал плечами, сам удивляясь, почему рассказывает ей все это… Он никогда и ни с кем так не откровенничал.

— Во всяком случае, до того я не сдавал внаем свой револьвер.

На лице Сьюзан отразилось сочувствие:

— Я могу понять: тяжелый удар. Но достаточно ли этого, чтобы возненавидеть всех индейцев? Не слишком ли ты жалеешь себя?

— Не надо так…

— А как еще? Ты слишком занят собой. Надо мной многие смеются. Другие полагают, что используют меня. Это горько. Но я стараюсь не замечать этого. Я взялась за работу шерифа, чтобы сберечь то, чего достиг мой отец.

— И надеетесь на успех?

— Я стараюсь. По крайней мере, я не сдалась, как ты.

Он изучал ее некоторое время. Потом спросил:

— Поучения закончены?

— Да. Я хотела, чтобы ты пришел сюда и увидел Барнса, увидел, к чему это приводит. Его я отправлю к гробовщику. А ты, если не дурак, то уберешься из города. Останешься здесь с Трентом — закончишь с пулей в голове, как Барнс. Или твое имя будет красоваться на одном из плакатов: «Разыскивается Тим Паркер…»

Тим улыбнулся.

— Я не испугаюсь ни того, ни другого. Я ехал сюда, зная правила игры.

Казалось, девушка погрустнела;

— Не говори потом, что тебя не предупредили.

— Не скажу, — ответил он.

Глава седьмая

Когда Тим, полный решимости поговорить с мэром Мэд-Ривер, появился в магазине скобяных изделий, Трент не проявил ни малейшего интереса к смерти Рэда. Тим понимал, что это притворство, однако он не решился все высказать мэру в лицо. Не время было раскрывать свои карты. Он заговорил о стычках с Флэшем Мораном. На любые требования Тима шулер отвечал лишь презрительной усмешкой.

Трент угрюмо выслушал Паркера и, не отрывая взгляда от затоптанного ковра на полу своего офиса, заметил:

— Сдается мне, что ты, словно младенец, слишком уж чувствителен к тому, что говорит и делает Моран.

Тим был разгневан.

— Я не доверяю ему! Из-за него я столкнулся с Рэдом Барнсом. Да и сейчас он поступает не лучше.

— Барнс был дурак и забияка. Нельзя винить за это Морана.

— Я видел, как Моран подбивал его.

Мэр продолжал изучать узор на ковре.

— Будет лучше, если ты про все это забудешь, — сказал он.

— Я не уверен, что смогу продолжать работу в салуне, пока Моран там,

Трент набычился:

— Моран нам нужен за карточным столом. Он приносит хорошую прибыль.

Тим положил руку на рукоятку кольта.

— Может статься, что тебе придется выбрать, кто тебе нужен больше — он или я.

— Надеюсь, не придется, — сказал загадочно Трент.

И все осталось по-прежнему.

За прошедшую неделю в окрестностях не было отмечено ни одного набега индейцев на ранчо. И разговоры о вылазках краснокожих утихли в Мэд-Ривер сами собой. Выглядело это так, словно убийство Рэда Барнса положило конец безобразиям.

Однако Тима тревожили подозрения, что это — лишь передышка перед грозой. Ходили слухи, что индейцы снова собираются на холмах… Некоторые из владельцев ранчо ожидали нападения. Но были и такие, кто уже продал свои земли синдикату Джима Трента. На земли синдиката сиу не нападали никогда…

Швед Олсси распростился со своими владениями и двинулся в более тихие края. Но по-настоящему удивило Тима известие о том, что Лайонел Мейсон, тот самый спокойный, мужественный фермер, почти готов расстаться со своим ранчо. Не может быть, чтобы фермер сдался, не пытаясь дать отпор краснокожим!

И когда Мейсон спустя несколько дней появился в «Счастливчике Паломино», Тим сразу решил расспросить его, в чем дело.

— Что такое? Я слышал, ты бросаешь «Летящего К»?

Фермер мрачно улыбнулся.

— Кое-кто выдает желаемое за действительное, — сказ он.

— Значит, не уезжаешь?

— Нет. Если, конечно, они не вынудят меня…

— Ты не просил шерифа о помощи?

Мейсон кивнул:

— Да, и она обещала сделать все, что в ее силах. Ее помощник Хольм берется охранять мои владения несколько ближайших ночей.

— Что ж, вот и первая серьезная попытка остановить сиу…

— Мы попробуем.

— Может быть, они оставят тебя в покое?

— На это я не надеюсь, — сказал Мейсон. — Соседи мои поступают кто как. Трудно жить, когда ожидаешь худшего в любую из ночей. Но я слишком привязан к своему ранчо.

— Надеюсь, все обойдется, — ободрил его Тим.

— Не могу я понять, с чего бы это тебе быть на моей стороне, если ты работаешь на Трента?

— А почему нет? — вспыхнул Тим.

— Сам знаешь, как многие из нас относятся к мэру Тренту… А ты, между прочим, — ты держишь свое обещание: ни капли спиртного индейцам?

— Да.

— Не похоже что-то… Они получают свое пойло, как и раньше. И я слышал, что берется оно отсюда.

— У меня другие сведения, — настаивал Тим, хотя в нем закипал гнев от мысли, что кто-то может действовать за его спиной.

— Я бы на твоем месте приглядел за ними получше. Если, конечно, ты действительно настроен сдержать свое обещание.

— Настроен, и всерьез, — заверил его Тим.

После того, как фермер ушел, Паркер переговорил с угрюмым барменом Герби. Тот сказал, что никто из них не отпускал сиу ни капли спиртного. Но Тиму показалось, что отвечал он как-то неуверенно и уклончиво. Расспрашивать Морана Тим не стал, зная, что правды от того не добьешься. Он решил скрытно проследить за шулером. Если Моран попадется — это и будет повод уволить его.

В один из ближайших вечеров в салун заглянул преподобный Абель Грей. Было еще рано, и зал был почти пуст. Грей улыбнулся Тиму и сказал:

— Мы совсем потеряли тебя из виду в последнее время.

Тим был смущен: он намеренно избегал встреч со священником и его дочкой.

— Я тут как привязанный…

Священник пристально оглядел зал и заметил:

— Странно: у тебя такое большое помещение каждую ночь переполнено, а я в моей маленькой церкви не могу собрать даже небольшую группу…

Тим печально усмехнулся:

— Я предупреждал вас, преподобный: перспективы для церкви в Мэд-Ривер — не из лучших.

Похоже было, что пожилой священник смирился со своей участью.

— Я не отказываюсь от задуманного, уверяю вас в этом. Но это печально.

— Я сожалею.

Преподобный переменил тему:

— Я пришел не случайно. Моя дочь собирается приготовить на завтра парадный ужин. Ведь завтра — мой день рождения. Мы оба хотели бы, чтобы ты присоединился к нам.

Тим заколебался:

— Не так просто будет вырваться отсюда…

— Знаю. Но мы могли бы устроить торжество пораньше. Ведь публика соберется здесь поздно ночью.

— Что ж, тогда смогу к вам присоединиться. Но мне придется рано вас покинуть.

Проповедник обрадовался:

— Сабрина и я — мы это понимаем. Убедишься: она превосходно готовит. У нас будет жареный цыпленок по-мэрилендски, это мое любимое блюдо. Ровно в шесть часов, договорились?

— Хорошо, я буду, — согласился Тим.

…Сабрина встретила его в светло-зеленом платье, которое было так к лицу красавице-блондинке. Обед оказался потрясающим. А что сотворили женские руки с грязными комнатами позади лавки! На окнах — роскошные занавески, на стенах — новые обои…

Лавка также была отделана заново. Отмытые добела стены и кафедра проповедника выглядели отлично. После обеда Сабрина и ее отец провели Тима по своим владениям. Поднявшись на кафедру, священник сказал: