По Алтаю

   В той же долине, но с южного бока лежит Восьмой, меньший; он падает в ту же долину; интересен тем, что на средине перерван высокой отвесной ступенью, по которой лед падает в нижний этаж.

   Наконец, в последнем с юго-востока углублении хребта лежат два небольших ледника Девятый и Десятый, оба хорошо сформированы.

   Река Цаган-гол мощным потоком выходит уже из ледника Потанина и потом подкрепляется справа потоками всех остальных меньших ледников. Таким образом, она обсасывает северо-восточный склон хребта на протяжении более 30 верст, подобно тому, как Чеган-узун отбирает воду от многих ледников северного склона главной Чуйской гряды в Русском Алтае. Отсюда понятно, что Цаган-гол с самого начала так полон водой; понятна и белая молочность воды, наполненной массой ледникового ила {Один из спутников П. К. Козлова, не видевший лично ледников Цаган-гола совершенно ошибочно объясняет белизну воды размыванием каких-то проблематических белых глин. Изв. РГО, 1899 [стр. 616].}.

   Скалистая грива, на которой я работал по съемке, имеет больше 3 200 м и там, где есть мелкий щебень, покрыта соответствующей растительностью {Claytonia Ioanneana, Papaver alpiimm, Viola altaica, Hutchinsia calycina, Pflraya excapa, Cerastium lithospermifolium, Potentilla gelida, Pachypleurum alpinuis, Saxifraga flagellaris, Sedum quadrifidum, Eritrichium villosum, Pedieularis versicolll Chrysanthemum pulchrum, Senecio Jrigidus и др.}.

   Из птиц мы встретили на этой высоте только уларов; бабочки Painassius тоже залетают сюда в хорошую погоду. Относительно последних я заметил, что утром хорошего дня они поднимаются из долин к верхним склонам, а перед вечером кочуют назад в глубь долины.

   После трех часов мы круто спустились в котловину, где нас поджидали лошади. Котловина в свое время тоже служила руслом ледника, но она раньше освободилась от него, и потому выпахивание здесь меньше. В настоящее время она занята обширным болотом, среди которого есть даже озерко; поэтому проезжать можно лишь у самой Скалистой гривы по краю котловины, частью старыми моренами. В котловине формируется Холодный ключ, упомянутый выше, который впадает в Цаган-гол против Седьмого ледника с озером.

   Здесь пролегает мало торная дорога в северо-западном направлении, которая трудным перевалом выводит в русские пределы на плоскогорье Укок, в области течения р. Калгутты. Вероятно, этим путем проехал единственный встреченный нами в Цаган-голе киргиз. Перевал этот находится восточнее вершины ледника Потанина и называется Эльбесин.

   Старой дорогой к 7 1/2 часов вечера мы вернулись к стану близ устья р. Проходной.

   2 июля. Сушили растения, приводили в порядок материалы, вообще отдыхали на стану. Наш лагерь находился все-таки далеко для ближайшего исследования ледников, поэтому я решил на завтра перекочевать поближе.

   3 июля мы подвинулись верст восемь вверх уже знакомой дороге и разбили стан близ впадения в Цаган-гол Холодного ключа. Здесь нашлось удобное место в виде площадки с зеленой травой у самого ключа, закрытой с запада и юга невысокими скалами. С севера у нас было вблизи седло, ведущее в котловину под Скалистой гривой, а с юга возвышалась вершина у Седьмого ледника. Площадка носила следы прежних стояний в виде пятен синеватых злаков, выросших на унавоженных местах. Правда было неудобство -- отсутствие древесного топлива, но зато было много кизяку, который на случай непогоды был собран в кучи и прикрыт брезентом. Можно бы еще подвинуться вперед и стоять в ближайшем соседстве ледника; вода и корм для лошадей найдется, но я опасался не найду топлива.

   Вторую половину дня я провел за съемкой этой части долины и видимой части хребта и экскурсировал вокруг стана. Цаган-гол протекал саженях в сорока от наших палаток. Берег реки здесь почти недоступен, так как река сжата отвесными и даже местами нависшими скалами красного сланца до десяти сажен высоты.

   Холодный ключ перед впадением проваливается в узкую трещину и образует здесь тонкую струю водопада.

   Скалы, окружавшие наш лагерь, буроватого цвета, великолепно округлены, отполированы работой льда и сохранили на себе черные полосы ледниковых шрамов.

   На другой день была предположена экскурсия на ледник Потанина; поэтому мы пораньше завалились спать. Барометры стояли хорошо, и можно было надеяться на успех.

   4 июля проснулся в 3 часа на свету и принялся за сборы. В 5 часов выехали. Поднялись на знакомое седло-котловину, окружили слева котловину и в 7 часов достигли северного конца Скалистой гривы. У нас под ногами под крутым откосом был конец ледника Потанина с его громадными моренами, а влево остались Второй и Третий ледники. Ради экономии времени я решил проехать дальше; поэтому, после короткой остановки для фотографирования, мы двинулись дальше вдоль левого берега ледника. Склон к леднику довольно пологий, и езда была бы удобна, если бы не постоянные топи с камнями, где лошади увязали выше колена. Выбирая дорогу, приходится то подниматься по склону, то опускаться ближе к леднику. Здесь повторяется то же правило, что я наблюдал и в Русском Алтае на Укоке: чем выше по отлогому склону, тем больше воды. Кажется, мы и здесь сделали ошибку, что ехали в стороне от края ледника; на обратном пути мы нашли тропу, которая держится почти у самых боковых морен, и она оказалась суше.

   По мере движения вперед перед нами открывался вид на хребет в тылу правого бокового притока ледника Потанина. Там возвышаются две вершины: севернее -- скалистая с белой острой верхушкой и рядом с юга белая пирамида с продолжением в виде прямой гряды. Длина этого притока определяется верст в шесть, а средняя ширина не меньше версты.

   В 9 часов мы остановились на берегу ледника на зеленой лужайке, проехав от конца ледника верст пять. Далее начинался крутой косогор с осыпями красных сланцев, и езда была бы труднее. Место нашей остановки приходится как раз против нижнего большого притока. Наскоро подкрепившись чаем и оставив здесь лошадей, мы отправились на ледник; из проводников с нами пошел только Хабаров. Вышли около 10 часов дня.

   Сначала мы вскарабкались на высокую и крутую боковую морену, воспользовавшись для этого ее местным понижением. Еще раньше под мореной пришлось перейти поток, текущий между ней и косогором берега. За мореной ступили на ледниковое поле, имеющее небольшой уклон к концу ледника. Поверхность льда покрыта побелевшими конусами от одной четверти до аршина высоты и кучами щебнистого мусора. Лед с поверхности протаял под лучами солнца в виде острых иголок, которые хрустели под подошвой. Местами попадались колодцы, протаянные камнями. Ледник у правого берега мне показался издали более пологим, и я решил сначала пересечь его в косом направлении, а потом уже повернуть вверх. Мы прошли почти до берега правой стороны в по пути пересекли несколько светлых потоков воды, текущих по льду. Широкая средняя морена у нас осталась по левую руку, так как она отходит от скалистого мыса между главным ледниковым потоком и его притоком.

   Для того, чтобы пересечь ледник, нам потребовалось больше часу ходьбы. Ледник, казавшийся издалека в этом месте плотным и ровным, оказался во многих местах разорванным трещинами: волна левой стороны отозвалась и здесь. Трещины не широки, но глубоки; края их увешаны громадными сосульками. Фотографируя трещины, я нечаянно уронил свою кирку, и она укатилась в трещину. Хабаров вызвался достать ее; мы обвязали его веревкой, и он исчез в темной щели под навесом льда. Слышен был металлический звук падающих сосулек и глухой голос: "отпускайте веревку", "еще веревки". Наконец, послышался приказ: "поднимайте". Момент, когда Хабарова вытаскивали из трещины, я увековечили фотографией; он вернулся с киркой, которая зацепилась где-то по пути. О достижении дна здесь и говорить нечего, так как мощность ледника в этом месте во всяком случае очень значительна.

   Лавируя между трещинами, мы двинулись вверх к второму большому правому притоку ледника. Перед ним (около 12 часов) на льду все чаще появлялись поля нерастаявшего снега, а против притока снег сделался сплошным и глубоким. Утопая по колено, мы медленно подвигались вперед, к тому же и подъем сделался круче. Отыскивая меньшую глубину снега, мы понемногу отходили к середине ледника. Временно было лучше, мы ближе чувствовали твердый лед под снегом, но дальше пришлось проваливаться по пояс. Лишь изредка лед обнажался и давал отдохнуть. В одном таком обнажении льда мы набрели на какое-то темное тело. Приблизившись, я увидел труп аркара (каменного барана). Нижняя половина его корпуса вмерзла в лед, а голова с большими рогами, грудь и передние ноги торчали сверху. Шкура еще сохранилась, но уже лезла, рога тоже легко снимались с пеньков.