Африка грёз и действительности (Том 3)

Нам не раз случалось в Африке встречаться с американскими туристами, жаловавшимися на такой же недостаток пленки даже в Нью-Йорке. Перед отъездом за границу им приходилось бегать по розничным магазинам и закупать пленку по катушечке. Мы могли в этом убедиться в Египте, где несколько раз заставали в магазинах американцев, покупавших фото- и киноматериалы, причем они готовы были забрать с собой весь магазин. Эти туристы не переставали удивляться, что столько американской пленки можно найти в стране пирамид.

Закупая материал, мы, конечно, не могли удовлетвориться одной катушкой. Нам нужны были, по меньшей мере, десятки катушек однородного материала, который гарантировал бы одинаковое качество кадров. Но ни в Марокко, ни в Алжире, ни в Тунисе мы не видели никакой пленки. Поэтому когда мы вошли в маленькую арабскую лавочку в Бу-Сааде, городке, расположенном в нескольких сотнях километров от побережья, и увидели рядом с безвкусными открытками две катушки пленки «кодак» по 15 метров каждая, нам показалось, что это один из миражей алжирской пустыни. К сожалению, это было все, что оставалось у арабского купца. Мы тщательно осмотрели упаковку и последний срок проявления, после чего только пожалели, что в пустыне не было больше пленки. Радость была взаимной: туристский сезон в Бу-Сааде закрывался на полгода, и арабский купчик был счастлив, что сбыл товар с рук. При проявлении этой пленки мы убедились, что она была такого же хорошего качества, как и вся остальная.

В Египте дело обстояло лучше, так как там, кроме той пленки, которую нам полагалось получить в представительстве фирмы «Кодак», мы могли купить еще большое количество катушек в розничных магазинах. В Судане, Эритрее, Эфиопии, Сомали нельзя было и мечтать о покупке пленки. Только в Найроби мы напали на один источник, да и то очень скудный. Пленку там всегда немедленно расхватывали, как только прибывала новая партия. В течение всего пребывания в Найроби мы регулярно заходили в центральный магазин справляться о пленке, пока наконец за день до отъезда в Уганду не прибыла новая партия и нам не продали 15 катушек по 30 метров. В Бельгийском Конго положение было таким же безнадежным. Мы были вынуждены обходиться своими скудными запасами вплоть до Родезии…

Машукулумбы в Иоганнесбурге

Купить пленку и экспонировать ее — еще не означает закончить всю работу. Это особенно относится к путешественнику, удаленному на тысячи километров от своего дома или от лаборатории, где можно обработать материал.

Тут-то и возникает один из главных вопросов: где и как проявить экспонированную пленку. О пересылке непроявленной пленки в Чехословакию не могло быть и речи. Этому препятствовали прежде всего действовавшие в отдельных странах строгие предписания, которыми запрещался вывоз за границу непроявленной и не прошедшей цензуры пленки. Но даже если бы и не было подобного запрета, пересылка непроявленного фильма всегда связана с риском. Во всем мире таможенники весьма любопытны, а когда они имеют дело с фильмом, то их любопытство усиливается. Конечно, не обязательно дело принимает самый плохой оборот; но каждый раз, когда мы задумывались в дороге о возможности переслать экспонированную пленку, нам вспоминалось предупреждение приятеля, у которого французские колониальные власти «по ошибке» открыли коробку с непроявленной пленкой, чтобы убедиться в том, действительно ли там только пленка…

Нам становилось страшно при одной мысли, что такая судьба может постигнуть наши фильмы, которые мы часто снимали в самых тяжелых условиях и с большим риском. К тому же приходилось учитывать и еще одно обстоятельство. Снимая фильм в пути, мы никогда не располагали достаточным временем, чтобы дать к лентам подробные описания, которые удовлетворяли бы требованиям лабораторной обработки и монтажа. Для того чтобы снабдить фильм перед отсылкой хотя бы подробным перечислением мест и дат съемки, если уж нельзя к нему дать точных пояснительных текстов, нам нужно было его просмотреть.

Когда мы читали брошюрку со списком всех лабораторий для проявления пленки фирмы «Кодак», разбросанных во всем мире, мы под заголовком «Африка» нашли лишь четыре города, расположенных на нашей трассе: Алжир, Каир, Найроби и Иоганнесбург.

Первый из этих опорных пунктов пал, прежде чем мы попытались постучаться в его двери. Пакетик экспонированных катушек, который мы перед отплытием из Европы послали авиапочтой по адресу нашего генерального консульства в Алжире с просьбой передать его в лабораторию, ожидал нас в этом городе нераспакованным. И это случилось не потому, что в консульстве о нем забыли. Оказалось, что алжирская лаборатория существовала только на бумаге. Поэтому лишь в Каире перед нами воскресли на полотне картины, которые мы собственными глазами видели недели и месяцы назад, на пути от Швейцарии до Египта.

Просматривая эти фильмы в небольшом проекционном зале фирмы «Кодак» в Каире, для того чтобы перед отсылкой их в лабораторию Чехословацкой государственной киностудии в Готвальдове подготовить пояснительные тексты, мы не могли предвидеть, что такая возможность представится нам еще раз лишь через многие тысячи километров. У нас накапливалось все больше заснятых фильмов, когда мы въехали в Нубийскую пустыню, где температура доходила до 46 градусов в тени. Мы утешали себя тем, что горячий воздух был сух и что поэтому пленка здесь не пострадает, как не пострадала она, пролежав долгие месяцы до проявления в Каире. Но в Кении, при пересечении экватора, температура поднялась до 59 градусов в тени, а здесь мы уже находились в области тропических ливней и справедливо опасались, что пленка отсыреет.

Первой нашей заботой по прибытии в Найроби было посещение фирмы «Кодак». Нам повезло, так как мы приехали как раз перед рождеством, когда работа прекращалась на целую неделю. Мы имели возможность за это время побеседовать с некоторыми из операторов-любителей в Найроби. Они нам сообщили, что в большинстве случаев предпочитают отсылать пленку для обработки в Иоганнесбург, хотя в Найроби и имеются соответствующие лаборатории. Объяснялось это очень просто. Директор филиала фирмы не скрыл своих затруднений, когда мы после праздников снова посетили его.

— У нас затруднения с поставками льда, но это еще не самое худшее. Случается, что мы остаемся без электроэнергии и даже без воды…

Этого нам было достаточно. Вернувшись после восхождения на Килиманджаро, мы всю экспонированную пленку упаковали, снабдили подробными описями, приложили письмо с убедительной просьбой об особо тщательном проявлении и отослали в Иоганнесбург.

В течение следующих четырех месяцев мы ничего не знали о судьбе своих фильмов. Если бы мы узнали раньше то, что открылось в Иоганнесбурге, то, несомненно, это отбило бы у нас всякую охоту к дальнейшей работе и к киносъемкам на всем протяжении обширной области между Кенией и Южно-Африканским Союзом.

Когда мы сидели в проекционном зале фирмы «Кодак» в Иоганнесбурге, то печальные остатки фильма, который мы смотрели, напомнили нам катастрофу, постигшую Голуба на реке Замбези. Казалось, что и у нас тоже на порогах опрокинулась лодка и волны хищной реки навсегда поглотили бесценные сокровища, собранные экспедицией, будто и к нам, как в беззащитный лагерь Голуба, покинутый носильщиками, вторглись орды диких машукулумбов, которые грабили, жгли и уничтожали содержимое ящиков, мешков и узлов со всем снаряжением экспедиции…

Стертые и сожженные проходили по полотну сцены, с невероятными жертвами заснятые нами в Нубийской пустыне, на изгибах высокогорных дорог Эфиопии, на рынках Эритреи. Черные полосы избороздили слева направо самые ценные документы о переезде по обломкам эфиопских дорог — это убедительнейшее доказательство достижений нашей «татры». Затем следовали катушки прекрасно проявленных кадров, заснятых в тех же местах и при одинаковых условиях; а через минуту картины снова исчезали в страшной мути пленки, проявленной в теплом проявителе. Местами эмульсия была полностью смыта. Казалось, что экран светился язвительной усмешкой тех самых машукулумбов, которые вскрыли ящики со сверкающими бусами, нацепили на себя шнурки и ожерелья, а все бесценные лун-гало [52] Голуба один за другим побросали в огонь, как ненужный хлам. Вот новая катушка с чистыми, сочными снимками, точно дразнившими нас, показывая, что так могли бы выглядеть и все остальные кадры. И тут же вслед за этим смазанные снимки строений в Зимбабве (Родезия), стены и башни которых, устоявшие в течение тысячелетия, сдались только теплому проявителю и преломились, как будто их снимали под водой…