Дорога ветров

овые отложения, горизонтально лежащие пласты которых на границе с хребтами смяты в складки, разорваны и отогнуты, разбиты небольшими надвигами и сбросами. Некогда местонахождения Нэмэгэту и Ширэгин-Гашуна были отложены в едином бассейне, затем рассеченном хребтом Нэмэгэту.

Оставалась неясной история древних участков современных хребтов тех сглаженных и округленных гор, большей частью захваченных бэлями, которые являются истинными водоразделами. Еще очень малый запас наблюдений был накоплен за короткий срок путешествия...

- Что значит хонгор, хонгорин? - спросил я Данзана на следующее утро, едва он, будто отогревшаяся ящерица, высунул свою черную голову из спального мешка.

- Хонгор - это такой цвет, розовато-желтый... нет - светло-рыжий, вот такой, - молодой монгол протянул руку по направлению к пескам. В утреннем свете барханы казались совсем желтыми, слабо-апельсинового оттенка, с такими же резкими черными тенями, как и на закате.

От колодца мы проехали обширный саксаульник и стали подниматься к восточному концу Сэвэрэя. Перевальная точка оказалась низкой - всего на четверть километра мы поднялись от колодца Хонгор. Передовой "Смерч" остановился. Данзан подбежал к подошедшему сзади "Дракону".

- Иван Антонович, - начал он с характерным для монгола свистящим "в" и хлещущим "ч", - сомон там, направо, на южном склоне Сэвэрэя, перекочевал в разрушенный монастырь Цаган-Субурга. А нам можно ехать прямо. Проводник спрашивает - будем ехать в сомон?

- Нет, не нужно, там нечего делать, - ответил я. Данзан, как будто не удовлетворенный ответом, медлил.

- Что вам мешает? - усмехнулся я, заметив нерешительность молодого геолога.

- Цедендамба говорит - здесь его юрта, жена живет... Если не поедем в сомон, то только три километра в сторону... Можно ему заехать?

- Как же так? Жена здесь, вон куда забралась, а он сам работает и живет в аймаке? Для чего это?

- А скот куда девать? В аймаке нечем кормить...

- Продать, раз уж посвятил себя государственной службе!

- Без скота гобиец не человек, так. Устанет на службе, уйдет в степь, здороветь будет, тихо жить. Тут, в Гоби, многие еще по-старинному живут...

- Ну ладно, мы все туда поедем. Только скажите сейчас же, что едем не в гости, никаких чтобы угощений. Около юрты остановимся и будем чай варить, два-три часа в его распоряжении...

Юрта Цедендамбы оказалась в небольшом овраге. Полынь серебрилась на солнце вокруг желтых песков. На шум машины из юрты выскочила молодая монголка, но Цедендамба уже спрыгнул с передовой полуторки. Увидев его знакомую высокую фигуру, женщина радостно метнулась к нему, но смутилась и только протянула ему маленькую руку. Так, взявшись за руки, не обменявшись ни словом, они скрылись в юрте. Скот был на пастбище, но я все же распорядился отвести машины подальше. Водой мы запаслись еще под перевалом из колодца, пробитого в розовых гранитах, и теперь наслаждались чудесным чаем после ширэгин-гашунской мерзости.

Неизвестно откуда появились