Девушка с веслом

Да, бывает такая штука на мирных тверских озерах. Только, говорят, очень редко и до суши не доходит. Вот уж нам повезло.

А буквально через час опять установилась тихая солнечная погода.

КАК Я ПРИМЕРЯЛА ГИДРУ

Позвали меня на серьёзную реку - Аксаут. Так вот ни с того ни с сего, взяли и позвали. А воду я всегда любила, и что-то мне подсказывало, что не последним этот сплав у меня будет. И я подробно расспросила адмирала, какое снаряжение мне потребуется. Так получилось, что свободные деньги у меня тогда были. Уж не помню, откуда. Адмирал посоветовал закупаться в магазине «Октопус». Там я и приобрела всё необходимое, кроме каски и спасжилета: на них финансов уже не хватило, а нааскать их гораздо проще, чем одежду и обувь по размеру. Так до сих пор и ношу, а дело было в 98-м году.

«Октопус» тогда только-только открылся, и примерочной кабинки там не было. Продавец выдал мне пару гидрокостюмов и повёл в подсобку, сказав, что гидра тогда впору, когда влезть в неё почти невозможно.

Я честно полчаса вмыливалась, потом вышла в торговый зал за консультацией. Продавец на меня посмотрел… выронил телефонную трубку и сдавленным таким голосом произнёс:

- Вам… очень идёт… Только примерьте на размер больше…

Придя домой, я посмотрела на себя в зеркало – и смутилась. Примеряла-то я на голое тело, как положено, и узенькие лямочки в сочетании с чёрным кружевным лифчиком выглядели весьма откровенно. Как же оно должно было смотреться с меньшим размером?..

Так я познакомилась с Митькой Монакиным.

А на Аксаут в этом году я не попала. На вокзале в Невинномысске мы узнали, что в нём нет воды, и ломанулись аж на Большую Лабу.

КАК АДМИРАЛ СВОЮ КОМАНДУ СПИРТА ЛИШИЛ

Эта ужасная история произошла на Большой Лабе. Мы забросились до погранзаставы и начали стапель. Дежурные готовили обед.

Адмирал Евдокимов контролировал все процессы. Проходя мимо костра, он счёл, что в кане мало воды. Вокруг в живописном беспорядке валялись бутылки с питьевой водой, не пригодившиеся в дороге. Юрик открыл одну бутылку и вылил её содержимое в кан.

Через десять минут он опять прошёл мимо костра. Куда же делась вся вода? Её снова мало! Дивясь на странности высокогорья, адмирал открыл вторую бутылку и вылил в кан.

Когда история в точности повторилась, Юрик стал делиться своим удивлением с командой. И тут поднялся скандал! Оказалось, в пламени костра испарились две «полторашки» водки! Купленной в Армавире по 12 руб. за поллитра и для удобства перелитой в пластик.

Только адмиральское звание спасло бедного Юрика от китайской казни.

 О РАЗДЕЛЕНИИ ТРУДА ПО ПОЛОВОМУ ПРИЗНАКУ

Катамараны у физтехов принято надувать ртом. Они считают, что насос – это лишний груз, а надувать совсем нетрудно: лежишь себе и дышишь, только выдыхаешь не в окружающую среду, а в баллон. Занимались этим девушки, потому что собирать раму нам не доверяли. Лежащие вокруг ката дамы с полузакрытыми глазами напоминали курильню опиума.

Умудрённая житейским опытом, дважды побывавшая замужем Дюшка сделала вывод: ставить палки – дело мужское, а брать в рот и сосать (blow job) – дело женское. С её лёгкой руки надувание баллонов стало называться в тусовке «оральным удовольствием».

КОМУ СУЖДЕНО БЫТЬ ПОВЕШЕННЫМ, ТОТ НЕ УТОНЕТ?

Первая половина этой истории совсем не смешная. На третий день сплава по Большой Лабе мы наблюдали трупообразование. Это был первый, но не последний случай в моей походной практике. И надо же было такому случиться в самом первом моем серьёзном маршруте! Я так радовалась, так гордилась, что меня, «чайницу», взяли на крутую речку! Во время заброски, когда мы ехали на автобусе, наши «опытные» катамаранщики (а было у них в активе по две-три реки, за исключением адмирала и капитана второй четверки) солидно комментировали проезжаемые пороги, употребляя специальную терминологию, которую я слышала первый раз в жизни, и я упивалась чувством причастности к настоящему категорийному туризму. Потом выяснилось, что одна из наших девушек вообще впервые в походе. Воистину раздолбайство не знает границ.

У меня не было спасжилета, его заменяли пустые пластиковые бутылки, засунутые под комбез из техкапрона, а каска была мне велика и держалась на голове с помощью размотанного рулона туалетной бумаги.

Для полных «чайников» (а их было трое) опытный капитан Юра Борисов провел ликбез по принципу: «Дети, это катамаран. На нем сидят верхом и гребут вот так.» Ну, объяснил он немного побольше, но чему там за один раз научишь. Ещё мы по разику прокатились на жилете на прогонном участке. И вперёд.

Наша единственная двойка была у кого-то арендована. Адмирал впервые увидел её уже на стапеле и удивился:

- А где вторая половина?

Оказалось, кат такой целый, просто очень короткий. Не двойка, а полуторка. Экипаж его вскоре получил название «килеров», ибо килялись они даже на ровном месте. До Солёных Скал у них было уже три киля, а дальше идти парни категорически отказались. Рома Маленький после этого сходил ещё одну реку, и после киля на Урике у него развилась горячая любовь к пешеходному туризму. Мотивирует он её тем, что больше не хочет острых ощущений. А Костя Усольцев вообще куда-то потерялся. «Чайница» Наташа больше никогда не ходила в походы. А я вот хожу почему-то.

На третий день мы подошли к порогу с многообещающим названием «Прощай, Родина!». Отвязали рюкзаки и стали их обносить. Тащу я груз, навстречу идёт адмирал и спокойно так, чтобы не поднимать паники, сообщает:

- Там в пороге труп.

Чей-то кат (не помню, откуда была эта группа, вроде бы, из Ногинска) кильнулся в основном сливе, и одного мужика вынесло к противоположному берегу. Там в улове стоял опытный каякер и вылавливал таких неудачников – их было немало, тусовка на пороге большая, а килялся каждый четвёртый экипаж. Но ребята из его команды решили проявить самостоятельность и кинули парню «морковку» прямо через «бочку» под основным сливом, да ещё и не закрепили её на берегу, просто в руках держали. А парень её как-то к себе присобачил – не карабином, а привязал, что ли. Конечно, удержать его не смогли, и парня унесло в третью ступень, где верёвка зацепилась за камень. И лежит тело прямо под струёй, отлично его видно, а не достанешь.

Мы все были раздетые (без снаряги), потому что вещи таскали, и об участии в спасработах речи не было. Там и без нас спасателей хватало, «живцы» кидались в струю один за другим, но никак не могли зацепить пострадавшего, их всё время проносило мимо. Мы с Шурой Макеевым – два медика – напряжённо бродили по берегу, прикидывая, что у нас в аптечке и как оно поможет. Вода ведь холодная, мозг может и сохраниться. Через 20 минут Макеев твёрдо сказал, что не будет ничего делать: откачает мужика, а тот идиотом останется, под суд идти не хочется. А я – научный работник, клятву Гиппократа не давала, с меня взятки гладки. Попробую, думаю, чем чёрт не шутит. Но прошло полчаса, и я тоже расслабилась.

Тут его и выловили наконец с катамарана: гребцы направляли судно, а сидящий на раме ухватил тело. Мы побежали принять участие в реанимации, но сразу поняли её бесполезность. У парня верёвка затянулась вокруг шеи, пока его в пороге колбасило. Он был абсолютно белый, на шее широченная фиолетовая борозда, и воды из лёгких не выдавили ни капли. Мужик попросту удавился. Но сердце продолжало медленно биться – видимо, потому что ледяная вода задерживала процесс умирания.