Девушка у обрыва (Сборник)

ВАДИМ ШЕФНЕР

ДЕВУШКА У ОБРЫВА (СБОРНИК)

ОТ РЕДАКЦИИ

Общеизвестна истина, что современная фантастика многолика. Среди писателей и читателей есть приверженцы «чистой» фантастики — такой, например, как сказки Гофмана. Другие предпочитают ей так называемую научную фантастику, значение которой особенно возросло в последнее время в связи с бурным развитом науки, с ее ошеломляющим прорывом в самые сокровенные тайны вещества и мироздания. Но и здесь есть очевидные различия. Одни фантасты придерживаются точки зрения, что фантастика не должна отрываться от реальной почвы — от тех научных проблем, которые имеют практическое значение сию минуту или будут иметь в обозримом будущем. Другие пытаются пойти гораздо дальше; их произведения базируются не столько на том, что наука уже определенно знает (или скоро узнает), сколько на самых отдаленных предположительных направлениях ее развития, на догадках, не имеющих пока реального научного обоснования.

Конечно, различие это не органическое. И то и другое направление научной фантастики имеет общую цель — пробуждать мечту, воспевать могущество Разума, его неограниченные возможности.

Сейчас все громче и все настойчивее звучат голоса в пользу еще одного направления научной фантастики — фантастики социальной, пытающейся, отталкиваясь от закономерностей общественного развития, заглянуть в отдаленное будущее человечества, предугадать не только конкретную форму организации будущего общества, но и поведение его членов, черты характера, нравы, привычки, — словом, предугадать, какими будут люди будущего и как они будут жить.

Предлагаемая читателям книга ленинградского поэта Вадима Шефнера, нам кажется, лежит в русле такой фантастики. В первую очередь это относится, конечно, к повести «Девушка у обрыва». В ней фантазия автора направлена не столько на создание традиционных для фантастики «умных» машин и аппаратов (хотя в повести их более чем достаточно и зачастую отношение автора к ним ироническое), сколько на показ тех человеческих отношений, которые, по мысли Шефнера, восторжествуют в коммунистическом обществе.

«Девушка у обрыва» — повесть-мечта. Мечта о времени, когда незамутненная никакой корыстью дружба и уважение станут единственно разумной основой отношений между людьми; когда люди будут свободны от всего дурного, унижающего человека как личность; когда даже невзначай причиненная кому-либо обида будет считаться тяжким проступком; когда нынешние — не всегда, впрочем, успешные — призывы беречь и хранить природу войдут в плоть и кровь всех людей и станут нормой поведения…

Строго говоря, то, о чем мечтает автор, может казаться несбыточным лишь закоренелым скептикам, не верящим в человека, в самую возможность его нравственного совершенствования. На самом же деле ничего в этом несбыточного нет, ибо мечта автора своими корнями уходит в нашу действительность, опирается на наши идеалы. Поэтому фантастична «Девушка у обрыва», конечно, не только тем, что она переносит нас в XXII век. Элемент фантастики заключен прежде всего в аквалиде — универсальном материале, созданном героем повести из воды. Из той самой воды, которая морями и океанами разлилась по лику Земли, толстым слоем льда и снега, как шапкой, покрывает ее полюса, горные вершины и хребты. Допустим на минуту, что аквалид стал реальностью — и тогда сразу же надолго отодвигается опасность, связанная с истощением земных недр, на какой-то, видимо, весьма длительный срок отпадает необходимость в доставке на Землю материалов из космоса, а такие проекты уже сейчас обсуждаются в литературе, и не только фантастической.

Но аквалид — не реальность и, надо полагать, никогда ею не станет. Почему бы, однако, не стать аквалиду реальностью на страницах фантастической повести как отражению мечты об универсальном индустриальном и строительном материале?

Две небольшие повести «Круглая тайна» и «Дворец на троих», вошедшие в книгу, на наш взгляд, имеют между собой много общего. Общее у них в первую очередь то, что и тут и там герой проводится через своеобразный психологический эксперимент, из которого он выходит как бы «очищенным», победившим в себе змея-искусителя в виде обывательски-расхожего представления о счастье.

В «Девушке у обрыва» фантастика служит утверждению будущего, в «Круглой тайне» и «Дворце на троих» — отрицанию прошлого, точнее того в нем, что тянет человека назад, что он должен преодолеть в себе, чтобы приблизить будущее.

ДЕВУШКА У ОБРЫВА

(ЗАПИСКИ КОВРИГИНА)

Предисловие к 338-му юбилейному изданию

Семьдесят пять лет назад, в 2231 году, впервые вышла из печати эта небольшая книжка. С тех пор она выдержала 337 изданий только на русском языке. По выходе в свет она была переведена на все языки мира, а ныне известна всем жителям нашей Объединенной Планеты, а также и нашим землякам, живущим на Марсе и Венере. За 75 лет о «Девушке у обрыва» написано столько статей, исследований и диссертаций, что одно их перечисление занимает девять больших томов.

Выпуская в свет юбилейное издание, мы хотим вкратце напомнить читателям историю возникновения «Записок Ковригина» и пояснить, почему каждое новое поколение читает эту книгу с неослабевающим интересом.

Надо сказать, что причина нестареющей популярности «Девушки у обрыва» кроется отнюдь не в художественных достоинствах этой книги. Не ищите здесь и обобщающих мыслей, широких картин эпохи. Все, что выходит за ограниченный круг его темы, автора просто не интересует. Да он и не справился бы с таким самозаданием, — ведь по профессии он не был Писателем. Автор «Девушки у обрыва» Матвей Ковригин (2102–2231), работая над книгой, отнюдь не претендовал на литературную славу. Будучи по образованию Историком литературы и изучая XX век, он ждал славы или хотя бы известности от своих историко-литературных компилятивных трудов, которых он издал довольно много и которые не пользовались популярностью уже при жизни Автора, а ныне совершенно забыты. А эта небольшая книжка, вышедшая после смерти Автора, принесла ему посмертную славу, и слава эта не меркнет с годами. Ибо в ней Ковригин рассказывает об Андрее Светочеве, а каждое слово об этом величайшем Ученом дорого Человечеству.

Еще раз напоминаем: «Записки Ковригина» — повествование узконаправленное. Автора очень мало занимает бытовой и научный фон. О технике своего времени он упоминает только в тех случаях, когда сталкивается с нею лично или когда от нее зависит судьба его друзей. Порой по ходу действия он довольно подробно описывает некоторые агрегаты, существовавшие в его время, но в этих описаниях чувствуется не только глубокое равнодушие к технике, но и непонимание, граничащее порой с обывательщиной и технической малограмотностью. О Космосе, о полетах Человека в пространство он даже и не упоминает, словно живет в эпоху геоцентризма. И даже великий научный смысл открытия своего друга Андрея Светочева он понял только к концу своей жизни, да и то чисто утилитарно.

Узкая направленность автора сказывается и в том, что Андрея Светочева он изображает вне его творческого окружения, только со своих узко личных позиций. Нигде почти не упоминает он ни о Сотрудниках Светочева, ни о его Учителях и предшественниках. По Ковригину, получается, что Светочев все делал один, а ведь на самом-то деле он был окружен талантливыми единомышленниками, многие из которых (Иванников, Лемер, Караджаран, Келау) были крупнейшими Учеными своего века. Сам Андрей Светочев никогда не ощущал себя одиночкой в науке и отлично понимал, что век Ученых-одиночек давно канул в прошлое. Не только в XXII веке, когда жил и творил Светочев, но уже задолго до этого, в XX веке, наука стала столь сложной и многогранной, что все крупные и великие научные открытия могли возникать и осуществляться только в результате напряженного коллективного труда Ученых. Быть гениальным в науке — не значит быть одиноким в науке. Это было ясно и для Светочева, и для его современников. И только Ковригин, придерживаясь некоторых литературных штампов XX века, пытается сделать из Светочева некоего алхимика-одиночку.