Загадки и трагедии Арктики

Слов нет, мнение авторитетных историков, метеорологов, популяризаторов науки, опытных журналистов выглядит весьма убедительным. В то же время слишком велико обаяние адмирала Бэрда, значительны его последующие дела в Антарктиде, где он не однажды проявлял и мужество, и редкую самоотверженность. Однако сомнения относительно его полета к Северному полюсу 9 мая 1926 г. пока, к сожалению, не исчезли, а значит, поищем других летчиков-первопокорителей полюса.

Искать, прямо скажем, придется недолго, потому что события мая 1937 г., когда высаживалась на полюсный лед четверка папанинцев, не просто вошли в историю — они документированы, как ни одно другое. Разве что о пионерах космоса мы знаем с такой же полнотой, начиная с подробнейших биографий героев.

5 мая 1937 г. с острова Рудольфа в архипелаге Земли Франца-Иосифа поднялся в небо самолет-разведчик Р-6 с экипажем из пяти человек во главе с пилотом Павлом Георгиевичем Головиным. В 16 ч 23 мин того же дня машина прошла над полюсом, и старший бортмеханик Николай Львович Кекушев сбросил вниз, на полюсный лед, три целлулоидные куколки — белую, черную и желтую, символ единства человеческих рас. А 21 мая на Северный полюс опустилась первая из четырех тяжелых многомоторных машин АНТ-6, ведомая Михаилом Васильевичем Водопьяновым. Итак, свершилось?

Безусловно! Вот только... Все самолеты сели не в точку полюса, а километрах в тридцати или даже больше «за» полюсом, уже в другом секторе Арктики: руководители экспедиции решили перестраховаться, чтобы никто потом не обвинил наших летчиков в том, что они не дотянули до заданной цели. Дрейфующие льды, которые «оседлала» прибывшая сюда экспедиция, в своем движении через Северный полюс так и не прошли, глубина Ледовитого океана в этой точке определена не была, а это первейшее требование при исследованиях подобного рода.

Полюсная глубина была измерена только через одиннадцать лет. В апреле 1948 г. советская высокоширотная экспедиция «Север-2», проводя в географической точке полюса серию наблюдений и измерений, получила цифру 4033 м (максимальная глубина Северного Ледовитого океана составляет 5449 м, но тут еще возможны микрооткрытия).

Воздушная экспедиция 1937 г. под руководством О. Ю. Шмидта и продолжавшийся 274 дня дрейф папанинцев, трансарктические перелеты экипажей В. П. Чкалова и М. М. Громова из Москвы в США через полюс, осуществленные в том же 1937 г., ежегодные послевоенные экспедиции «Север», постоянно действующие в Центральной Арктике советские дрейфующие станции «Северный полюс», число которых перевалило уже за тридцать (а зигзагообразные маршруты дрейфа многих из них прошли прямехонько через полюс) — все это постепенно сняло остроту престижного вопроса, кто был «самым-самым». Тем более что пути к полюсу, как мы убедились, бывают разными, порой достаточно экзотическими.

Ну, скажем, прыжок с парашютом. Впервые в истории на Северный полюс, где уже находились участники очередной экспедиции «Север», спрыгнули с небес 9 мая 1949 г. мастер парашютного спорта А. П. Медведев и молодой врач-полярник В. Г. Волович (ныне Виталий Георгиевич — доктор медицинских наук, автор научных и художественных книг, участник крупных арктических и морских экспедиций, один из наставников первых наших космонавтов). Или полет планеров, проходивший весной 1950г., когда два аппарата, буксируемые самолетами Ил-12, прошли над Северным полюсом и планеристы совершили посадку в приполюсных льдах.

Об этой уникальной операции широкая общественность не знала тридцать с лишним лет, как длительное время мы не знали о дрейфе станции СП-2, об экспедициях «Север», о прыжках на полюс с парашютом — обо всем, что происходило в нашей послевоенной Арктике, не принято было писать в газетах и сообщать по радио. Слово «Арктика» в течение многих лет являло собой синоним слова «секретно», даже абсолютно безобидная монография «Птицы Чукотки» несла на себе гриф секретности! В послевоенном мире было неспокойно, шла «холодная война», грозившая в любое мгновение перейти в «горячую», и Заполярье, Ледовитый океан были в той войне передовой линией, границей раздела между двумя противостоящими друг другу супердержавами.

Все воздушные рейсы над Центральной Арктикой, сколько бы их ни было, естественно, проходили как бы под рубрикой «Под нами Северный полюс». Но со временем в обиход вошла броская, диковинно звучащая фраза: «Над нами полюс» — началась эра плаваний под арктическими льдами американских и советских атомных подводных лодок (это случилось на рубеже 50—60-х гг.). Сначала лодки лишь проплыли подо льдами, затем стали всплывать точно на полюсе, в полыньях и разводьях между дрейфующими полями, а то и преодолевая многометровую ледяную толщу.

В 1968 г. заветной точки достигла американо-канадская группа, использовавшая оригинальное транспортное средство — мотонарты. Это событие явилось стимулом к возрождению напрочь забытой, казалось бы, в век техники идеи: дойти до полюса с помощью обыкновенных, собачьих нарт и собственных ног, вставленных в лыжные крепления! Именно таким «куковско-пириевским» способом путешествовали поперек всего Ледовитого океана, от Аляски до Шпицбергена, с «заходом» на полюс четверо англичан во главе с Уолли Хербертом. Проведя в пути 477 дней (включая зимовку в лагере, разбитом на дрейфующем льду), эта группа побывала в точке полюса 5 апреля 1969 г.

В один ненастный день, в тоске нечеловечьей,

Не вынеся тягот, под скрежет якорей,

Мы всходим на корабль, и происходит встреча

Безмерности мечты с предельностью морей.

В этих стихах Шарля Бодлера, переведенных Мариной Цветаевой, вся суть жажды свершений, во все времена владевшей человеком. Бескрайность мечты не может мириться с ограниченностью ландшафта, акватории, материка, океана, самой планеты Земля. Мечта ненасытна, неутоляема. Тем, кто жаждет полюса, не хватает именно его!

Вот почему и сегодня к нему устремляются люди. На атомных кораблях, подводных и надводных, на аэропланах и снегоходах, с собаками и просто пешком. На Северном полюсе побывали уже и целые экспедиции спортсменов-лыжников, и храбрецы-одиночки, и мужчины, и женщины, и французы, и японцы, не говоря уже о представителях «законных» арктических государств. 6 мая 1989 г. сюда пришли семеро наших путешественников во главе с полковником Владимиром Чуковым.

Последнее достижение нужно считать из ряда вон выходящим: они двигались на лыжах, неся на плечах и волоча за собою на саночках все необходимое снаряжение и припасы. К ним не прилетали, как ко всем их предшественникам, самолеты, чтобы сбросить с воздуха очередную порцию продуктов и топлива. У них не было собак, для них не проводилась по маршруту специальная ледовая разведка. Группа двигалась только по компасу, не зная ледовой обстановки впереди, натыкалась на непреодолимые гряды высоких торосов, на широкие полыньи, которые приходилось либо обходить, либо переплывать на маленькой надувной лодке, а то и ждать, пока не сомкнутся берега «реки», как бы текущей посреди Ледовитого океана. Шестьдесят пять суток продолжался этот редкостный эксперимент на выживаемость в автономном арктическом походе, один из его участников, Александр Рыбаков, умер, не выдержав сверхнапряжения, но через несколько дней его товарищи все-таки осуществили свою и его мечту. А весной 1990 г. с блеском повторили этот маршрут.

«...У каждого должен быть свой Полюс!» — эти слова обычно приписывают И. Д. Папанину, однако, скорее всего, в том или ином варианте они звучали в умах и сердцах людей еще в стародавние времена. Те, для кого «своим» стал именно Северный полюс, вряд ли смогут убедительно ответить на вопрос, что их туда влечет. Одни желают узнать себе истинную цену, проверить собственные возможности, позволяющие порой сделать невозможное, сотворить чудо, вернуться с того света (как легендарный Мюнхгаузен вытащил некогда себя из трясины за косичку парика). Другие повторят слова, сказанные, по преданию, одним альпинистом-первопроходцем: «Я лезу на Эверест, потому что он существует». Третьи отшутятся: «Мы уходим во льды, чтобы на Большой земле нам не надоедали дурацкими вопросами — зачем, для чего да почему».