Дорога ветров

омными голубыми пятнами. Каменные откосы украсились ярко-желтыми пучками цветов камнеломки.

На северной стороне перевала первым встретился нам мрачный невозмутимый як, который презрительно игнорировал наши машины.

Холодным, совершенно осенним вечером мы прибыли на базу, в аймак, застав Орокнурский отряд в унынии из-за отсутствия бензина. К вечеру подготовка машин к маршруту прервалась неистовым шквалом. Из низких белых облаков посыпался град в полкулака величиной. Все живое разбежалось, земля покрылась слоем льда - резко похолодало.

На следующий день Шкилев уехал в Улан-Батор на "Тарбагане". Следом выехал Орокнурский отряд на "Волке", "Кулане" и "Козле" в составе Рождественского, Эглона, Орлова, Намнан Доржа и других. Корнилов остался на базе для упаковки коллекций и отправки грузов.

Еще через день на "Драконе" отправились и мы, быстро достигнув котловины Дагшигуин-Шубуту, находящейся в ста тридцати километрах к северу от Далан-Дзадагада. Дно котловины размокло от дождей и превратилось в опаснейшую "машиноловку". Я много путешествовал на автомобилях, но еще никогда не видал такой невероятно липкой грязи, отодрать которую от колес было трудно даже острой лопатой. Пришлось осторожно обходить котловину вдоль ее борта. В задачу отряда входило капитальное обследование Улан-Ош, открытого Орловым, Громовым и Эглоном в 1946 году. К сожалению, проводника, водившего их, не было в аймаке. Приходилось положиться только на записи и рассказы самих открывателей. Можете представить мой ужас, когда оказалось, что никаких записей путешественники в свое время не сделали, не потрудившись даже записать расстояние по спидометру машины. Не лучше обстояло дело и с рассказами о пути по памяти: ничего внятного "открыватели" так и не сказали. Очевидно, всецело положившись на проводника, они продремали в машине до самого места. Разыскать это отсутствовавшее на картах урочище нам не удалось. Обрывов с красными породами нижнего мела и мелкими костями динозавров, похожих на Улан-Ош, нашлось довольно много.

К западу котловина, сужаясь, переходила в другую, вернее - в две, следовавших одна за другой, - Цзун- и Барун-Баин ("Восточный и Западный Богатый"). В начале Цзун-Баина стояло громадное старинное обо с тибетскими надписями и старинными китайскими монетами, аккуратно положенными на каменную полочку. Дальше на запад котловина расходилась крутыми обрывами серых углистых глин, которые на солнце казались ярко-голубыми и синими. Голубые стены прочерчивались полосами белых конкреций и мясо-красных глин. Мы лазили по обрывам до заката, когда пестрота крутых стен стала еще более красочным чередованием широких синих, узких багряных и совсем тонких розовых полос. Эту нарядную пестроту окружали угрюмоватые коричнево-красные обрывы и холмы. Цветистые отложения обманули нас - только отдельные обломки костей каких-то мелких хищных динозавров встретились нам на размытых холмах вместе с обугленными стволиками растений и обломками панциря черепах. В погоне за новыми находками