Дети капитана Гранта (иллюстр.)

— С каторжниками? — переспросил с недоумением Том Остин.

— Да! С теми негодяями, которые напали на яхту.

— На какую яхту? — спросил Том Остин. — На вашу яхту, милорд?

— Ну да, Том, на «Дункан». Ведь явился же к вам Бен Джойс?

— Никакого Бена Джойса я не знаю. Никогда его не видывал, — ответил Остин.

— Как — никогда?.. — воскликнул Гленарван, пораженный ответом старого моряка. — Тогда скажите мне, Том, почему же «Дункан» крейсирует сейчас вдоль берегов Новой Зеландии?

Если Гленарван, леди Элен, Мери Грант, Паганель, майор, Роберт, Джон Манглс, Олбинет, Мюльреди, Вильсон не понимали, чему удивляется старый моряк, то каково же было их изумление, когда Том спокойно ответил:

— Но он крейсирует здесь по вашему приказанию, милорд.

— По моему приказанию?.. — опешил Гленарван.

— Так точно, милорд, я лишь выполнял предписание, содержавшееся в вашем письме от четырнадцатого января.

— В моем письме? В моем письме? — вскричал Гленарван.

Тут все десять путешественников окружили Тома Остина и впились в него глазами: значит, письмо, написанное у Сноу — Ривер, все-таки дошло до него?

— Давайте-ка объяснимся хорошенько, — сказал Гленарван, — а то мне кажется, будто я вижу сон. Вы говорите, Том, что получили письмо?

— Да, милорд.

— В Мельбурне?

— В Мельбурне, как раз в тот момент, когда я закончил ремонт.

— А что это за письмо?

— Оно написано не вами, но подпись ваша, милорд.

— Это верно. И мое письмо вам передал каторжник по имени Бен Джойс?

— Нет, милорд, матрос по имени Айртон, боцман с «Британии».

— Ну да! Айртон и Бен Джойс — это одно и то же лицо! И что же говорилось в письме?

— В нем содержался приказ покинуть Мельбурн и направляться к восточному побережью.

— … Австралии! — крикнул Гленарван с горячностью, смутившей старого моряка.

— Австралии? — с удивлением повторил Том, широко открывая глаза. — Да нет же, Новой Зеландии!

— Австралии, Том, Австралии! — подтвердили в один голос все спутники Гленарвана.

Тут на Остина словно нашло помрачение. Гленарван говорил с такой уверенностью, что старому моряку стало казаться, что он и вправду ошибся, читая письмо. Неужели он, преданный и пунктуальный моряк, мог сделать подобную ошибку? Он смутился и покраснел.

— Успокойтесь, Том, — ласково сказала леди Элен, — такова была воля провидения.

— Да нет же, сударыня, простите, — пробормотал старый моряк. — Это невозможно, я не ошибся! Айртон прочел это письмо так же, как и я. И он-то, он-то и хотел, чтобы я, вопреки приказанию, шел к австралийским берегам!

— Айртон? — воскликнул Гленарван.

— Он самый. Айртон уверял, что это ошибка и что назначенное место встречи — Туфоллд-Бей.

— У вас сохранилось это письмо, Том? — спросил крайне заинтересованный майор.

— Да, мистер Мак-Наббс, — ответил Остин. — Я сейчас схожу за ним.

И Остин побежал к себе в каюту.

Несколько минут, пока его не было, все молча переглядывались. Только майор вперил взор в Паганеля и, скрестив на груди руки, проговорил:

— Ну, знаете, Паганель, это было бы уж слишком!

— А? Что вы сказали? — пробормотал географ. Сгорбившийся, с очками на лбу, он удивительно походил на гигантский вопросительный знак.

Остин возвратился. Он держал в руке письмо, написанное Паганелем и подписанное Гленарваном.

— Прочтите, пожалуйста, — сказал старый моряк. Гленарван взял письмо и стал читать:

— «Приказываю Тому Остину немедленно выйти в море и вести «Дункан», придерживаясь тридцать седьмой параллели, к восточному побережью Новой Зеландии…»

— Новой Зеландии! — крикнул, сорвавшись с места, Паганель.

Он вырвал из рук Гленарвана письмо, протер глаза, сдвинул на нос очки и прочел письмо сам.

— Новой Зеландии! — повторил он непередаваемым тоном, роняя письмо.

В этот момент он почувствовал, что на плечо его легла чья-то рука. Он поднял голову. Перед ним стоял майор.

— Что ж, почтеннейший Паганель, — сказал с невозмутимой серьезностью Мак-Наббс, — счастье еще, что вы не услали «Дункан» в Индокитай!

Эта шутка доконала бедного географа. Грянул дружный гомерический хохот. Паганель, как сумасшедший, шагал взад и вперед, сжимая руками голову, рвал на себе волосы. Он уже не отдавал себе отчета в том, что он делает и что намерен делать. Он спустился по трапу с юта и бесцельно зашагал, спотыкаясь, по нижней палубе, затем поднялся на бак. Здесь ноги его запутались в свернутом канате, он пошатнулся и ухватился за какую — то подвернувшуюся ему под руку веревку.

Вдруг раздался оглушительный грохот. Выстрелила пушка. Град картечи усеял спокойные воды океана. Злополучный Паганель уцепился за веревку заряженной пушки, курок опустился — и грянул выстрел. Географа отбросило на трап бака, и он провалился в кубрик.

На какой-то момент зрители оторопели, но тут же вскрикнули от ужаса. Все подумали, что случилось несчастье. Матросы гурьбой бросились вниз и вынесли на палубу согнутого вдвое Паганеля. Он был не в силах говорить. Долговязого больного перетащили на ют. Товарищи веселого француза были в отчаянии.

Майор, который при несчастных случаях заменял врача, собирался было раздеть бедного Паганеля, чтобы перевязать его раны, но едва он прикоснулся к умирающему, как тот подскочил, словно от электрического тока.

— Ни за что! Ни за что! — вскричал он и, запахнувшись в свою изодранную одежду, с необычайной поспешностью застегнулся на все пуговицы.

— Но послушайте, Паганель… — сказал майор.

— Нет, говорю я вам!

— Надо же осмотреть…

— Ничего вы не осмотрите!

— Вы, быть может, сломали… — уговаривал его Мак-Наббс.

— Да, — ответил Паганель, прочно становясь на свои длинные ноги, — но то, что я сломал, починит плотник.

— Что же вы сломали?

— Палубную подпорку, когда летел вниз.

Такой ответ снова всех рассмешил и совершенно успокоил друзей достойного Паганеля: он вышел из своего приключения с пушкой цел и невредим.

«Однако, — подумал майор, — какой необычайно стыдливый географ!»

Когда Паганель пришел в себя после пережитых волнений, ему пришлось ответить еще на один неизбежный вопрос.

— Теперь, Паганель, отвечайте мне чистосердечно, — обратился к нему Гленарван. — Я признаю, что ваша ошибка оказалась счастливой. Если б не вы, «Дункан», несомненно, попал бы в руки каторжников. Если б не вы, нас снова захватили бы дикари. Но, ради бога, скажите мне: какая непостижимая причуда заставила вас вместо «Австралия» написать «Новая Зеландия»?

— А, черт возьми, — воскликнул Паганель, — это все потому…

Но тут его взор упал на Роберта и Мери Грант, и он осекся. Потом ответил:

— Что поделаешь, дорогой Гленарван! Я безумец, сумасшедший, неисправимое существо. Видно, я так до смерти и проживу в шкуре рассеянного чудака.

— Если только ее раньше не сдерут с вас, — заметил майор.

— Сдерут? — вдруг вспыхнул географ. — Это что, намек?

— Какой намек, Паганель? — безмятежно спросил Мак-Наббс.

Но Паганель не стал продолжать разговор. Таинственное появление «Дункана» разъяснилось. Чудесно спасшиеся путешественники хотели снова попасть в свои уютные каюты, хотели поскорее поесть.

Леди Элен, Мери Грант, майор, Паганель и Роберт ушли, а Гленарван и Джон Манглс все же задержались на палубе, желая еще порасспросить Тома Остина.

— А теперь, мой старый Том, — сказал Гленарван, — скажите мне вот что. Приказ крейсировать у берегов Новой Зеландии не показался вам странным?

— Да, милорд, признаться, я был очень удивлен, — ответил старый моряк. — Но я не привык обсуждать получаемые приказы и повиновался. Мог ли я поступить иначе? Если бы я не выполнил в точности ваших указаний и случилось какое-нибудь несчастье, разве не я был бы виновен в этом? А вы, капитан, разве поступили бы не так? — обратился он к Джону Манглсу.

— Нет, Том, я поступил бы точно так же.

— Но что же вы подумали? — спросил Гленарван.