Дети капитана Гранта (иллюстр.)

Паганель не замедлил удовлетворить любопытство своих спутников.

— Друзья мои, — начал он, — в моем плане превосходно то, что если он не даст всех ожидаемых от него эффектов, если он даже потерпит неудачу, наше положение от этого все же не ухудшится. Но план этот должен удаться, и он удастся!

— А что это за план? — спросил Мак-Наббс.

— Вот мой план, — продолжал Паганель. — Суеверие туземцев обеспечило нам здесь убежище, и надо, чтобы это же суеверие помогло нам выбраться отсюда. Если мне удастся уверить Кай-Куму, что мы пали жертвой нашего осквернения могилы, что над нами разразился гнев небесный — словом, что мы мертвы и погибли ужасной смертью, то Кай-Куму тут же покинет подножие Маунгахауми и вернется в свое селение, не так ли?

— Несомненно, — сказал Гленарван.

— А какой же ужасной смертью вы угрожаете нам? — поинтересовалась леди Элен.

— Смертью святотатцев, друзья мои! — ответил Паганель. — Карающее пламя у нас под ногами. Откроем же ему путь!

— Что! Вы хотите создать вулкан? — воскликнул Джон Манглс.

— Да, но вулкан не настоящий, а импровизированный, которым мы сами будем управлять. Здесь, под нами, огромное количество подземных паров и пламени, стремящихся вырваться наружу. Устроим же для нашего блага искусственное извержение!

— Хорошая мысль! — заметил майор. — Славно придумано, Паганель!

— Понимаете, — сказал географ, — мы сделаем вид, будто нас пожрало пламя новозеландского Плутона, а сами в это время скроемся в могиле Кара-Тете и там пробудем дня три, четыре и даже пять, если понадобится, — словом, до тех пор, пока дикари, убедившись в нашей гибели, уйдут ни с чем.

— А что, если они вздумают собственными глазами убедиться в постигшей нас каре и взберутся на вершину? — усомнилась мисс Грант.

— Нет, дорогая Мери, — ответил Паганель, — этого они не сделают. Ведь на гору наложено табу, а когда она сама истребит своих осквернителей, это табу будет иметь еще большую силу.

— Ваш план действительно хорошо задуман, — сказал Гленарван. — Он может не удаться лишь при одном условии: если дикари будут упорно оставаться у подножия горы и у нас кончится запас пищи. Но это маловероятно, особенно если мы разыграем все как следует.

— Когда же мы испытаем этот последний шанс на спасение? — спросила леди Элен.

— Сегодня же вечером, — ответил Паганель, — когда совсем стемнеет.

— Решено, — проговорил Мак-Наббс. — Паганель, вы гениальны! Меня не так-то легко увлечь, но тут и я ручаюсь за успех. Мы им устроим такое чудо, которое еще на сто лет отодвинет их обращение в христианство. Да простят нам это миссионеры.

Итак, план Паганеля был принят, и, пожалуй, с суеверными маори он мог и должен был удаться. Оставалось лишь привести его в исполнение. Идея хороша, но осуществить ее было непросто. Не уничтожит ли вулкан смельчаков, прорывших ему кратер? Смогут ли они совладать с извержением, управлять им, когда пары, пламя и огненная лава устремятся наружу? Не рухнет ли вся вершина в огненную бездну? Ведь они посягают на силы, которыми властна распоряжаться лишь сама природа.

Паганель предвидел эти трудности, но надеялся действовать осторожно, не доходя до крайностей. Чтобы обмануть маори, нужна была только видимость извержения, а не грозная реальность.

Каким длинным показался этот день! Все с нетерпением считали часы. Для бегства все было готово. Пищу из склепа разделили на части, чтобы было удобнее ее нести. К этому легкому снаряжению присоединили еще ружья и несколько циновок из запасов вождя. Разумеется, все приготовления делались втайне от дикарей, за оградой могилы.

В шесть часов вечера стюард подал сытный обед. Кто знает, где и когда придется поесть в следующий раз. Поэтому ели впрок. Основным блюдом было жаркое из полдюжины крупных крыс — их поймал Вильсон. Леди Элен и Мери Грант наотрез отказались отведать этой дичи, столь ценимой в Новой Зеландии, но мужчины отдали ей честь, как настоящие маори. И в самом деле, мясо оказалось превосходным, и от всех шести грызунов остались лишь обглоданные кости.

Наконец наступили сумерки. Солнце скрылось за густыми грозовыми тучами. У горизонта поблескивали молнии, громыхал отдаленный гром.

Паганель был рад надвигавшейся грозе: она пойдет на пользу его замыслам и дополнит задуманную им инсценировку. Ведь дикари относятся с суеверным страхом к грозным явлениям природы. Новозеландцы слышат в громе разъяренный голос своего бога Нуи-Атуа, а в молнии видят сверкание его разгневанных очей. Им покажется, что само божество явилось покарать нечестивцев, нарушивших табу.

В восемь часов вершина Маунгахауми скрылась в зловещем мраке. Небо готовило черный фон для того взрыва пламени, который собирался вызвать Паганель. Маори уже не могли разглядеть беглецов. Наступило время действовать не медля. Гленарван, Паганель, Мак-Наббс, Роберт, стюард и два матроса дружно принялись за работу.

Место для кратера выбрали в тридцати шагах от склепа Кара-Тете. Было важно, чтобы извержение не тронуло могилу, ибо с исчезновением ее перестало бы действовать и табу.

Паганель приметил огромную каменную глыбу, из-под которой с силой вырывались пары. Она, очевидно, прикрывала небольшой кратер, естественно образовавшийся на этом месте, и только ее тяжесть мешала выходу подземного огня. Если бы удалось откатить глыбу, то пары и лава вырвались бы через освободившееся отверстие.

Друзья вооружились кольями, вырванными из могильной ограды, и изо всех сил принялись выворачивать ими, как рычагами, огромный камень. Под их напором глыба скоро закачалась. Тогда по склону горы вырыли небольшую траншею, чтобы глыба скатилась по ней. Чем больше приподнимали скалу, тем ощутимее делалось сотрясение почвы. Из-под тонкой коры земли доносились глухой рев и свист пламени. Смельчаки, словно циклопы, раздувающие подземный огонь, трудились молча. Вскоре появилось несколько трещин, из которых выбивались горячие пары — признак того, что опасность близка.

Но вот последнее усилие — и глыба, сорвавшись с места, покатилась вниз и скрылась из виду.

Тонкий слой земли в ту же минуту прорвался. Из образовавшегося отверстия с грохотом вырвался огненный столб, а за ним хлынули кипящая вода и лава; потоки их устремились по склону горы к лагерю туземцев и в долину.

Вся вершина содрогнулась. Казалось, она вот-вот рухнет в бездну.

Гленарван и его товарищи едва успели спастись от извержения. Они добежали до склепа, отделавшись легкими ожогами от брызг горячей, близкой к кипению воды. Скоро легкий запах кипящей воды сменился сильным запахом серы. Комья земли, лава, вулканические обломки — все смешалось в едином потоке. Огненные реки потекли по склонам Маунгахауми. Соседние горы осветились заревом извержения. Глубокие долины ярко озарились его отблеском. Лава уже клокотала в лагере дикарей, метавшихся, ища спасения. Те, кого не настиг этот огненный поток, бросились бежать и взобрались на соседние холмы. Оттуда они с ужасом глядели на это грозное явление, на этот вулкан, поглотивший, по повелению их разгневанного бога, нечестивцев, которые осквернили священную гору. В те минуты, когда грохот извержения несколько ослабевал, до беглецов доносились исступленные заклинания:

— Табу! Табу! Табу!

Между тем из кратера вырывались в огромном количестве пары, раскаленные камни, лава. Это уже был не гейзер, каких много в окрестностях вулкана Гекла в Исландии, а вулкан, не хуже самой Геклы. Вся эта клокочущая огненная масса до сих пор не вырывалась на поверхность, потому что располагала достаточным отводным клапаном в виде вулкана Тонгариро, а теперь, когда ей представился новый выход, она со страшной силой устремилась в него, и в эту ночь, по закону распространения давления, все другие извержения на острове были слабее обычного.

Через час после начала извержения этого нового на земном шаре вулкана по его склонам уже неслись широкие потоки огненной лавы. Полчища крыс бросали свои норы и убегали с охваченной пламенем земли.