Девственная земля

Однако с практической стороны в Покхаре есть свои неудобства. Предметы первой необходимости (если они бывают в продаже) продаются по бешеным ценам. Но так как большинство товаров, обычно считающихся предметами первой необходимости, не достать ни за какие деньги, скоро отучаешься считать их необходимыми, что очень благотворно для изнеженной западной души. Фунт сахара стоит полкроны, одно крохотное яйцо — шесть пенсов, мелкий картофель и лук — четыре пенса штука. Других овощей или фруктов в это время года нет. Свежее молоко, масло, сыр, мясо, хлеб и мука просто отсутствуют в продаже, так что приходится питаться рисом, далом, сушеными бобами и яйцами. Что касается деликатесов, то из Катманду привозят индийский, удивительно невкусный растворимый — кофе и шоколад по полтора шиллинга за маленькую плитку. На местном базаре сейчас продается отличное сладкое сгущенное молоко из России, а недавно в продаже появился сносный китайский джем в банках. Время от времени Кэй позволяет себе индийское сливочное печенье по семь с половиной шиллингов за фунт. Думается, непальское бюро по туризму может использовать эту ситуацию как новую приманку для тучных западных туристов: «Наслаждайтесь захватывающей красотой долины Покхары и худейте на здоровье!»

Сегодня Чимба сказал, что скоро я смогу снять комнату в дальнем конце Парди за пятнадцать шиллингов в месяц, поэтому я отправилась за хозяйственными покупками на базар Покхары. Из Парди дорога все время идет вверх мимо аккуратных двух- или трехэтажных домов брахманов, чхетри и гурунгов. Их желтовато-коричневые стены мягко светятся на фоне свежеполитых кукурузных полей, бамбуковых, апельсиновых рощ и другой, неизвестной мне растительности. Повсюду пасутся самодовольные черные коровы, абсолютно уверенные в своем священном положении и выглядящие значительно более упитанными, чем их индийские соплеменницы. Странно, что мы должны покупать импортное сгущенное молоко, в то время как в долине много коров; но заметно — это не молочная порода: вымя у них совершенно не развито. И то небольшое количество свежего молока, которое потребляют местные жители, очевидно, буйволиное.

Час неторопливой ходьбы — и я попадаю в центр городка Покхара и безнадежно влюбляюсь в него. Трудно определить, чем он привлекателен: нельзя сказать, что он особенно красив, или живописен, или весел, или экзотичен, но тем не менее он самобытен, этот маленький непальский городок, где сразу близко соприкасаешься с древними и прочными традициями, определяющими поступки, мысли и чувства местного жителя. Можно согласиться, что за много веков эти традиции стали тормозом для общества, но стабильность и монотонность жизни здесь неотразимо притягательны для истосковавшихся по ним европейцев.

По обе стороны Главной улицы Покхары гордо стоят трех- или четырехэтажные, крытые черепицей дома. Весь первый этаж в них занимают лавки, двери которых гостеприимно распахнуты. С любого места в городе можно увидеть по крайней мере один запущенный, но часто посещаемый индуистский храм. На перекрестках сидят на корточках одетые в рванье уличные торговцы, разложив в пыли свой жалкий товар — яркие индийские стеклянные браслеты, небольшие лубочные картинки на религиозные темы, пачки булавок, хрупкие гребни, тяжелые бисерные ожерелья и прочую мелочь. Остается надеяться, что это не единственное их средство к существованию.

На Главной улице в удивлении останавливаешься перед останками грузовика. В долине имеется шесть или семь небольших джипов, но, так как все машины приходится доставлять самолетом, я была восхищена этим «памятником» чрезмерного оптимизма. При таком состоянии местных дорог и отсутствии механиков неудивительно, что грузовик ездил недолго.

Даже по непальским понятиям Главная улица чрезвычайно ухабиста. Кажется, она была перерыта каким-то разгневанным божеством, чтобы помешать людям спокойно ходить по городу. И действительно, мне сказали, что улицу специально разрыли несколько лет назад, когда местные власти опрометчиво взялись ее мостить. Однако, когда более или менее терпимая дорога превратилась в адское месиво из глыб и впадин, власти опомнились и забыли о дороге, а ухабы остались.

На первый взгляд Покхара выглядит весьма внушительным торговым центром, но очень скоро становится ясно, что ассортимент товаров ограничен тканями, сигаретами, спичками, ручками, электрическими фонарями, лампами, кожевенным товаром, керосином, рисом, далом, сушеными бобами, дешевым чаем, крупной солью, сахаром, печеньем и какао. Я пыталась купить небольшую керосинку, но их нигде не было. Пришлось ограничиться двумя эмалированными кружками, тремя маленькими алюминиевыми мисками вместо тарелок, крохотным чайником, кастрюлей немного большего размера и тремя чайными ложками — самого низкого качества, хотя и обошлось все это мне в тридцать пять шиллингов.

Почти все товары на базаре завезены из Индии (правда, соль все еще доставляют из Тибета). Вот почему их продают на вес. Система взвешивания весьма своеобразна; даже иностранцы, живущие в Непале годами, не в состоянии понять ее, хотя сами непальцы принимают эту систему всерьез. Для начала на чашу весов бросают горсть маленьких бесформенных кусочков металла, затем, если этого недостаточно, торговец небрежно, не поднимаясь с места, наклоняется вперед, берет с земли несколько камней и подкладывает их. Но я чувствую, что в этом сумасшествии есть какая-то система, и не думаю, что это обман. Более того, я порадовалась сегодня — мне дважды вернули лишние деньги, когда я, не зная непали, платила больше, чем требовали.

Сегодня на закате я пошла купаться. Вода в озере была слишком теплой и не освежала, но с помощью карболового мыла я избавилась от пыли и пота. Даже при живом воображении трудно убедить себя, что вода чистая. Но пока озеро — единственный источник питьевой воды, так что потребуется немало керосина, чтобы прокипятить эту жидкость перед употреблением.

Глава 4

У ПОДНОЖИЯ МАЧХАПУЧХРЕ

Вот уже прошел месяц (целый месяц!) с тех пор, как я покинула Лондон, но лишь сегодня мне удалось наконец устроиться на новом месте. Неделя проведена в необъяснимых, но не столь уж неожиданных задержках. (По моим подсчетам, в Непале почти половина времени уходит «а ожидание того, что произойдет, по всей вероятности, завтра или послезавтра, если произойдет вообще.)

Я живу в заново отстроенном особняке, в комнате, в которой почти отсутствует мебель. Ее размеры — примерно двенадцать на пятнадцать футов. Здесь великолепно, если бы не крысы. Их тут много. Именно сейчас мое внимание привлек какой-то блеск. Взглянув на грубые деревянные балки, поддерживающие плоскую крышу из рифленого железа, я увидела светлячков, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась: на меня задумчиво смотрят три огромные крысы. Они, видимо, интересуются, насколько надежно удастся новой обитательнице этого жилища прятать свои продукты.

Комната внизу задумана как лавка. Пол в ней земляной, там находится «Лео». Напротив двустворчатой двери расположены грубо сколоченные полки. На ночь дверь изнутри запирается на засов, а днем, если возникает необходимость, на замок снаружи. Последняя предосторожность просто смехотворна, так как почти все замки в Покхаре открываются одним ключом. Из этой комнаты по шаткой бамбуковой лестнице можно через люк без крышки подняться в мою спальню. Здесь пол Деревянный. За тонкой перегородкой — другая комната. Она расположена над лавкой хозяина. Между досками перегородки такие широкие щели, что мой сосед Тхуптен Таши, молодой тибетский учитель, может и видеть, и слышать все, что происходит в моей комнате. Сейчас, когда я пишу, Тхуптен проводит вечерние занятия по английскому языку с несколькими прилежными детьми старшего возраста. Вот только что они усердно скандировали на неправильном английском: