Тропою дикого осла

Протащив каяк пять километров до поселка Дечен, рассказываю местным жителям, что приплыл сквозь «Полет Дракона» из Маркама. Они не очень-то верят, но покупают ободранный каяк за 200 Y. (Не знаю, что они собираются с ним делать на реке, где можно плавать только вниз).

Дечен — самый южный поселок тибетцев и одновременно самый северный в Юннани — горной провинции размером с Испанию. Ловлю попутку до Литонга на Янцзы. Отсюда начинается «Прыжок Тигра» (Хутяо Щиа) — теснина, в которой река за 30 км сбрасывает 300 м высоты (с 2400 до 2100) на 15 порогах. Склоны ущелья поднимаются до 4500-4900 м. В прошлом году КПК решила построить здесь ГЭС — первый случай, когда в Народном Собрании многие голосовали против.

Недавно пороги пыталась пройти команда из Пекина на закрытой лодке. На 1-м пороге (самом сложном) двое погибли, двое оставшихся прошли 13 и сломались на последнем, самом легком. Хорошо, что я уже продал каяк. Только 1-й порог труднее меконгских.

Ночую в пустой фанзе над 1-м порогом. Погода — то просвет, то опять дождь. Янцзы вдвое больше Меконга. Ну и денек выдался!

24.08. Иду вниз по каньону в компании Михеля, скалолаза-любителя из Дрездена.

Такой спутник очень кстати, потому что над каждой группой порогов стоит билетный киоск, и его приходится обходить по скалам. Приятно, что даже в совсем стертых турботинках я еще могу куда-то влезть. Фауна очень бедная, даже на недоступных участках противоположного берега. Утром повстречался гимнур (нечто среднее между ежом, опоссумом и морской свинкой), а больше ничего интересного. Ландшафт типа Средне— и Нижнединецкой долин, но с деревнями и полями. Выходы мрамора тоже есть, только маленькие.

Переправляемся через реку и ждем автобуса в Лиджанг. Отсюда начинаются настоящие приключения, потому что у меня осталось 24 $ и 200 Y на полтора месяца. В июне ме бы этого хватило на неделю, но теперь я гораздо лучше ориентируюсь в обстановке и многое знаю.

Например: почему вдоль дорог то и дело встречаются сортиры, облицованные кафелем, с яркими лампочками, но стены вокруг выгребных ям — с битым стеклом по верху? — Потому, что ведро дерьма стоит 10 Y, и каждый кресть-янин, поле которого выходит к дороге, старается заманить к себе как можно больше проезжих.

Почему в этой деревне бахчу охраняет вохра с волкодавом, а плантацию бананов не охраняют вообще? — Потому, что кило горных бананов стоит 3 Y, а кило красного перца — 50.

Почему, когда спрашиваешь дорогу у полицейского, он всегда показывает в сторону столицы провинции? — Потому, что там за тебя отвечает не он, а его начальство.

Почему китайские туристы так любят фотографироваться на фоне камней с надписями?

— Потому, что так они приобщаются к великому искусству каллиграфии.

Почему они еще больше любят сниматься на моем фоне? — Потому, что так они приобщаются к миру западной рекламы, блондинок и «Мальборо».

Почему они не пьют? — А потому, что злокачественно курят.

Почему Китай — такая здоровая страна, несмотря на всеобщее свинство? — Благодаря термосам: даже в самой нищей тибетской палатке их не меньше пяти, и пьют здесь только кипяченую воду.

Но, конечно, многого я еще не знаю. Например: почему от Ташкургана до Сиани и от Урумчи до Ласы все вот уже два месяца слушают одну и ту же кассету? Кто покупает товары в деревнях, где у каждого жителя — свой магазин, и все продают одно и то же? Почему некоторые люди, даже молодежь, до сих пор боятся заговорить с иностранцем, хотя большинство только об этом и мечтает? И, наконец, самый главный вопрос: как проехать зайцем в стране, где постоянно являешься центром внимания? Я сейчас в самой дальней точке маршрута, так что на этот вопрос придется найти ответ, даже если жить на хлебе, рисе. сырых макаронах и дарах полей.

А пока что Михель приглашает меня в кафе — познакомиться с кухней накси. Это один из самых симпатичных и интересных народов Китая. Они родственны тибетцам, но язык похож по звучанию на дагестанские: «Как пройти…» — «жех гку ббеу», «река» — «ггуббу», «здравствуйте» — «бмв», а «спасибо» — «дживиси». В X-XIV вв они создали свое королевство и письменность. Религия накси — буддизм секты Кагьяпа с элементами шаманизма

— Донгпа, ислама, несторианства и индуизма.

Поэтому дома украшены мальтийскими крестами и армянскими свастиками. Внешне они напоминают наиболее монголоидные типы татар.

Накси живут в матриархате. Женщины здесь — главы семей, они более раскованы, общительны и независимы, чем мужчины — нередко водят грузовики и трактора. Носят они синие блузы с ремнями крест-накрест на комиссарский манер и синие фуражки (это мода XIV века). Мужчины одеваются по-разному, но традиционный костюм — черное дэли, сплошь увешанное медными украшениями. Женщины накси гораздо красивее китаянок.

В три часа мы узнаем, что автобуса не будет — дорогу размыло. Решаю идти пешком (86 км, но есть надежда, что дорога интересная). В четыре начинается проливной дождь. К часу ночи влезаю на перевал 3600 м и ночую под навесом МТС. Пальцы на левой руке распухли и почернели.

25.08. Ночью крыша стала протекать, и весь спальник промок. Вскрыл нарывы на пальцах — меньше болят. Слегка простудился. Горы покрыты молодым сосняком, выросшим на месте сведенных лесов. Он почти не удерживает почву от размыва, и через дорогу каждые несколько шагов текут красные, бурые или желтые речки.

Ливень не ослабевает ни на миг. Фауна бедная: мелкие птицы, жабы да кротовые землеройки.

На привале вдруг начал терять сознание. Испугался, что серьезно заболел, но это всего лишь голодный обморок: если не считать обеда в кафе, последние дни я питался только сырыми макаронами, обкусывая пачку по мере того, как она размокала от дождя. Прошелся немного — полегчало.

Вечером резко похолодало. Я собирался дойти до города к утру, но на 70-м километре сломался. Нашел в пустом сарае котелок и сварил роскошный грибной суп с остатками макарон и бульонными кубиками. Еще через пару километров наткнулся на маленький, только что построенный отель у дороги. Поскольку я оказался в нем первым иностранцем, денег с меня не взяли ни за ужин и завтрак, ни за ночлег.

Отличные ребята. Я даже дал одной свой адрес. У нее есть шанс быть первой накси в Москве. Ребята говорят по-английски, но попросили меня составить текст вывески, которая заманивала бы интуристов. Я подумал-подумал и написал: «Вилла Баошуо — клуб автостопперов. Вход только для малоимущих туристов». Расчет был на то, что любой житель Запада считает себя малоимущим. Все, отбой.

26.08. День моего писательского триумфа: в семь утра у отеля тормозит заказной джип с немецкими туристами — жирными хмырями, только сигар не хватает. Слово мастера пера — великая сила!

Здесь очень красиво, как выяснилось: выше по реке сохранился лес из пихт, елей и гималайских сосен, а над ним торчат башни горы Сатсето (5596 м) с ледниками в ущельях. Дождь сменился снегом, и дубняк жуткий. Шмотки за ночь совершенно не высохли. Как-то дико видеть в заснеженном лесу стаи длиннохвостых попугаев.

Из Бошуо (3000 м) спускаюсь в Лиджанг (2400), столицу накси. В последнее время (около миллиона лет) тяжелое Тибетское плато начало разрушаться — от него откалываются отдельные куски и медленно опускаются. Такие «осколки» — это, например, плато Алтын на севере, Мустанг и Заскар на юге, Сычуаньское Болотное плато на востоке. В Северной Юннани целая куча таких обломков, разделенных горами и очень глубокими ущельями. На одном из этих мини-плато стоит Лиджанг.

Старый горд не менее колоритен, чем Ласа — лабиринт каналов, мостиков, маленьких рынков и парков. На рынках торгуют лекарствами, как то: трутовиками, шкурками мангустов и хорьковых барсуков, сушеными желтопузиками, черепами гимнуров; а также всем прочим, в том числе ананасами по 1 Y за штуку. Вдоль улиц тянется нечто вроде тротуарных бортиков, по которым и ходишь, а между ними по колено воды. На другом конце Лиджанга — парк с озером и храмами в честь Черного Дракона. «Дракон»