Жена дитя

он поднялся по ступенькам, намереваясь поцеловать девушку.

Девушка умоляюще взглянула на Мейнарда, который, ни мгновения не колеблясь, схватил зуава за воротник и пинком послал вниз по ступенькам.

Послышался крик «На помощь!» Солдаты остановились, словно в удивлении от внезапного нападения. Офицер вернулся бегом и остановился, глядя на незнакомца.

– Sacre! – воскликнул он. – Это вы, мсье! Тот самый, что против империи!

Мейнард узнал негодяя, который накануне вечером поссорился с ним в кафе де Миль Колон.

– Bon (Отлично, фр. – Прим. перев.)! – воскликнул Вирок. – Задержать его! Отвести в караульную на Елисейских Полях! Вы пожалеете, мсье, о своем вмешательстве в дела страны, которая стремится к империи и порядку! Vive l’Empereur!

Подскочило с полдюжины негодяев в алых мундирах, они окружили Мейнарда и потащили его по бульварам.

Именно столько потребовалось, чтобы силой увести его.

На углу улицы Мира его глазам предстало необычное зрелище. Свидетелями его унижения стали три леди, сопровождаемые тремя джентльменами. Прогуливаясь по тротуару, они отошли в сторону, чтобы пропустить солдат, которые вели пленника.

Как ни быстро провели его, он их узнал: миссис Гирдвуд с ее девушками, Ричард Свинтон, Луис Лукас и его спутник!

Но времени подумать о них или о том, почему они здесь, у него не было. Мейнарда тащили зуавы, время от времни проклиная и толкая его, он был поглощен гневом и стремлением к мести. Для него это был час мучений и бессильного гнева!

Глава XXXIII

Убийцы нации

– Клянусь Юпитеуом! – воскликнул Свинтон. – Это тот тип – Мейнауд! Вы его помните, леди? Тот самый, что в Ньюпоуте оскоубил меня, а потом сбежал и не дал мне возможности получить удовлетвойене как джентльмену.

– Ну, ну, мистер Свинтон, – вмешался Лукас. – Я совсем не хочу противоречить вам; но вы меня извините, если я скажу, что он совсем не сбежал. Мне кажется, вы должны это знать.

Враждебность речи мистера Лукаса легко объяснить. Он вообще был настроен враждебно по отношению к Свинтону. И неудивительно. Он преследовал наследницу с Пятой авеню во время всего тура и не без оснований рассчитывал на успех, а тут новая опасность со стороны соперника-англичанина, только что вернувшегося на поле битвы.

– Мой доугой мистеу Лукас, – ответил Свинтон, – все это, конечно, пуавда. Этот тип написал мне письмо, котоуое дошло до меня с опозданием. Но не понимаю, почему он сбежал и не оставил мне адйеса.

– Он вовсе не сбежал, – возразил Лукас.

– Ну что ж, – сказал Свинтон, – не стану с вами спойить. Ни в коем случае не стану с вами, мой доуогой дууг…

– Что бы это значило? – вмешалась миссис Гирдвуд, заметив вражду между поклонниками Джули и стремясь прекратить ее. – Почему они его арестовали? Может мне кто-нибудь сказать?

– Возможно, он совейшил какое-нибудь пйеступление? – предположил Свинтон.

– Маловероятно, сэр, – ответила Корнелия.

– Ну… ну… Мисс Инскип, может, я зйя назвал это пйеступлением. Вопуос в фоуме выуажения. Мне говойили,