Курильский эксцельсиор

Перебирая фотографии из своего домашнего альбома, Мэри подумала: «А вдруг?.. Почему же, собственно, вдруг? Конечно, я влюбилась!!!»

– Мэри, с тобой все в порядке? – голос Барбары заставил Мэри очнуться.

– Что?

– С тобой все в порядке? – повторила бельгийка, пересев на кровать своей спутницы.

– Да, спасибо.

– Я подумала – у тебя приступ. Ты очень сильно покраснела. Если бы тебе было за пятьдесят, то я бы сочла, что у тебя прилив климактерического характера.

Барбара снова вернулась на свою койку.

Выдохнув, Мэри, поднялась, сунула ноги в высокие ботинки и накинула теплую куртку.

– Здесь очень душно. Пойду на палубу, подышу морским воздухом.

– Смотри, чтобы тебя не продуло, – Барбара встала и закрыла за соседкой дверь на щеколду.

«Ты ведь и впрямь влюбилась, девочка, – усмехнулась про себя Барбара. – Что же, это даже хорошо. Теперь с этим русским можно разыграть неплохую комбинацию».

Барбара села на кровать, прислушиваясь к шуму в коридоре. Посидев так с минуту, она поднялась, подошла к двери каюты и убедилась, что она хорошо закрыта. После она вернулась к своему месту и, нагнувшись, вытащила из-под койки сумку. Расстегнув верхний клапан, достала черный кожаный футляр и извлекла из него спутниковый телефон. Четко следуя инструкции человека, который передал ей этот прибор, Барбара набрала номер.

Через полминуты трубка ожила.

– Я слушаю, – пробасил мужской голос.

Барбара еще раз посмотрела на дверь каюты и вполголоса произнесла.

– Это я.

– Как ты думаешь, Сэм, кто этот русский? – Кен Линч расстегнул ворот рубашки и, перегнувшись через спинку койки, ближе к себе пододвинул свой рюкзак.

– Не знаю.

– Мне кажется, что к ВВС он не имеет никакого отношения. Я вообще не представляю как в офисе, пусть даже Восточного отдела, может работать человек, настолько слабо знающий разговорный английский.

Сэм усмехнулся.

– А я думаю, что этот Юргенс не так уж и плохо знает английский. По крайней мере он прекрасно понимает, о чем говорят, даже без переводчика.

– Тем более странно. Вот если бы мы выполняли какую-нибудь военную миссию, то я бы подумал, что он русский шпион, которого нам внедрили, – Кен поднялся и присел на кровати.

– Как ни странно, но в твоих словах может быть здравый смысл. Уж слишком много он хочет узнать. И некоторые вопросы, которые он задает, больше похожи на вопросы разведчика, чем на вопросы журналиста. Хотя представить, что ВВС внедрило к нам русского шпиона… По-моему, это полный бред.

В дверь негромко постучали.

Сразу надев дежурные улыбки, Кен и Сэм почти хором ответили:

– Входите.

Дверь приоткрылась, и в проеме появилась седая голова Ричарда Стэмпа.

– Я не помешал вам, коллеги?

Кен быстро поднялся с койки.

– Нет, что вы. Проходите, мистер Стэмп.

– Извините, что отвлекаю вас. Мистер Льюис, вы не могли бы зайти ко мне в каюту? Мне надо с вами обсудить кое-какие дела.

– Разумеется, – с улыбкой ответил Льюис. – Я буду через пару минут.

Стэмп удалился.

Льюис поднялся и, заправив в джинсы клетчатую байковую рубашку, стал натягивать теплые ботинки.

– Слушай, Сэм. Спроси у старика, могу я позвонить сегодня домой? – Кен с надеждой посмотрел на Льюиса.

– Окей.

Сэм подошел к каюте начальника экспедиции и внимательно осмотрелся по сторонам. Убедившись, что в коридоре никого не было, он вошел к Стэмпу.

Закрыв за собой дверь, он повернул защелку фиксатора замка.

– Послушай, Ричи, – жестко обратился Льюис к Стэмпу, закрывая за собой дверь на замок. – Мы с тобой, по-моему, договорились еще на Аляске, что нам не следует афишировать наши взаимоотношения.

– А что я такого сделал? Я всего лишь попросил одного из участников экспедиции зайти ко мне в каюту. В конце концов я как начальник могу это делать!

– Тихо! – зашипел на него Сэм. – Не хватало, чтобы в коридоре слышали наши разборки.

Льюис прислушался к звукам извне.

– По-моему, этот корреспондентишка всё уже понял. Я видел, как он ехидно улыбается, глядя на нас.

– Сэм, не преувеличивай. Всё идет нормально. Начальство Восточного отдела уже проинформировано о его слишком бурной деятельности на судне.

– По мне, так лучше, чтобы вообще этого Юргенса в экспедиции не было. Я даже не понимаю, чем руководствовались те, кто принимал решение о его участии.

Льюис подошел к иллюминатору и, заглянул в мутное стекло.

– Это не нам решать. Давай сменим тему и поговорим о наших планах.

– Окей, только одно условие. Я обещал Линчу, что спрошу у тебя разрешения воспользоваться спутниковой связью. Надеюсь, ты не будешь возражать. Нам ведь подозрения ни к чему?

– Хорошо, скажи ему, что я разрешил.

Опустившись на свою койку, Стэмп знаком предложил Льюису сесть рядом.

Глубоко натянув на глаза плотную вязаную шапку, Олег, ловко перехватывая блестящие поручни лестницы, быстро поднялся на верхнюю палубу. Открыв полуовальную металлическую дверь, он выбрался на свежий воздух и широко, как бывалый матрос, зашагал на самый нос судна. Ему почему-то казалось, что Мэри может быть сейчас именно там.

Увидев на носу знакомую фигурку, он ощутил легкое волнение. Олег снова решил незаметно подойти к девушке сзади. Но Мэри вдруг неожиданно обернулась, как будто ждала его появления.

– Привет! – улыбнулся Олег и встал рядом с поручнем, за который она держалась.

– Привет! – с плохо скрываемой радостью ответила Мэри.

Олег перевел взгляд на океан и начал пристально всматриваться за горизонт, как бывалый капитан.

– Надо же, – мечтательно произнес Олег, – Уже завтра мы будем у южной оконечности Камчатки. Я даже не могу себе представить.

Мэри удивленно посмотрела на журналиста.

– Вас так влечет Камчатка?

Олег посмотрел на нее и смущенно улыбнулся.

– Просто я там когда-то служил, еще во времена Советского Союза. Вы же помните, Мария, что в СССР было пятнадцать республик? – Олег дождался, пока Мэри кивнула. – Так вот, я тогда жил в Латвии. И когда мне исполнилось восемнадцать лет, меня призвали на воинскую службу. Так я попал на Камчатку.

– Наверное, там красиво? – мечтательно произнесла Мария, вглядываясь вдаль.

– Да. Мне первое время еще долго снились сопки и океан после того, как я вернулся домой после службы.

– А когда вы служили?

Олег повернулся к Мэри и, глядя ей в глаза, решительно произнес.

– Мария, я давно хотел предложить вам: давайте перейдем на «ты». А то наше общение получается каким-то официальным, что ли…

Мэри отвела от него взгляд и, немного поежившись, ответила:

– Хорошо, давайте на «ты». Но вы мне так и не ответили на мой вопрос.

– Давай тогда сразу и начнем. Я служил там в восемьдесят пятом и восемьдесят шестом году. Десять лет назад. А ты в это время, наверное, еще в колледже училась?

Мэри снова немного поежилась. Умелов заметил это и участливо спросил:

– Мария, тебе холодно? Может быть, спустимся с палубы?

– Нет, спасибо. Я просто забыла надеть теплый шарф.

– Давай я схожу за ним. Где он лежит?

– Прямо на моей койке.

– Я быстро, – крикнул Умелов и поспешил в каюту Мэри, оставив ее любоваться бархатными волнами.

Оказавшись возле двери каюты Мэри и Барбары, Олег хотел постучать, но ему показалось, что за дверью кто-то говорит. Он прислушался. Одной из говоривших явно была Барбара.

«Не хватало еще здесь столкнуться с Александром», – подумал Умелов.

Стукнув в дверь, он как можно вежливее произнес по-английски:

– Извините.

Разговор в каюте резко прекратился.

– Кто там? – через несколько секунд сквозь дверь спросила Барбара.

– Извините, это Олег Юргенс, – ответил Умелов, прислушиваясь к шороху за дверью.

Дверь приоткрылась. В проеме появилось удивленное лицо Барбары Кински.

– Вы? – наигранно удивилась она.