Контракт (СИ)

   Сняв костюм с вешалки, он оказался совсем нетяжёлым, Ромм расстегнул застёжки, влез в костюм и застегнувшись, выпрямился. Костюм был, явно, велик, но в тоже время, Ромм почувствовал, что с каждым мгновением ему становится теплее, будто костюм генерировал тепло. Глубоко и протяжно вздохнув, Ромм попытался подтянуть костюм и тут же почувствовал, что тот будто пришёл в движение. Ромм ошалело закрутил головой, осматривая себя - висевшие складки исчезали, буквально, на глазах и уже через несколько мгновений Ромм чувствовал, как ткань костюма уже начинает давить ему на плечи. Он невольно повёл плечами, будто давая костюму понять, что ему становится тесно и действительно, будто поняв его желание, костюм остановил своё движение. Ромм попробовал пошевелиться - несмотря на то, что костюм очень плотно обтянул его тело, он совершенно не стеснял движений, будто превратившись во вторую кожу. Ромм подпрыгнул, разбросив в прыжке ноги и руки. Костюм был великолепен и совершенно не стеснял движений. Опустившись на пол, Ромм развернулся и шагнул в сторону открытого дверного проёма. Стоящий напротив экспеди, даже не шевельнулся.

   Ромм оказался, практически, в тёмном помещении, в котором с трудом удалось рассмотреть два предмета с неясными очертаниями, напоминающими кресла. Видимо это и был зал управления. Постояв несколько мгновений, давая возможность глазам привыкнуть к темноте, в школе пилотов были специальные тренинги по адаптации к темноте, Ромм шагнул к одному из кресел и заглянул в него - несомненно, оно было занято. Ромм повернулся к другому креслу.

   - Нет! - Вошёл ему напрямую в мозг колючий голос.

   Это занято. Послал Ромм мысль в никуда.

   - Он дохлый.

   Вошедшие в мозг колючие слова заставили Ромма невольно отступить от кресла. Ему в спину тут же ткнулась твёрдая рука.

   - Куда, урод! - Вошедшая напрямую в мозг фраза была крайне болезненная и заставила Ромма тряхнуть головой, будто таким образом её можно было вытрясти оттуда. - Сбрось его на пол.

   Сам сбрось. Послал Ромм очередную мысль в никуда.

   От резкого толчка в плечо, Ромм отлетел в сторону и не удержавшись на ногах, сел на пол.

   - Гад! - Невольно слетело с его губ.

   Перед ним мелькнула большая серая тень и в следующее мгновение, Ромм почувствовал, что летит. Посадка оказалась совсем не жёсткой и он понял, что уже сидит в кресле. В следующее мгновение чья-то чрезвычайно твёрдая рука взяла его левую руку за запястье и ткнула во что-то твёрдое.

   - Это штурвал, урод. Что-то произошло с драйвером. Варлет не чувствует волну. Он планирует. Выровняй его и направь в сторону ближнего берега. На границе сред будет резкий переход. Не свались. - Получил Ромм сонм колючих инструкций, вошедших ему напрямую в мозг, минуя уши.

   Как скоро будет переход? Послал Ромм мысль невидимому собеседнику.

   - Не знаю. - Пришёл колючий ответ напрямую в мозг.

   Где экран пространственного обзора? Я же, абсолютно, ничего не вижу. Послал Ромм следующие мысли в никуда.

   - Тусл покажет.

   Пусть он и ведёт! Мысленно возмутился Ромм.

   - Он парализован.

   В тот же миг внутренняя обстановка зала управления будто растворилась и Ромм увидел под собой странный пейзаж: снаружи летательного аппарата было или очень раннее серое утро или очень поздний вечер; внизу был бескрайний океан или что-то похожее на него, так как Ромм отчётливо видел рябь на воде, точно такую же, какую он видел в океанах Затры, когда по воле случая его тягач оказывался над ними; никакого, в его понятии, берега нигде не просматривалось, как не просматривалось и ни одного живого существа в океане, но повсюду из океана виднелись торчащие какие-то странные сооружения. Присмотревшись, Ромм понял, что это растущие прямо из воды, как одинокие, так и группы деревьев. Он тут же отметил, что деревья, хотя и не быстро, но росли в размерах, что однозначно говорило о том, что летательный аппарат снижается. По тому, как быстро менялся пейзаж из деревьев внизу, можно было судить, что варлет двигался достаточно быстро.

   Состроив гримасу недоумения, Ромм взялся обеими руками за штурвал и потянул его на себя. К его досаде, сделать это оказалось не просто и легкое усилие, которое он намеревался приложить к штурвалу, совершенно, ничего не дало.

   Заблокирован. Мелькнула у него мысль и он пошарил ногами по полу вокруг штурвала, надеясь найти возможное устройство разблокировки, но пол был чист.

   Что-то с драйвером. Вспомнил он слова экспеди. Что это такое и где? Ромм провёл по штурвалу руками, надеясь найти что-то на нём, но штурвал оказался тоже чист и гладок и никаких выпуклостей или впадин, могущих соотноситься с клавишами или рычагами управления не содержал.

   Тогда Ромм приложил большее усилие к штурвалу, но тот лишь подал признак перемещения и лишь когда он, упёрся ногами в пол и задействовал спину, ему удалось чуть сдвинуть штурвал на себя, но как это его действие повлияло на выравнивание крена летательного аппарата было совершенно непонятно, так как никаких индикаторных панелей перед собой Ромм не видел.

   Мне нужны приборы, по которым я мог бы оценивать свои действия. Послал Ромм мысль в никуда и вытянул руку перед собой, которая тут же ткнулась в совершенно гладкую поверхность.

   Была ли это стеклянная поверхность иллюминатора или какой-то другой материал, определить рукой, хотя и в плотной перчатке было невозможно. Ромм опять вернул руку на штурвал и попробовал ещё раз потянуть его на себя, но сделать это оказалось невозможно.

   Почему штурвал такой тугой? Он заблокирован? Послал он очередные мысли в никуда.

   Наступила тишина. Никаких ответов на свои вопросы Ромм не получил. Негромко хмыкнув, он в очередной раз попробовал потянуть штурвал на себя - хотя и с трудом, но штурвал сдвинулся.

   Что стоит иметь хотя бы примитивную стрелку со шкалой высоты? Всплыла у Ромма мысль досады и в тот же миг перед ним появилось некое подобие указателя крена, который неизменно присутствовал на всех летательных аппаратах Затры - зеленоватая объёмная стрелка с чуть опущенным острым концом, несомненно, показывала, что варлет всё ещё снижается.

   Ромм ещё раз попытался потянуть штурвал на себя, но теперь он даже не шевельнулся.

   Хаора! Скорее всего, до воды пару тысяч метров. Пустился Ромм в размышления. При таком крене с сотню километров протянуть удастся. Но будет ли там вожделенный берег? Что за странный летательный аппарат - никаких приборов? Как они управляют им. Хотя бы примитивный радар с курсометром. А может нужно представить, как они выглядят? Как-то же появилась эта зелёная стрелка.

   Ромм прикрыл глаза и буквально, остолбенел - внешнее пространство не исчезло - оно всё так же отображалось перед ним. Тогда он, насколько мог, плотно сжал веки, но и это не помогло - он продолжал прекрасно видеть, что происходило за бортом летательного аппарата.

   Несомненно, всё, о чём я думаю, тут же становится им известно. Замелькали у него мысли крайней досады. Возможно моих слов они и не понимают, но образы, сгенерированные моим мозгом видят превосходно. В таком случае: смоделируйте радар, указатель курса и высотомер. Послал он мысли в никуда.

   В тот же миг, будто он, действительно, оказался понят, перед ним появилось ровное зеленоватое круглое поле с крутящимся по нему более ярким зелёным лучом. Но никаких ни отметок, ни линий направления движения на зелёном поле радара не отображалось.

   Мне нужен настоящий радар, а не его имитация. Послал Ромм в никуда мысль недовольства.

   Прошло некоторое время, но никаких изменений в показаниях радара не произошло.

   Уберите свою кляксу. Ромм сделал рукой отмашку и зелёное поле тут же исчезло. Перед ним осталась лишь небольшая зелёная стрелка чуть отклонённая своим острым концом вниз от горизонтали.

   Состроив гримасу досады, Ромм уставился в странный водоём, над которым шёл летательный аппарат.

   Прошло некоторое время. Варлет продолжал падать. Ромм это хорошо видел по увеличивающимися в размерах деревьям, растущим из странного водоёма. Высотомер, его невидимый помощник, так и не отобразил, несмотря на все попытки Ромма представить все его варианты, какие ему пришлось видеть в летательных аппаратах Затры, в залах управления которых ему пришлось бывать в своей, ещё совсем короткой, жизни.