Небрежный купидон

– Я хочу подчеркнуть, – сказал Мейсон, – что брак Дилейна Арлингтона и Сельмы Ансон заключен не с целью препятствовать осуществлению правосудия. Любовь между ними возникла достаточно давно, и я считаю, что если бы мистер Арлингтон не влюбился бы взаимно в обвиняемую, дело никогда бы не дошло до Суда. Далее, чтобы показать мои намерения, я рекомендую мистеру Арлингтону отказаться от предоставляемой ему законом привилегией. Мы будем просить, чтобы свидетелю разрешили дать показания. Я просто хочу, чтобы Высокий Суд понял, что это делается добровольно со стороны обвиняемой и ее супруга, вот лучший ответ на обвинение окружного прокурора, будто брак заключен, чтобы запутать расследование. Этот брак явился кульминацией романтических отношений этих людей. Короче, чтобы избавить свидетеля от ненужных переживаний и, в то же время, чтобы помочь окружному прокурору добиться истины в разбираемом деле, я сам хочу сообщить, что вчера утром свидетель отправился в беседку, где происходил ужин, и стал осматривать помещение. Проверяя темные углы шкафчика под раковиной на кухонной половине беседки, он нашел баночку «фетерферма», которая была до половины заполнена. Я хочу также сообщить, что свидетель, потрясенный и расстроенный своей находкой, передал склянку своей племяннице Дафне, которая, в свою очередь, передала ее мне. Я принес эту до половины заполненную баночку в суд, и прошу принять ее в качестве вещественного доказательства со стороны защиты.

– Со стороны _з_а_щ_и_т_ы_? – воскликнул Гамильтон Бергер.

– Верно, – сказал Мейсон. – Со стороны защиты.

Дилейн Арлингтон, который еще оставался на месте для дачи свидетельских показаний, растерянно смотрел на адвоката.

Мейсон достал стеклянную баночку с белым порошком и приблизился к свидетелю.

– Скажите, именно эту баночку с «фетерфермом» вы отдали Дафне?

– Одну минуточку, – вмешался Гамильтон Бергер. – Я предпочитаю поверить на слово защитнику, нежели допустить техническую ошибку, заставив мужа обвиняемой, а мы не требуем документального подтверждения этому, предоставить вещественное доказательство, которое приведет к осуждению жены.

– Это _о_ч_е_н_ь_ необычная ситуация! – сказал судья Кроудер.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – в таком случае я попробую доказать, что это на самом деле вещественное доказательство со стороны защиты. Высокий Суд в скором времени увидит, что у свидетеля нет ни малейших оснований пытаться помешать обвинению использовать данное вещественное доказательство, потому что его столь внезапное обнаружение весьма полезно для обвиняемой. Для того, чтобы показать, что это вещественное доказательство защиты, я хочу допросить нескольких свидетелей. Первым я прошу выйти лейтенанта Трэгга.

Трэгг прошел в свидетельскую ложу в напряженной тишине, выдающей всеобщий интерес.

– Совсем недавно вы проводили осмотр беседки, где состоялся ужин, во время которого муж обвиняемой отравился, – сказал Мейсон. – Вы нашли осколки разбитой тарелки, которые представлены в качестве вещественного доказательства?

– Да, сэр.

– Во время этого осмотра или обыска, вы проверили _в_с_ю_ беседку?

– Да, сэр.

– Имеется хотя бы ничтожная возможность того, что во время осмотра вы могли не заметить баночку с «фетерфермом», вот такую, как я сейчас показываю, которая находилась в темном углу шкафчика под раковиной на кухонной половине беседки?

– Подождите минутку, – сказал Гамильтон Бергер. – Я возражаю против нахождения данной улики у адвоката защиты. Это вещественное доказательство со стороны обвинения. Господи, сколько отпечатков пальцев было уничтожено из-за неосторожного обращения с этой баночкой!

– Это вещественное доказательство _з_а_щ_и_т_ы_, – сказал Мейсон. – И защита, несомненно, не должна предъявлять все свои материалы обвинению в тот самый момент, когда она их обнаруживает.

– Подождите! – сказал судья Кроудер. – Свидетелю задан вопрос. Давайте выслушаем его ответ.

– Хорошо, – согласился Мейсон. – Отвечайте на вопрос, господин лейтенант. Могли ли вы не заметить эту баночку?

– Нет, это абсолютно невозможно! – сказал лейтенант Трэгг. – Я впервые слышу об обнаружении такого вещественного доказательства, но заявляю, что мы осмотрели каждый дюйм беседки. Что касается шкафчика под раковиной и темного угла, то при полицейском обыске темных углов не бывает. У меня мощный фонарь, с помощью которого я обследовал каждое углубление или выбоинку в этом совершенно пустом шкафчике.

– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – Это все.

– Вы хотите провести перекрестный допрос? – спросил судья Кроудер у обвинителя.

– Нет, – сказал пораженный Гамильтон Бергер, – не сейчас.

– А теперь я хочу пригласить сюда Рэйбурна Хоббса, – объявил Мейсон.

Хоббс, присутствовавший на процессе, прошел к месту дачи свидетельских показаний.

– Я покажу вам баночку, – сказал Мейсон, – в которой содержится «фетерферм». Видели ли вы ее уже до этого?

– Да, видел.

– Когда?

– Сегодня рано утром.

– Что вы сделали?

– Я написал на этикетке свои инициалы, то есть я нацарапал их таким образом, чтобы иметь возможность опознать баночку. Я подверг содержимое спектроскопическому анализу, чтобы проверить, присутствует ли в порошке элемент, который используется нами для идентификации нашего продукта.

– Нашли ли вы этот элемент?

– Нет.

– Что это означает?

– Что этот «фетерферм» изготовлен и продан нами на протяжении последних шести месяцев. Более того, этикетка из партии, которая совсем недавно отпечатана. Они совсем такие, как прежние этикетки, но в верхнем правом углу на них особый номер, показывающий, что этикетка наклеена на баночку самое позднее три месяца назад, поскольку до этого номер был другим.

– Пожалуйста, приступайте к перекрестному допросу! – предложил Мейсон окружному прокурору.

– Вы абсолютно уверены, мистер Хоббс? – после некоторого колебания спросил Гамильтон Бергер.

– Абсолютно, – ответил Хоббс.

Гамильтон Бергер снова сел.

– Это все.

– Вызываю Томаса З.Джейспера, – сказал Мейсон.