Генри, ты - Охотник! (СИ)

Зал под ресторан занимал половину площади первого этажа. Небольшое помещение на два десятка изящных резных столов со стульями. Вдоль стен зала -- небольшие диванчики, с краю зала средних размеров сцена и перед ней -- небольшая площадка для танцев. Чтобы помещалось пять или семь пар. Зал походил на маленький антикварный магазин, в котором мебель и старинные предметы интерьера были наставлены друг на друга в хаотичном порядке. Столики были похожи между собой, но не принадлежали к одной коллекции. Вдоль стен -- кроме диванчиков -- стояло несколько широких полок разного времени, и на них были выставлены разные предметы, словно на витрине. Стульям заменили обивку, сделав её одинаковой, но они всё ещё принадлежали разным временам и мастерам. Одинаковыми были только древние портьеры на окнах.

Шарлотта всё свободное время проводила за декорированием зала. Вот и сейчас она ходила по нему. Её вьющиеся крупными кольцами волосы были заколоты в высокий хвост, чтобы не мешались. Она увлечённо расставляла по столикам небольшие вазы для цветов, фарфоровые сахарницы и хрустальные солонки, вертя их на каждом столике между собой и пытаясь найти нужный вид. Она обходила столики по кругу, чтобы оценить композицию со всех сторон и делала снимок -- на цифровой фотоаппарат -- каждой. Шарлотте было важно, чтобы в будущем все композиции выглядели так же, как сейчас она выставит.

-- Шарлотта! -- зычный голос звучал со стороны кухни, женщина развернулась, держа в руках фарфоровую вазу с букетом разноцветных лилий на боку. Она поставила её на край стола и пошла к большим двустворчатым дверям, к которым, по её же идее, были приделаны внизу колёсики для лёгкого открывания. Она легко толкнула их вперёд и те сами раскрылись. На кухне никого не было.

-- Шарли, -- в просторное помещение заглянула высокая полная женщина с лохматыми медными волосами. Она окинула кухню взглядом, ни на что особенно не обратив внимание. Шарлотта отбросила мешающие пряди чёлки с лица, улыбаясь позвавшей её, -- Там рабочие занялись спальней Чарли и бухтят, что твоя идея насчёт второго яруса, на котором кроме кровати ничего не будет -- нежизнеспособна. Я им сказала, чтоб делали, как сказано, но сейчас опаздываю. Когда вернусь -- заставлю их переделать как надо, если не послушают тебя.

-- Спасибо, Эльза, -- Шарлотта широко улыбнулась.

Бэр подошла к ней, поцеловала в щеку и обняла на прощание. После чего торопливо покинула кухонное помещение -- нырнула в прихожую с лестницей, схватила свой коричневый плащ и покинула дом.

Шарлотта качнула головой, глядя на закрывшуюся дверь и думая о том, что ресторану нужен будет отдельный выход. Её не приводило в восторг, что кто-то будет так же с кухни выходить в коридор с лестницей и выходить на улицу покурить. Она и Чарльз, безусловно, могли бы смириться, но Эльза будет чувствовать себя неловко. Шарлотта с таким трудом -- когда-то давно -- убедила женщину жить с ними, и не была готова к каким-то очередным сложностям. Ей нужно было посоветоваться с братом. Как жаль, что они не могли пообщаться нормально. Шарлотта вздохнула, вспомнив об их "проблеме с общением" и покачав головой вернулась в зал.

Парадный вход ресторана ещё не был закончен: двери по эскизу Шарлотты привезут только через пару дней, а пока стояли старые деревянные с облупившейся краской и разбитыми витражами вместо которых была прибита фанера. Женщина вернулась к оформлению столов. Каждый из круглых столиков был укрыт двумя скатертями. Огромные накрахмаленные белые в пол -- внизу, а поверх -- небольшие, закрывающие столик лишь на треть, цвета спелой черешни. Шарлотта расставляла старые вазы на столики, в центр, пока -- без букетов. Она мысленно добавила себе в план следующих действий пункт -- нужно будет оформить заказ, чтобы каждый день из цветочной лавки присылали разные цветы.

Нужно только выяснить, есть ли вообще в городе цветочная лавка, или только оранжерея с розами. Розы это слишком вульгарно, но если нет выбора -- то сойдут и они. Тем более, что говорят -- мэр предпочитает фиолетовые, а это не так уж и банально.

У Марк было множество дел, которые никому нельзя было перепоручить. Собеседования для официанток, и ещё нужен помощник повара. Обязательно заказать продукты, оформить заказ на постоянные поставки, и встретить шеф-повара, когда тот приедет: сама Шарлотта хочет готовить лишь под настроение.

И следовало закончить с оформлением. Осталось совсем немного, только детали: повесить тяжёлые бархатные шторы и лёгкий шёлковый тюль, развесить несколько картин, купленных ею ещё в прошлом веке, показать, куда должны быть переставлены статуи и тяжёлые напольные часы, что принадлежали ещё её первому мужу.

***

Генри привычно открывает глаза за пять минут до будильника, валяется расслабленно в кровати -- потягивается и, перевернувшись на бок, -- разглядывает как медленно бегут стрелки на часах. Не бегут, а вяло, сонно и осторожно делают шаги вперёд. Тик-Тик-Тик-Так. Стрелки подрагивают, шагают -- словно вальсируют. Генри прикрывает глаза, расслабленно лежит и ждёт, тихо вальсирует время.

Когда проходят пять минут -- и будильник начинает звенеть -Блэк трёт сонно глаза и поднимает себя с кровати. У него нет, и не было никогда, проблем с тем, чтобы вставать по утрам. Он относился к тому типу людей, которые поднимались рано утром -- и рано ложились -- и под которых в полной мере был заточен этот мир. Генри был жаворонком.

Он выбирается из кровати, быстро надевает спортивную форму -- с нежно-лососевой толстовкой и чёрными мягкими спортивными штанами. Блэк достаёт из спортивной сумки принадлежности для чистки зубов и уверенно направляется к ванной -- единственной двери в номере кроме той, что ведёт в коридор.

Он чистит зубы так, словно делает это по таймеру. Двигает щёткой вверх-вниз, проводит по языку, поворачивает на другую сторону и потом тщательно споласкивает рот. У Генри утром -- одна и та же комбинация действий. Он поднимается -- одевается -- и чистит зубы -- и идёт на пробежку. Оказавшись в новом городе -- он делает тоже самое и, надев кеды, -- сбегает по лестнице вниз. Он послушно оставляет ключ на ресепшен и уходит, предупреждая:

-- Вернусь через час, пани.

Генри не ищет парк в который может пойти -- он понятия не имеет есть ли в городе вообще место где можно бегать -- поэтому бежит просто по пустынным улицам. Отсутствие людей в шесть утра не удивляет его, а вот отсутствие транспорта и каких-то животных -- кажется ему самую малость странным. Нигде вдоль дороги не стоит никаких машин или мотоциклов, как будто в городе никто ими просто не пользуются. Единственное пришедшее ему в голову объяснение -- горожане пользуются платными стоянками. Все. Их Генри пока не видел. Их с Анджеем служебный автомобиль стоит перед Теремком и это единственная машина за утро. Генри не помнит сколько жителей в городе -- наверное, около 4 тысяч или чуть больше, Суойя маленький городок, где самые высокие здания -- которые Генри пока видел -- были в три этажа. И всё же он сомневался, что бывает так, чтобы все жители были такими послушными.

Генри решил, что ему не стоит пока об этом думать -- он же вот сейчас был в самом обычном, не большом, городе и здесь на улице не было ничего. Был? -- Был. Значит он просто плохо ещё знает людей.

Генри бегает по времени, пока таймер на его часах не оповещает, что пора бежать назад. Он никогда не задумывался о том, чтобы бегать правильно, просто выходит утром и полчаса бежит в произвольном направлении. Задумывается, конечно, о контроле дыхания, но больше и не знает ничего о том, как надо бегать. Дома на самом деле он бегает в парке -- но здесь -- он ни одного не знает ещё. Генри думает -- если он задержится в городке -- то стоит найти парк, потому что бегать по тропкам ему всегда нравилось больше, чем по тротуарам. Кроме того -- меньше шансов столкнуться с чьей-нибудь собакой.