Генри, ты - Охотник! (СИ)

 -- В противодействии следствию, -- тут же отозвался первый мужчина. Он был полным. Не как Эльза, в ней чувствовалась сила, он же был просто... толстяком. В отличие от второго мужчины - он был обычным, насколько это возможно вообще. Если кто-то из них и представлял какую-то угрозу, то именно второй. По какой причине при этом именно толстяк вёл себя как главный - Реджина не понимала.

И они так и не сказали, кем были, хотя Смотрительнице и так было ясно. Всё же их привела Бэр.

 -- Тогда оформляйте повестку на дачу показаний, а пока я ничего не обязана, я прошу вас покинуть библиотеку. Мы закрыты, -- голос Реджины промораживал насквозь, отчего её собеседников передёрнуло, кроме похожего на статуэтку офицера.

До сих пор молчавшая капитан Бэр раскрыла дверь, придерживая её:

 -- Я думаю, нам стоит прибыть позже.

- С ордером, например - хмыкнул, соглашаясь, толстяк.

- И вежливостью, - поджимая губы заметила Эльза. От неё расходились волны недовольства, путая Реджину в том, какая власть всё же присутствовала у посетителей, что уже шли к выходу. И она так и не знала их имён. И Реджина всё же получила немного вежливости:

- Простите нас, тяжёлый день, расследование.

Реджине оставалось только кивнуть, закрывая за ними дверь.

На полпути домой она с удивлением поняла, что забыла надеть перчатки после работы над дневниками. На ладонях отпечатались полумесяцы ногтей и тонкая сеточка шрамов снова болела.

Дождь был просто ужасным временем.

Группа Инквизиторских гончих прибывает в Щецин через сутки после того, как в маленький городок отправляются следователи и Инквизиторский наблюдатель. Если бы ситуация уже была серьёзной - то они бы сразу отправились в город где и произошли события, но им нельзя было привлекать много внимания. Они появляются поздним вечером в одной из маленьких гостиниц, на улице вовсю льёт дождь и слышны раскаты грома.

Группа Гончих выступит в Суойя, если получат отмашку о необходимости вмешательства. До того момента они будут выжидать.

***

Реджина вошла тихо через главную дверь, замерла, разглядывая свою подчинённую. Впервые за всё время, которое Тереза работала в Библиотеке - Смотрительница пришла позже неё. Черноволосая красавица хмуро смотрела перед собой, задумавшись во время сортировки каких-то документов. Это была обычная ситуация, все мы, когда нам не слишком интересно, зависаем, глядя в пространство, обдумывая собственные мысли и не печалясь о работе, которую выполняем.

Тереза сфокусировала огромные бездонные глаза на наставнице и светло улыбнулась:

 -- Доброе утро. Вы сегодня поздно, -- улыбаясь Тереза положила листы которые читала в сторону, в одну из стопок, и переставила между собой несколько предметов. Она соблюдала на своём рабочем месте идеальный хаос, в котором любой другой ничего бы не нашёл.

И это был тот тип хаоса, о котором другие люди говорят "бардак" и любящая мама просит убрать, называя чадо поросёнком. Так же это был тот тип хаоса, который живёт вокруг любого подростка, каким, без сомнений, оставалась Тереза. И этот хаос никак не отражался на том, как она выглядела. Тереза была одной из тех везучих девушек, кому не нужно сомневаться в своей внешности. Виной этому были не какие-то вешние данные, в конце концов, те были делом вкуса. Основной причиной того, что она не беспокоилась, была её видовая принадлежность. Тереза была Мавкой и потому, родись она когда-то далёкой от эталонов красоты -- этого бы никто не заметил сейчас. Человек религиозный и суеверный сказал бы, что она волшебная. И был бы в чём-то прав. Но образованный нелюдь сказал бы, что она выделяет особые феромоны, а её мозг не накладывает ограничений на использование этого ресурса. И тоже был бы в чём-то прав. Тереза, впрочем, ни о чём таком не задумывалась, считая, что это совершенно не женское дело -- думать. Она выглядела всегда умиротворённо и изящно: появлялась на работе только в платьях и прекрасно вписывалась в атмосферу библиотеки. Она словно была местным призраком в белом. Прекрасная Мёртвая Дева. Замученная в подвалах монастыря Одарённая, или может быть высланная бесплодная жена, что погибла в келье, отравившись. Тереза почти всегда безразлично улыбалась, и это придавало ей ещё больше сходства с призраком. Главным сходством, конечно, было то, что она мертва уже больше двух лет. Чтобы походить на мертвеца быть таковым, конечно, не обязательно, но точно не мешало.

Реджина остановилась на середине зелёной ковровой дорожки, наклонила голову немного набок и замерла, не мигая, рассматривая Терезу. Та чуть нахмурилась, с непониманием и спросила:

 -- Что-то не так?

Реджина оглянулась на двери, обдумывая какое-то решение. Тереза обеспокоенно следила за ней.

 -- Займись сегодня разбором архива и не выходи из него, -- наконец произнесла Сотрительница, сдвигаясь с места и снимая на ходу своё старое пальто. То, как оно выглядело говорило об огромном безразличии Смотрительницы к своему внешнему виду. Или о её бедности. Цветные длинные шерстинки и катышки говорили точно не о внимательности и деньгах. Глядя на пальто в голову приходило слово "ветхое". Реджина повесила его аккуратно на напольную вешалку, с тремя лапами в основании, рукой провела по потёртому рукаву:

 -- Если услышишь, что тебя зовёт кто-то кроме меня -- не смей носу совать, ясно? -- Реджина развернула лицо к Терезе и вонзилась в неё взглядом серых глаз: -- И даже если я позову тебя по фамилии, не смей вылезать, ясно? Только по имени. Тереза, ты поняла?

 -- Да, -- растерянно кивнула девушка и под подавляющим взглядом начальницы тут же добавила, снова кивая: -- Я поняла, только если вы по имени позовёте.

 -- Тебя искали. Мне безразлично почему, - Смотрительница положила ладони на деревянную поверхность стойки, - И я не представляю, кто они, кажется, что офицеры, но вели они себя крайне странно. И грубили этой Капитану-Медведице. Поэтому -- брысь.

Тереза коротко кивнула и, подхватив со стола бумаги, которые собиралась разбирать, поднялась. Прижимая папки к груди, она неторопливо пошла в сторону дверей в архив. Неширокую дубовую дверь, с вырезанными на ней цветами, обитую железом, не каждый мог сдвинуть с места, и одно это было только гарантией того, что немногие сумеют пройти в помещения архива. Хотя, для начала, им пришлось бы искать нужную дверь, никаких указателей, что где находится, - в залах не было. Библиотека когда-то принадлежала монастырю и, если покинуть главные залы, что уходили полками в бесконечную высоту, то можно заблудиться во множестве коридоров и дверей. Главной гарантией впрочем, было то, что в Архив никто и не рвётся, ибо место это было невероятно пыльным. У любого, кто появился бы в архиве, возникли ассоциации с пустыней. Не из-за температуры, конечно, а от того количества пыли, что хватило бы на хороших размеров бархан. Шевельнись слишком резко или чихни, или не дай бог урони что-то и поднимется настоящая пыльная буря, что скроет тебя от мира. В Суойя можно услышать множество слухов о тех, кто заблудился в Хамсине* в Архиве Библиотеки. Не то чтобы в здании вообще возможен был ветер, но с другой стороны это было такое старое место, что может быть один или два могли и заблудиться в этих коридорах.

Публичная часть библиотеки занимала всего три зала, все -- огромные, уходящие под потолок, с мостиками на уровне каждого этажа и лестницами, чтобы туда можно было забраться. Хотя мало кто решился бы на такое: помосты были старыми и подгнившими и грозили обрушиться под любой тяжестью. И неизвестно так же было, как далеко вверх они уходят. Одна Гарпия, что была когда-то Старшей Смотрительницей, однажды поклялась долететь до самого верха. Её возвращения ждали больше десяти лет, но, в итоге, согласились, что стоит назначит, хотя бы временно, кого-то главным. С тех же пор у Библиотеки была главная Смотрительница. Двери между залами отсутствовали -- просто огромные арки. Возможно, с этим тоже связана история. О том, как рабочим во время одной из реставраций надоело придерживать двери, и кто-то их снял. Но такой истории конечно не было. Во все времена Смотрителями были крайне специфические по общению личности, и никто бы не рискнул на подобное. Хотя в какой-то момент гномы категорически отказались работать с реставрацией библиотеки, и никто не знал причин этого. Впрочем, стены толщиной более метра позволяли внутри арок выставить странно-реалистичные скульптуры глядя на которых у любого нелюдя тряслись поджилки, жабры, лапы, копыта, хвосты и прочие части тела, - кто, чем обладал. Нелюди улавливали намёки, так что в отсутствии дверей не было никаких проблем.