Нострадамус в мелочах (СИ)

Я постоянно перепрыгиваю с одного на другое, не могу иначе - хочется рассказать, исполнились ли мои предсказания-рекомендации, прав я оказался или не прав.

Признаюсь, промахи тоже случались, как без этого. Но уже во время общения с человеком, я это предчувствовал, что-то скреблось в душе.

Или это старуха из кошмара царапала по моей груди своим острым ногтем, предупреждала, просила "придержать рысаков"... Или не лезть нарожон?..

Но вернемся в тот знаменательный год, год старта новой жизни...

Первомай. Солнце. Зелень. Флаги, транспаранты, ветки с искусственными цветами. Смех, улыбки. Праздник. Нарядные жители города.

Мы квартетом - два мальчика и две девочки - гуляем по праздничному городу. Мы очень счастливы. Внутри ощущение бешеной радости. Безумной. И это никак не связано с моим... превращением из обычного мальчика одиннадцати лет в взрослого мудрого человека, предсказателя.

Впервые я полюбил. Я думал о ней постоянно. Пытался "покопаться" в нашем будущем, но у меня ничего не выходило. Или общего будущего нет, или способность сразу отступала, щадила меня, предоставляла возможность насладиться первой любовью, очуметь, задохнуться и запомнить этот миг навсегда.

Дальше будет продолжение с другими участниками, но этот миг не повторится. Чем старше я буду становиться, тем трогательнее буду вспоминать первую любовь. Нет, не жалеть, не пытаться вернуться в ту точку отсчета, чтобы пойти в другом направлении - историю вспять не повернешь, просто наслаждаться воспоминаниями. Первая любовь. Первые чувства, совсем непонятные, трепет, волнение, незнание.

И надо же было такому случиться, что мое одухотворенно-парящее состояние куда-то подевалось, как будто я упал на землю без парашюта. Не разбился, не пострадал, но опять посмотрел на мир другими глазами. Не просто на мир, а на женщину средних лет, которая стояла у кроки тротуара и "голосовала". Я не успел ничего понять, не докопался до своих предчувствий, а возле нее уже притормозил автомобиль.

Она согнулась и что-то прочирикала водителю. Он ей ответил, женщина не успела сесть в автомобиль, как я уже стоял рядом. Вежливо прихватил ее под локоток и тихим голосом посоветовал:

- Если водитель будет вас чем-то угощать, ни в коем случае не соглашайтесь, ничего у него не берите.

Женщина посмотрела на меня, как на умалишенного, фыркнула и юркнула в салон автомобиля.

Я зафиксировал в памяти номер машины.

Чтобы не обидеть свою подругу, попытался вернуть себе беззаботную радость. Но я непрестанно думал о женщине, которую умчал в неизвестность водитель, чью личность я так и не успел толком рассмотреть. Так, в общих чертах. Но мне казалось - если его увижу, то сразу узнаю.

Прошло три дня.

Как-то вечером мама читала газету "Вечерний город" и вслух сказала:

- За городом обнаружили труп женщины. Есть фотография. Просят откликнуться тех, кто ее знает.

Сначала я пропустил сообщение мимо ушей, витал в облаках по случаю недавнего свидания с той, кто мне дороже всех.

Между тем мама продолжала:

- Это уже четвертый подобный случай. Каждый раз недалеко от города находят женский труп без документов, без денег и ценных вещей. И никаких улик, способных помочь следствию.

- Жанна, ты доверчива: не все, что пишут в газетах, правда.

- Ты о трупе за городом?

- Я об уликах. Улики, скорее всего, есть, но о них нам не расскажут, - с умным видом заключил отец и почему-то покосился на меня, словно я был тайным агентом нашей доблестной милиции.

Я вскинул голову и только сейчас заметил в руках матери газету. Мать указывала пальцем на фото, напечатанное в газете на последней странице в разделе "Происшествия".

- А она симпатичная. Глянь, Аркаша.

Аркадий Стопкин, мой отец, без интереса взглянул на фото и кивнул - согласился, что погибшая при жизни была симпатичной.

Я вырвал газету и уставился на снимок отвратительного качества. После чего подхватился и пошел в прихожую, где находился стационарный телефон. Набрал "02", назвал себя и сообщил, что владею информацией о преступлении, о котором напечатали в "Вечерке".

Естественно, родители не оставили без внимания мой гражданский порыв. В ближайшее отделение милиции мы отправились втроем, тем более, дежурный предупредил, чтобы я явился в сопровождении матери или отца.

По дороге предки пытались выудить из меня хотя бы какую-то информацию, но я был сосредоточен и погружен в себя.

В отделении нас сразу провели в кабинет следователя, совсем молодого парня, который старался казаться опытным и возрастным...

Все жертвы были сначала усыплены, потом задушены и ограблены. Моя "знакомая" - не исключение. Снотворным были напичканы шоколадные конфеты - "Вишня в шоколаде".

А я ведь ее предупреждал!

С моей помощью маньяк-убийца был задержан. Следствие шло несколько месяцев. В итоге преступник получил максимальный срок по статье убийство двух и более человек. Как оказалось, он орудовал не только в нашем городе, на его счету оказалось гораздо больше жертв, чем предполагалось вначале. Почерк преступлений был один и тот же. Ума не хватило разнообразить. Или не стремился к разнообразию, играл с огнем...

Мой отец целиком был погружен в работу, чтобы побольше заработать и чтобы мы ни в чем не нуждались. Мать тоже работала, но сын стоял у нее всегда на первом месте. Мать была в курсе всех школьных дел. Поэтому о моих подвигах была наслышана, но слабо в них верила, потому и тему эту не затрагивала. Решила - ребятня развлекается. К серьезным последствиям подобные развлечения не приводят, и то ладно. Но задумчиво-осторожные материнские взгляды я на себе ловил. Отец в "гляделки" со мной не играл, видимо, мать не просветила, поберегла мужа-трудоголика. А дело с маньяком-убийцей отец свел на случай.

Все-таки мама не выдержала - когда похождения ее сына обросли громадным комом в том числе домыслов и слухов, решилась и повела меня к детскому психологу. В то время подобные походы были не в моде, люди самостоятельно разбирались в своих проблемах, без помощи профессионалов, с коими в то время было не густо: в нашей детской поликлинике, например, таковых специалистов не наблюдалось, пришлось ехать на другой конец города, в областную детскую больницу.

Детским психологом оказалась противная тетка в очках. Очки постоянно съезжали у нее по переносице. Она терпеливо поправляла очки указательным пальцем, задавала дурацкие вопросы и получала не менее дурацкие ответы. Но каждый раз безумно радовалась, как будто я предсказывал ей будущее, сплошь счастливое. Вопросы я точно упомнить не смогу, но что-то типа "сколько времен года, сколько месяцев в году" или на тему вершки и корешки - что употреблять в пищу в том или ином случае.

Я быстро выдохся - устал от взросло-профессиональной глупости, и проникновенным голосом произнес:

- Не тем вы занимаетесь.

- В каком смысле?

- Только зря время со мной теряете.

- Ты так думаешь? - усмехнулась тетка-психолог.

- Вы сидите в кабинете, мучаете меня вопросами, и ничего не чувствуете. Точно ничего не чувствуете? На душе тихо и спокойно?

- А что-то произошло? - напряглась тетка.

- Вам срочно надо домой! Спасать надо...

Тетка не дослушала конец фразы, стартовала с места, забыв о пациенте и его сопровождающей. Я проводил ее взглядом и хорошо поставленным голосом проговорил:

- Пять минут полет нормальный.

Мама отвесила мне подзатыльник, тут же сменила гнев на милость - погладила по голове и чмокнула в висок. Опомнилась и подтолкнула меня к выходу.

Я шел, пружиня шаг, и посвистывал, мама порывалась о чем-то меня спросить. Ясно, о чем. Но, видимо, боялась услышать нечто кровожадно-впечатлительное, способное ранить молодой растущий организм. Сообразительный организм этим воспользовался и потребовал мороженого. Мама сразу купила мороженое, усадила меня на скамейку и терпеливо выжидала конца поглощения ледяной сладости.