Караван специального назначения

Недавно попавшему на Восток в погоне за новыми впечатлениями европейцу все это должно было бы показаться крайне занимательным, и он, наверное, мог бы часами, не отрывая глаз, наблюдать за местными обычаями и порядками, восхищаясь их живописностью и колоритом. Вечером, не обращая внимания на неудобства, которые он вынужден терпеть в не слишком комфортабельном номере отеля, путешественник в ярких красках описал бы в своем дневнике увиденное, стараясь не упустить ни единой, даже мелкой детали. Для людей, увлеченных новизной и необычностью окружающего, нет мелочей. Каждая подробность кажется интересной и значительной. Возвратившись домой, такой европеец потом долгие годы гордился бы тем, что прикоснулся к тайнам Востока, уверяя своих друзей и самого себя, что даже лучшие, путеводители не в силах передать магическое очарование азиатских городов.

Но Ивана не интересовала экзотика. Ему хотелось понять, что за жизнь скрывается за серыми фасадами домов. Он пристально вглядывался в чужую жизнь не там, где она была особенно яркой и красочной. Он пытался заглянуть как раз туда, куда не допускались досужие, посторонние люди. В одном переулке он увидел подвалы, в которых находились мастерские, со сводами до того низкими, что работавшим в них ремесленникам приходилось выполнять заказы, стоя на коленях.

Но когда Иван добрел до пестрой суеты восточного базара, он даже слегка растерялся от обилия красок, звуков и запахов. Здесь продавались лекарства, коренья, травы, распространявшие вокруг пряный запах. Выписанные из Парижа вечерние туалеты висели рядом с английскими костюмами. Возле них были разложены индийские платки, галстуки всех видов и расцветок. Граммофон французской фирмы Патэ наигрывал визгливую мелодию, сменившуюся медленным, плавным танго.

Иван остановился около лавки антиквара. Здесь, рядом с чучелом крокодила, были выставлены всевозможные часы, серебряные портсигары, браслеты, кольца. Были здесь и короткие афганские кинжалы, и секиры, и изогнутые турецкие ятаганы.

Среди книжного развала можно было увидеть и толстые фолианты на арабском языке, и какие-то брошюры со столбиками красных иероглифов на обложках; сверкающие золотым тиснением корешки английских и немецких книг. Внимание Ивана привлекла маленькая стопка русских книг в простых картонных переплетах. Иван взял одну из них и начал листать, радуясь, как встрече со старым добрым знакомым. Это было дешевое сытинское издание Гоголя.

На граммофоне опять сменили пластинку. Чучин вздрогнул от неожиданности: над базаром зазвучала русская песня. Шаляпин! Голос мощный и завораживающий, властвующий над людьми. Разом поутихли разговоры. Все, кто стоял поблизости, слушали певца. Иван вслушивался в звуки знакомого голоса, вспоминая, как двенадцатилетним мальчишкой приехал впервые в Петербург. В тот день ему выпало великое счастье слушать Шаляпина в Мариинском театре…

Как из-под земли выросли перед Иваном трое плечистых афганцев в форме солдат королевской гвардии.

— Русский летчик? — спросил один из них по-английски.

Чучин кивнул.

— Приказ эмира. Следуйте за нами, — сказал гвардеец, коверкая английские слова.

— Куда? Что случилось?

— Приказ эмира, — повторил афганец. — Это рядом. Там все объяснят.

— Но… — начал Чучин.

— Никаких «но», — оборвал его собеседник. — Вы в чужой стране и обязаны следовать ее законам и подчиняться властям.

Аргументация была грубоватой, но неоспоримой.

Они прошли не более ста метров, свернули в тихий переулок и остановились перед массивными воротами в глухой серой стене. Иван ничего не понимал, теряясь в догадках. Один из гвардейцев осторожно постучал в дверь, она раскрылась, и в то же мгновение Ивана втолкнули во двор. Оказать сопротивление он не успел — сильный удар в затылок сбил его с ног.

ПОДПОЛКОВНИК ВУЛЛИТ

Подполковник Вуллит был взбешен. Он шагал из одного угла комнаты в другой, на секунду замирал на месте и снова принимался нервно вышагивать. Ахмед Али никогда не видел его в таком состоянии и стоял перед Вуллитом как провинившийся школьник, безуспешно пытаясь оправдаться.

— Напрасно, сэр, — говорил он тихим голосом, — вы вызвали меня из Кабула и сами приехали сюда. Именно сейчас в интересах дела мне следует быть в столице.

— В интересах дела? — взорвался Вуллит. — Да о каком деле вы говорите, если русские преспокойно доставили свои самолеты и не сегодня завтра поднимутся в воздух? Я был вынужден оставить консульство в Кашгаре и тайно пробираться в Афганистан, чтобы самому на месте выяснить обстановку и закончить операцию.

По рябому лицу Ахмеда Али пробежала тень, лоб покрылся испариной.

— Сэр, вы сами допустили ошибку, доверив это дело Энверу-паше. А теперь требуете, чтобы я в считанные дни исправил чужие промахи, — перешел он в наступления, соображая, как выкрутиться, если подполковник знает о его сделке с Алим-ханом.

— Энвер-паша — наш стратегический союзник, — резко обернувшись, сказал Вуллит. — В его руках реальная сила, и не видеть этого — значит потерять умение трезво оценивать ситуацию в целом. Эта старая лиса Алим-хан уже давно представляет собой политический труп. Только глупцы могут рассчитывать, будто он сможет удержать в своих руках Туркестан, когда мы сметем там красных. Нам нужен лидер, в которого народ сможет поверить и который обладал бы твердой рукой. Кроме генерала Энвера, такого человека нет.

— Вам виднее, — уклончиво ответил Ахмед Али. — Но я бы не стал открыто задевать интересы, как вы выразились, «политического трупа». Он хитер и может нарушить наши планы.

— Прекратите, Дональд, — властным голосом прервал его Вуллит. — Вы прекрасно знаете, что не один я определяю нашу политику на Востоке. А в результате все, абсолютно все летит кувырком. В Форин-офисе были уверены, что нам удастся затянуть подписание договора между Афганистаном и Советской Россией. И что же? Договор был подписан в феврале и уже выполняется. С каждым днем Аманулла-хан укрепляет свое положение. Да и кто захочет прислушиваться к нашему мнению, если даже такое простое задание — сорвать организацию летной школы — мы не в состоянии довести до конца.

— Такое простое задание! — вспыхнул Ахмед Али. — Да его не так-то просто выполнить. Караван усиленно охранялся королевской гвардией, афганцы следили за каждым, кто приближался к отряду.

— Можно было сделать это еще в Туркестане, тем более что информацию мы получили вовремя, — недовольно пробурчал подполковник, однако тон, которым это было сказано, свидетельствовал, что его настроение меняется в лучшую сторону.

У Ахмеда Али отлегло от сердца. Вуллит не догадывался ни о старике Тахире, ни о поездке в Туркестан по заданию бухарского эмира. «А если и узнает — всегда можно будет прикрыться гибелью самолета в Термезе», — подумал он. Никто не докажет, что она произошла не умышленно, в то время как Ахмед Али, рискуя разоблачением, не отходил от самолета на случай, если люди Энвера-паши попытаются уничтожить машину.

Ахмед Али достал из кармана по-восточному яркий носовой платок и промокнул пот со лба. Вуллит наблюдал за ним с нескрываемой иронией.

— Дональд, — неожиданно спросил он, доставая сигару, — кем бы вы были, если бы не встретили меня? — И, пустив струйку дыма, ответил сам: — Вы были бы нищим, ничтожеством. Это я сделал из вас человека.

— И что же вы хотите от меня теперь? — не понимая, куда клонит подполковник, спросил Ахмед Али.

— Немного, — спокойно ответил Вуллит, — хотя бы каплю благодарности. Я верил в ваши способности, но вы все чаще разочаровываете меня.

— Не знаю, как сложилась бы моя судьба без вас, — раздраженно, однако с достоинством сказал Ахмед Али. — Для меня ясно одно — я мог бы открыто, не прячась, ходить по улицам, растить детей. А деньги… — он замялся. — Умный человек всегда найдет возможность их заработать. Особенно здесь, на Востоке.

— Ничего, это скоро пройдет. После того как я ушел из авиации, мне пришлось работать и в Европе, и в Америке, и на Ближнем Востоке, и я ни разу не попался. Но если желаете, можете отправляться куда глаза глядят.