Стирающие грани (СИ)

Приготовив отвар из трав, она окутывала вымоченными в нем кусками ткани его запястья; кровавые раны затягивались неожиданно быстро, и скоро от них остались только темные рубцы. Сидя у изголовья больного, она перебирала пальцами спутанные пряди его темных волос, и непонятная нежность владела всем ее существом. Единственное, чего она хотела, чтобы он наконец поправился и очнулся от своего странного, на дни затянувшегося сна. И все, что они сделали ради него, уже казалось неважным, как и все то, ради чего они это делали. Просто пребывая рядом, она уже была счастлива – так, как не была счастлива давно. Может быть – никогда…

Элон приходил еще два раза, приносил еду, высказывал все, что он думает по поводу впавшего в спячку неблагодарного мерзавца и уходил снова, сопровождаемый облегченным вздохом Аи. И снова она, никем не потревоженная, могла стеречь покой почти незнакомого, но ставшего странно близким человека. Да и человека ли? Теперь и это уже казалось неважным. Там, под темными сводами темницы, ей хватило одной минуты - посмотреть в эти глаза, наполненные одиночеством и болью, чтобы самой стать его пленницей. Она узнала его. Она не могла его не узнать. И, если это была судьба, сейчас она готова была помириться с Судьбой…

Однажды, уже почти под вечер, снова осторожно отирая его раны, Ая тихонько напевала себе под нос простенький мотивчик, когда вдруг почувствовала, как что-то изменилось. Взглянув в его лицо, она увидела, что глаза Руфуса открыты – он украдкой смотрел на нее.

Она едва не вскрикнула от радости.

- Вы… Вам уже лучше?

- Кажется…Дай мне воды.

С трудом приподнявшись, он жадно припал губами к глиняной кружке и опустошил ее почти сразу.

- Еще…

Вторую кружку постигла та же участь, и, словно истратив непомерно много силы, он с тихим стоном снова опустился на постель. Но, вопреки испугу Аи, не закрыл глаза.

Некоторое время оба молчали.

- Это ты, - вдруг тихо сказал он. Ты та девочка, которой я отдал книгу, перед тем, как меня арестовали. Я узнал тебя.

- Да, это я, - ее голос задрожал, как натянутая струна. – И я сохранила ее.

- Судя по тому, что ты здесь, ты ее открывала – слабая улыбка мелькнула на его губах.

- Простите…

- Тебе не за что просить прощения – я бы не отдал ее тебе, если бы не знал, что ты ее когда-нибудь откроешь. Но и я не мог представить, как именно пересекутся наши пути.

- Но… Почему? Как вы могли знать? – не удержалась Ая.

Он снова улыбнулся и принялся рассматривать ее. Под его пристальным взглядом Ая вдруг снова почувствовала себя маленькой девочкой на базаре, под палящими лучами полуденного солнца.

- Ты изменилась. И веснушек больше нет…

Щеки Аи запылали алым цветом.

- Долго я спал?

- Долго… Почти десять дней.

- И все это время ты была здесь?

- Ну… Не могла же я вас оставить.

- А твой… друг?

- Он ушел… Но он обещал придти, как только вы проснетесь.

Руфус вздохнул.

- Я понимаю, что доставил вам много хлопот. Но, думаю, вы не останетесь в обиде. Единственное, что мне нужно, это еще немного времени. Дня два, я думаю, хватит. Вы сможете еще столько меня потерпеть?

- Отдыхайте, сколько понадобиться. К тому же, - добавила Ая без колебаний, - я могу пока и не сообщать ему. Зачем беспокоить человека?

- Действительно, зачем? – за улыбкой Руфуса последовал еще один долгий взгляд.

- Ая… Ая из Розовки – видишь, я не забыл твое имя… Могу я попросить тебя о двух вещах?

- Конечно! Чего вы хотите?

- Первое – не называй меня больше на «вы». Я, бесспорно, старше тебя, но это не имеет значения. Называй меня просто «Руфус – ты», договорились?

- Как скажете… Как скажешь, Руфус. А второе?

- Нет ли у тебя чего-нибудь поесть? Я голоден, как стая волков.

- Конечно же! Сейчас, я быстро.

Как можно скорее девушка собрала скудный ужин – каша и небольшой ломоть хлеба, но и эта скромная еда исчезла с тарелки в два счета.

- Благодарю…

Всматриваясь в лицо Руфуса, впервые за все это время она заметила, как немного посветлели его впалые щеки.

- Теперь мне снова надо поспать. Но это уже ненадолго. Ты тоже отдыхай.

- Да, я тоже пойду спать, - поспешно согласилась Ая. – Ночи тихой!

- Ночи тихой и тебе.

Но еще долго не могла уснуть девушка, клубочком свернувшись на тощей соломенной подстилке. Сердце колотилось тревожною птицей, а память услужливо перебирала все сказанные им слова – неспешно, по одному, как драгоценные камушки. Но самим драгоценным было ее собственное имя, звучавшее в его устах какой-то странной музыкой. «Он не забыл, как меня зовут! Он не забыл…»

А с первыми лучами рассвета девушка поднялась со своей и постели и тихо, чтобы не будить спящего, пошла в город. Денег у нее не было – то немногое, что оставил ей Элон, почти полностью ушло на еду, воровать она не умела, и о том, чтобы заработать, тоже не могло быть и речи – она и так рисковала, оставляя Руфуса одного – он еще слишком слаб, чтобы защитить себя в случае опасности. Нескольких монет, которые у нее оставались, хватило бы еще на пару хлебных лепешек, и ради этого не надо было уходить так далеко – на рынок на окраине города, но она хотела большего…

У неприметных дверей лавки перекупщика она чуть помедлила – осторожно сняла с шеи скромное, но очень красивое ожерелье – подарок своего мужа. Бывшего. Ниточка перевитых нехитрым плетением полудрагоценных камней – ниточка, связывающая ее с ее прежней жизнью. Неман…Ей вовсе не хотелось избавляться от памяти о нем, но у нее не было больше ничего, что можно было бы продать. Да и еще одно – носить память о своем замужестве именно теперь ей почему-то не хотелось.

«Память – она в сердце. А то, что на шее – только побрякушки», - прошептала Ая самой себе и решительно переступила порог лавочки.

И вышла она оттуда со счастливой улыбкой, зажимая в ладошке несколько монет – не много, но хватит на то, что ей нужно.

И если бы на рынке нашелся хотя бы один человек, не занятый своими хлопотами, он бы обязательно обратил внимание на худенькую девушку, что шла между лотками с товаром, улыбаясь своим мыслям и рассеяно качая головой в ответ на зазывания продавцов – таким умиротворенным светом лучились ее голубые глаза…

Было уже далеко пополудни, когда Ая наконец переступила порог своего временного убежища.

- Ая? Что-то случилось? – Руфус поднялся ей навстречу, напряженно всматриваясь в ее лицо, но сразу же успокоился, стоило ей улыбнуться.

- Прости, я задержалась… Я принесла нам поесть. А это… Это для тебя.

Белая рубашка из тонкого полотна развернулась в ее руках, похожая на белоснежные крылья.

Руфус долго молчал, пока Ая стола в нерешительности, протягивая ему свой подарок. Возражения были излишни; наконец он взял подарок и провел ладонью по нежной ткани.

- Благодарю. Ты даже не представляешь, какой это ценный для меня подарок, - наконец тихо сказал он. Рука Руфуса на мгновение задержалась на теплой ладошке Аи. Взгляд ярко-голубых глаз вдруг сплелся со взглядом его – пламенно-черных.

За их спинами резкий скрип открывающейся двери заставил обоих вздрогнуть.

- О! Наконец-то! Рад видеть вас в добром здравии. А то я уже начал сомневаться, не напрасны ли были наши старания.

Лицо Элона еще хранило следы недавнего похмелья; так и не поздоровавшись, он уселся на лавку за столом.

- Наш великий маг снова жив?

Аю почему-то передернуло от скрытой в его словах насмешки, но Руфус ответил совершенно спокойно:

- Снова жив и наконец способен поговорить с вами.

Он осторожно положил подарок Аи на край единственной кровати и сел за стол напротив Элона.

- Вот и прекрасно. А то я уже начал думать, что мы освободили не того человека.

Руфус снова проигнорировал словесный выпад собеседника; все еще бледное его лицо оставалось непроницаемым.

- Я прекрасно понимаю, чем вы оба рисковали, решив освободить меня. Я вам благодарен. Но, думаю, вас не интересуют мои слова благодарности, поэтому давайте перейдем сразу к делу. Что вы хотите в обмен на мою свободу? И если это в моих силах, вы это получите.