Караван специального назначения

— Самым внимательнейшим образом и в ближайшее время изучим письмо Амануллы-хана, — ответил Владимир Ильич, — и непременно сразу же дадим ответ.

МИССИЯ В ЛОНДОНЕ

В комнату негромко постучали, и на пороге появился лощеный английский чиновник.

— Надеюсь, у вашего превосходительства нет претензий к гостинице? — вежливо осведомился он. — Здесь останавливается только избранная публика.

Генерал Мухаммед Вали-хан ответил легким кивком и сдержанно поблагодарил.

— Ваше превосходительство, — продолжал чиновник, — сэр Эдвин Монтегю с нетерпением ждет вас.

— Сэр Монтегю? — удивленно поднял глаза Вали-хан. — А при чем тут министр по делам Индии?

— Сэр Монтегю, — почтительно парировал чиновник, — в курсе всего, что происходит в Азии.

— Передайте сэру Монтегю, — решительно произнес Вали-хан, — что у меня нет проблем, на обсуждение которых стоило бы отнимать его время. Кроме того, я попросил бы выяснить, когда меня сможет принять министр иностранных дел лорд Керзон.

Чиновник поклонился и молча вышел.

— Как вы думаете, лорд Керзон примет нас? — обратился Вали-хан к Феиз Мухаммед-хану.

— Я думаю, особой радости такая встреча ему бы не доставила, — ответил тот, — он все еще относится к Афганистану как к британской колонии. Уверен, что лорд Керзон постарается избежать встречи.

— В таком случае, — сказал Вали-хан, — я немедленно покину Лондон. С сэром Монтегю нам обсуждать нечего.

Через час чиновник снова был в отеле.

— Мне поручено проводить вас, — сухо сказал он генералу.

Машина мягко затормозила перед особняком на Даунинг-стрит. Чиновник предупредительно распахнул дверцу перед Вали-ханом.

— Это министерство по делам Индии, — шепнул генералу сидевший рядом переводчик. — Форин-офис находится напротив.

Чиновник попытался что-то объяснить, но Вали-хан рывком дернул дверцу на себя.

— В гостиницу! — коротко бросил он шоферу, и, обернувшись к секретарю, распорядился: — Немедленно готовьтесь к отъезду.

В отеле его ждало сообщение, что лорд Керзон назначил афганскому посланнику аудиенцию на утро следующего дня.

Прием начался по всем правилам дипломатического протокола. Лорд Керзон встретил Вали-хана как старого друга и, горячо пожимая руку, поспешил принести свои извинения.

— К сожалению, не смог принять вас сразу. Увы, безумно много дел. Как здоровье Амануллы-хана? Как чувствует себя Махмуд-бек Тарзи? Я его очень уважаю. Это прекрасный дипломат.

— Слава аллаху, наш эмир чувствует себя хорошо, и у сардара Тарзи тоже все благополучно, — скупо ответил Вали-хан.

Лорд Керзон изучающе посмотрел на дипломата:

— Надеюсь, то, что было в прошлом и о чем давно уже пора забыть, не помешает установить дружеские отношения между нашими народами. Прямой долг нашего правительства помочь Афганистану стать сильным и независимым государством, которое сможет играть важную роль в Азии и во всем мире.

— Аманулла-хан обращался к его высочеству лорду Челмсфорду сразу после того, как стал эмиром, но лорд пренебрег его посланием, — сухо напомнил Вали-хан.

— Ну вот, вы опять за старое, — снисходительно улыбаясь, парировал лорд Керзон. — Политики должны смотреть в будущее, а не оглядываться назад. Именно поэтому мы желаем установить между нашими странами нормальные, я бы даже сказал — теплые отношения.

— Прекрасные слова, — согласился Вали-хан. — Афганистану действительно нужны нормальные отношения со всеми странами. Такие отношения, например, — продолжал он, взглянув в лицо Керзону, — какие у нас сразу установились с Советской Россией.

— У меня нет ни права, ни желания вмешиваться в дела вашего независимого правительства, — с благодушным видом произнес лорд Керзон. — Ваше дело решать, какую проводить политику, однако, поверьте моему опыту, вы еще пожалеете об этом договоре с Советской Россией.

— Я должен понимать ваши слова как угрозу? — повел бровью Вали-хан.

— Ни в коем случае, — с едва заметной иронией в голосе ответил министр, — но боюсь, вас накажет сама жизнь. Уверяю, большевики — не самые надежные союзники. Пройдет год-два, и их власть рухнет сама собой. И как тогда вы будете выглядеть в глазах всего мира? К тому же Россия — нищая страна, которая не смогла оказать вам никакой конкретной помощи и поддержки. Не знаю, можно ли быть такими неосторожными…

— Вы только что сами сказали, что задача политиков смотреть в будущее, — мягко прервал министра Вали-хан. — Готово ли ваше правительство признать независимость Афганистана и установить дипломатические отношения между нашими странами?

Лорд Керзон задумайся.

— Вы должны понять, — холодно сказал он. — На фоне политики, проводимой вашим правительством, не все верят в искренность намерений нового эмира. Мне стоило больших усилий убедить моих коллег по кабинету и нашего премьера сэра Ллойда Джорджа в том, что вы действительно стремитесь к установлению с нами добрых отношений.

— Очень рад, — с подчеркнутой вежливостью произнес Вали-хан, — если нашел в вашем лице союзника афганского народа. Мой повелитель эмир Аманулла-хан поручил мне приветствовать от его имени его величества короля Георга V. Надеюсь, вы будете содействовать моей встрече с королем.

— Постараюсь сделать все, что в моих силах, — встал министр, давая понять, что аудиенция окончена. — Прошу вас немного подождать, пока я уточню время.

Лорд нажал кнопку звонка. В кабинет вошел чиновник, который проводил Вали-хана в просторную светлую комнату. Генерал сел в мягкое кресло у окна и начал листать английские газеты. Через час ему сообщили, что сэр Монтегю направляется сейчас в Букингемский дворец и будет счастлив, если генерал Вали-хан присоединится к нему.

— Опять сэр Монтегю? Мне бы не хотелось утруждать министра, — ответил Вали-хан, сдерживая ярость, — лорд Керзон обещал проводить меня лично.

— К сожалению, лорда Керзона вызвали по неотложному делу. Боюсь, сегодня он не вернется, — подчеркнуто вежливо сообщил секретарь министра. — Помощники уехали вместе с лордом.

— В таком случае, — не сдержался генерал, — я бы предпочел отправиться к королю в сопровождении швейцара министерства иностранных дел — надеюсь, он не уехал вместе с лордом Керзоном?

Генерал Мухаммед Вали-хан круто повернулся и вышел из комнаты.

На следующий день афганская миссия отбыла на континент.

Часть третья

НА ПУТИ В КАБУЛ

Глава первая

Тринадцать дней провел отряд в Мазари-Шарифе. Столько времени понадобилось для того, чтобы привести в порядок грузы и хорошо подготовиться к длительному и трудному пути через Гиндукуш.

И вот наступил день, когда каравану предстояло покинуть город. Во дворе рабата, постоялого двора, Чучин и Гоппе в последний раз осматривали снаряжение, придираясь к каждой мелочи. Погрузка закончилась. Слоны, верблюды, вьючные лошади могли выступать в путь. Иван еще раз внимательно оглядел каждого красноармейца. Неодобрительно покосился на Сергея Кузнецова. Тот показался ему чересчур веселым и беззаботным. Насвистывая игривую мелодию, механик подошел к гнедому жеребцу, вдел левую ногу в стремя и легко вскочил в седло. Жеребец был неспокойный, с норовом и мог бы доставить неприятности не слишком опытному наезднику, но Кузнецов держался совершенно свободно и непринужденно.

«Странно, — подумал Иван, — неделю назад он не знал, с какой стороны подойти к лошади, а теперь вот так сразу превратился в заправского джигита. Нет, что-то тут не так…»

Иван хотел поделиться своими сомнениями с Гоппе, но вспомнил, сколько шуму было в связи с поимкой мнимого рябого, и решил никого не будоражить понапрасну. «Понаблюдаю за ним сам», — решил он.

Караван покинул город ранним утром. Дорога вела на восток. Рядом с ней тянулись узкие канавки с водой. Постепенно растительность начала исчезать. Стебли сожженной солнцем травы жесткой щетиной покрывали землю. А вскоре пошла совершенно бесплодная известковая пустыня.