Лягушка-путешественница (СИ)

- Зачем он вам? - недоуменно спросила хозяйка дома.

- Дорога дальняя, госпожа Картен, - неопределённо пожала плечами гостья. - Пригодится.

- Хорошо, идите, - кивнула супруга консула, и взгляд её заплаканных глаз приобрёл странное, словно бы опасное выражение.

Проверив, как рабы выполняют уже отданные поручения, Ника ушла, прихватив с собой Риату.

По дороге она рассказала невольнице о намеченном на завтрашний день мероприятии. Судя по первой реакции, слежка за домом Ноор Учага женщину нисколько не испугала, скорее даже вызвала какое-то азартное возбуждение.

- Мне его жену придётся изображать, госпожа? - деловито осведомилась рабыня.

- Это уже как договоритесь, - усмехнулась девушка, глядя на её энтузиазм. - Я поняла, он оставит тебя охранять повозку, а сам уйдёт. Постарайся сделать так, чтобы Орри не наделал глупостей.

- Каких, госпожа? - тут же на всякий случай решила уточнить собеседница.

- Ему надо только узнать тех, кто напал на них с Паули той ночью, - понизила голос путешественница. - А не драться с ними. Только узнать. Поняла?

- Слушаюсь, госпожа, - кивнула невольница. - Варвар будет в тележке прятаться?

- Да, - подтвердила хозяйка. - Завтра Зурк всё скажет. Воровать ничего не надо, убивать - тем более. Никакой опасности нет. Но все-таки будьте осторожны. Не забывайте, насколько лжив этот город.

- Понимаю, госпожа, - заверила Риата.

Хозяин мастерской встретил запоздалую заказчицу неприветливо. Мрачно выслушав извинения, бросил на прилавок простые, без украшений ножны с двумя короткими ремешками.

Первым делом Ника проверила, насколько они подходят. Кинжал вошёл плотно, без усилий, полностью заполнив свободное пространство.

Удовлетворённо хмыкнув, девушка огляделась в поисках какой-нибудь подставки. Вновь задирать ногу не хотелось, как и садиться на корточки. Но, видимо, так и придётся сделать.

Уловив затруднения госпожи, Риата опустилась на колени, явно собираясь встать на четвереньки, предоставив хозяйке свою спину в качестве опоры.

- Ты что!? - та едва успела схватить невольницу за плечо.

- Так вам же надо примерить, госпожа? - недоуменно захлопала ресницами рабыня, стоя на коленях.

Путешественница смутилась. Все-таки воспитание двадцать первого века ещё не позволяло ей использовать людей в качестве мебели. Решение подсказала память, выудив его из какой-то телепередачи.

- Сделай так, - приказала она, сцепив пальцы на груди.

Теперь настала очередь смутиться Риате. Но умная женщина быстро сообразила, что от неё требуется.

А Ника, уперев сандалии в переплетение рук, стала прилаживать ножны. С длиной всё оказалось в порядке, и ремешки мастер пришил там где надо. Вот только нормальные пряжки с замочками отсутствовали, видимо, таких мелких в лавке не нашлось.

Засунув кинжал, она поставила ногу на землю и приказала:

- Отойди, посмотри, заметно что-нибудь или нет?

Кивнув, рабыня встала, отошла на пять шагов и критически оглядела хозяйку.

- Только не ври! - с угрозой предупредила та.

- Что вы, госпожа! - оскорбилась Риата и даже прищурилась, демонстрируя пристальное внимание к платью девушки.

Путешественница повернулась кругом, словно манекенщица на подиуме.

С интересом наблюдавший за происходящим мастер удивлённо хмыкнул, качая седой головой.

- Как будто и нет ничего! - уверенно заявила невольница.

Удовлетворённо кивнув, Ника развязала кошелёк.

Дорога до дома Картенов выявила ряд недостатков сбруи. Ремни натирали кожу, а узелки то и дело норовили задеть левую ногу.

У ворот, оглядевшись по сторонам, девушка вытащила кинжал и отдала Риате, которая тут же убрала его в сумку.

Как и предполагала путешественница, хозяйка дома возжелала посмотреть на её покупку.

- Для чего это кольцо? - спросила женщина, с любопытством разглядывая рукоятку.

- Просто так, - пожала плечами гостья, не желая пускаться в подробные объяснения.

- Какой-то он... неаккуратный, - проворчала супруга консула.

- К сожалению, это всё, что я пока могу себе позволить, - кротко вздохнула Ника.

- Вы вправе тратить деньги отца так, как находите нужным, госпожа Юлиса, - нравоучительным тоном произнесла Тервия, возвращая нож. - Но что вы с ним будете делать?

Уязвлённая подобным пренебрежением, девушка тут же, не обращая внимания на боль в плече, продемонстрировала целый каскад намертво вколоченных Наставником упражнений.

Клинок порхал как бабочка, оказывался то в одной, то в другой руке, нанося противнику колющие и режущие удары.

Для полноты представления следовало бы эффектно метнуть кинжал в дверь. Но, во-первых, она опасалась, что плохо знакомое оружие может не воткнуться, тем самым испортить всё впечатление. Во-вторых, хозяйке вряд ли понравится отметила на недавно покрашенном дереве.

Но даже эта маленькая демонстрация имела своё положительное значение. Стоявшая у стены Толкуша застыла с открытым ртом, а супруга морехода криво усмехнулась бледными губами.

- Мерк говорил, что вы умеете пользоваться оружием. Но я не верила.

- Ваш супруг преувеличивает, госпожа Картен, - покачала головой путешественница. - По сравнению с моим отцом я ничего не умею. Хотя обидеть меня будет непросто.

Почувствовав, что помимо воли в последних словах прозвучало недвусмысленное предупреждение, Ника поспешила покинуть комнату. После чего заглянула в конюшню, где обиженно скучал одинокий Орри. Не обращая внимание на кислую физиономию ганта, рассказала о намеченных на завтра мероприятиях. Узнав, что ему предстоит провести какое-то время в тележке, заваленным старыми циновками, молодой человек ещё больше посмурнел, но от комментариев воздержался.

Картен вернулся поздно со всклокоченной бородой и в разорванном на груди хитоне. Швырнув скомканный плащ в лицо Терету, грозно рявкнул:

- Пусть зашьют!

- Да, господин, - испуганно проблеял старый раб, втягивая голову в плечи.

Зло зыркнув на вышедшую из главного зала гостью, мореход, не говоря ни слова, протопал на второй этаж.

Ника и Уртекс долго ждали его к ужину. Причём подросток продолжал её подчёркнуто игнорировать.

Консул явился от супруги красный и злой. Плюхнувшись на своё место, он залпом осушил стакан, даже забыв брызнуть несколько капель домашним богам.

- Мерзавцы! - мужчина с силой грохнул пустой посудой о стол. - Какие мерзавцы!

- Вы о ком, господин Картен? - рискнула поинтересоваться девушка.

- Отец! - предостерегающе пробормотал сын. - Может, не стоит?

- Думаешь, она сама ничего не узнает? - криво усмехнулся мореход. - Да разве сохранишь что-нибудь в тайне в этом городе сплетников и лжецов!

"Ого!" - мысленно хмыкнула гостья. На её памяти консул ещё никогда так откровенно не высказывался о Канакерне.

- Это касается вас, господин Картен? - осторожно спросила она. - Или вашей семьи?

- Всех! - рявкнул хозяин дома. - Всех, госпожа Юлиса! Всей моей семьи! Нат Депун в глаза сказал, что Вестакия себя убила, и я, её отец, в этом виноват! А все вокруг молчали! Понимаете, госпожа Юлиса?! Никто даже не попытался ему возразить. Пришлось самому проучить наглеца. И я бы вышиб из него дух, если бы меня не остановили!

Судя по всему, Картен искренне негодовал по поводу случившегося. То мрачное настроение, с которым он сел за стол, уступило место ярости.

- В самый канун Ангипария этот лагир бесстыдно оскорблял мою семью, а они молчали!

Путешественница вспомнила о приближении торжеств, посвящённых богине плодородия. Согласно верованиям радлан, либрийцев и некоторых других цивилизованных народов, в эти дни Ангипа спускалась в подземный мир к своему мужу Дрину, где оставалась до весны.

Ника знала от Наставника, что в этот праздник принято навещать родственников, посещать храмы и кладбища, приносить жертвы. В глазах почитателей богини он, кроме всего прочего, символизировал единение семьи. Становилось понятно, почему Картен так возмущён.