Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

— Я не знала, что это настолько… — проговорила Кори и замолчала.

— Впечатляюще? — уточнил Левша по-русски специально для Макарова и покосился на него вопросительным взглядом.

— Yes, — ответила Кори и, ошеломленно глядя по сторонам, прижала пальцы к вискам.

— Мы едем или встанем в ряды антиглобалистов? — услышав за спиной шум, прокричал Левша.

Ни секунды не медля, он запрыгнул в дожидающуюся своей очереди вагонетку и поставил под красный луч руку. Люк дрогнул, из него вывалилось несколько консервных банок, но Левша продолжал держать ладонь, и створки люка вернулись и намертво сошлись. Вагонетка тронулась с места, и Макаров, подсадив Кори, запрыгнул в нее в тот момент, когда она уже начала свое движение вниз.

Щелк, щелк!!

Макаров обернулся. Люди Гламура и он сам вбежали в мусорный бокс, на ходу перезаряжая оружие.

Схватив за плечи Левшу и девушку, Макаров повалил их на пол. Падая, он порезал ногу о зазубренную банку. Кровь выступила на коже, но торопиться из раны не хотела. «Все лучше, чем выходное отверстие», — подумал Макаров.

В стены вагонетки ударила дробь пуль, снизу было видно, как сталь металла отражает пули, а те в отместку вышибают из нее искры.

Вагонетка разгонялась и мчалась уже со скоростью вагона метро. Стерев с лица разъедавшую известковую пыль, Левша подполз к Макарову.

— Послушай… — Левша склонился над самым его ухом. — Тебе ничего не кажется странным?

— Мне? — Макаров поднял на него изумленный взгляд. — Странным?! Да ты что? Все настолько привычно и естественно!

— Я не о том, где мы находимся и при каких обстоятельствах…

— Тогда о чем, интересно?

— Кори не знает русского языка. Я задал вопрос по-русски, и она, ни секунды не медля, ответила мне по-английски. Причем в тему…

Некоторое время Макаров молчал, прокручивая, видимо, былое, а потом рассмеялся и сказал ему тихо:

— Зашилась девочка… А ведь я говорил тебе: сними с плеча и посади в угол…

Глава одиннадцатая

Около минуты вагонетка катилась, то ускоряясь, то притормаживая, по плавно очерченной кривой. И вдруг сбавила ход и остановилась вовсе.

— Что такое? — встревожился Макаров.

И в этот момент над ними вспыхнул свет, лязгнули какие-то засовы и на головы им посыпался мусор. Обломки арматуры, острые, как бритва, обрезки жестяных листов, стекло.

Левша спохватился первым. Следуя скорее не логике, а безрассудству, он выбросил вверх руку, так чтобы она оказалась над бортами вагонетки. И тотчас увидел на ладони красную точку от луча. Люк закрылся.

Вагонетка тронулась в путь.

— Ты понял, Макаров?! — вскричал Левша, глядя на приятеля, которому повезло меньше: с лица Макарова стекала кровь. Видимо, падая, что-то поранило его голову. — Вагонетка будет останавливаться у каждой помойки, пока не наполнится доверху!

Расталкивая ногами куски металла и металлическую стружку, Макаров поднялся на ноги и тут же упал: вагонетка резко набрала скорость.

— Спроси у девчонки, как нам добраться до Риты, — приказал он, кряхтя и снова вставая. — Скажи, что если она соврет, я пристрелю ее…

Перегнувшись, он посмотрел вниз. Когда вагонетка проезжала мимо освещенного участка, ему удалось рассмотреть, что рядом с рельсами проходит третий рельс, контактный. Движение здесь регулировалось, как в московской подземке. Вероятно, в корпус вагонетки вставлялся дешевые датчики, которые не позволяли вагонам приблизиться друг к другу, а расположенный под днищем двигатель толкал ее вперед.

— Макаров… — позвал Левша.

— Спроси! — крикнул тот по-английски. — Спроси и скажи, что — пристрелю!

— Макаров… Она вряд ли испугается твоих слов…

Аккуратно ступая, насколько это позволял подвижный пол, Макаров приблизился к Левше. Под его ногами, глядя вверх и судорожно глотая кровь, лежала Кори. Стоило вагонетке заехать во мрак — Кори исчезала. Но только свет от редких настенных светильников освещал участок рельсов, Кори появлялась. И с каждым ее таким появлением выглядела она все хуже. Когда Макаров склонился над ней, вся грудь девушки была залита кровью.

— Эй, — тихо позвал Макаров.

— Западное крыло, отделение для подготавливаемых… — прошептала Кори на ухо склонившемуся над ней Левше.

— Для подготавливаемых?.. Что это такое?!

— Я вела вас в засаду, простите… Но я не знала, что вас будут убивать…

— Тебя Гламур… тебя мистер Блэйк попросил?

— Да… — призналась Кори. — Он вбежал в кабинет… прокричал «веди его…»

— Мы знаем, куда ты должна была вести Левшу! — перебил ее Макаров. — Дальше что?

— И уехал на лифте… Простите…

Из груди ее торчал неровный обрезок арматуры. Падая вместе с мусором, он пробил ей грудь. Легкие повреждены не были, иначе девушка не смогла бы говорить, но крови из рваной раны вышло достаточно, чтобы через минуту Кори потеряла сознание.

— Если мы вынем арматуру, она умрет. Ей нужно на операционный стол…

— У нас нет стола… — глупо ответил Левша…

— Я не лгу, — прошептала Кори, — девушка… там…

Левша, понимая, что Кори осталось совсем немного, присел над ней.

— А Нью-Йорк, Уолл-стрит…

— Ничего нет…

— Я так и думал, — вздохнул Левша. Он даже огорчился. Словно рассчитывал через окно офиса Гламура выбраться и ступить на улицы Манхэттена.

— Ничего нет… Нью-Йорка нет… Острова нет… Вас нет…

— Она бредит, — пробормотал Макаров и уже громче, чтобы голос его был услышан при перестуке колес, добавил: — Левша, спроси у нее, где западное крыло! Хотя верить ей…

Через минуту к нему, стоящему у переднего борта вагонетки, подошел Левша.

— Она сказала, как только мы остановимся у следующего мусоросборника, нужно сойти и идти влево, пока не увидим церковь.

— Пока что не увидим?..

— Она сказала — церковь. Может, бредит, — высказал предположение Левша, — может, нет. А у нас есть выбор?

Когда вагонетка остановилась, они спрыгнули. Сделано это было вовремя. В течение нескольких секунд вагон доверху заполнился битым стеклом.

— Это город, Левша, — удаляясь от рельсовых путей, ошеломленно произнес Макаров. — Это целый город со своим производством, системой фильтрации воды и ритмом жизни. Еще месяц назад я бы в это не поверил.

Они шли по широкому, плохо освещенному тоннелю. Чем дальше они удалялись от узкоколейного пути, тем сильнее убеждался Макаров, что пейзаж меняется. Серость и сырость стен уступала выдержанной в примитивном стиле архитектуре, которая, в свою очередь, меняла черты на более изысканные. Об изысканности как таковой говорить не имело смысла, но по сравнению с мрачными коридорами, по которым они мчались в вагоне, улицу, по которой они шли, можно было назвать Арбатом. Не хватало только столиков с торговцами рукодельем и музыкантов с распахнутыми на земле кофрами. Вскоре Макаров стал замечать даже статуи.

— Со дна моря натаскали, что ли? — пробормотал Левша, прикасаясь к бедру одной, изображающей женскую фигуру.

И когда он бросил взгляд вперед и произнес: «Она не обманула», Макаров укоротил шаг и всмотрелся туда, куда указывала рука Левши. Впереди них, метрах в двухстах, на площади, вдвое меньшей, чем Красная, стоял и упирал готические своды в потолок католический храм.

— Что, еще месяц назад ты сказал бы, что глазам своим не веришь? — усмехнулся Левша.

— Девушка в храме?

— Нет, храм — только ориентир. Нам нужно его оставить по правую руку и уйти по улице с круглыми фонарями на стенах. Ничего больше Кори сказать не успела. Но я думаю, что, если бы идти пришлось далеко, она указала бы не церковь, а что-то другое.

— Похоже, так, — согласился Макаров и, остановившись, взял Левшу за рукав еще недавно белой, а теперь разноцветной от крови, машинного масла и мазута рубашки. — Послушай, старик… Я не знаю, что там будет дальше, но в любом случае прошу тебя: что бы ни случилось, мы встретимся на том месте, где нас ввели под землю. Завтра, через неделю — только там и нигде больше. А мы обязательно встретимся, если сейчас придется разлучиться, верно?