Прихоть русского немца(СИ)

- Изотерическая лабуда. Твоего Гвинея просто заказали, - отрезал

Куропяткин. - Можешь мне поверить, я сижу в газете на этой теме и таких

историй могу рассказать воз и маленькую тележку. И вообще, давайте

вернемся к тому, ради чего собрались. Меня интересуют технические детали.

С железом, которое мы оставили на Караби, ничего не сталось, но если ты,

Краб, рассчитываешь на веревки, то учти, они пролежали в схроне почти

семь лет, я пас. Улетать с криком "мама" не собираюсь.

- Я на старый капрон и не рассчитывал, - обиделся Краб. - Веревки новые.

Две двадцатки и стометровка, плюс пятидесятка. Еще пять репшнуров по

десять метров. Думаю, этого хватит.

- И где они? Что-то я их не вижу, - удивился Швецов.

- На метеостанции. Там же, где и мой рюкзак. Ты не обратил внимания, что

я без снаряги. Постарел что ли? Сюда я через Москву летел, поэтому в

Симферополе нанял мужика с "козликом", тот и отвез меня на Караби через

Зеленогорск.

С трудом проглотив очередную порцию пойла под названием "пиво",

Швецов засомневался, не свалял ли дурака, приехав в Крым. Звонок Краба

пришелся как нельзя кстати. Бомбу под "Форд" подложили явно в расчете на

то, что ее найдут. Это своего рода предупреждение. Слинять за границу, как

это сделал Кригер, не получится, уж больно много оборотных денежек

крутится в деле, изъять их быстро не получится. За это время его могут

раздавить, как клопа.

Швецов окинул тяжелым взглядом собеседников. Наверняка считают его

самым успешным в их группе. Что толку рассказывать о специфике

торгового бизнеса, построенного на откатах? Скажут, мол, пилить бабло - не

ящики грузить, и, в общем-то, будут правы. Он вспомнил, как Настя

оказалась в их группе и грустно улыбнулся. Это было так давно, столько

событий промелькнуло с той поры, что если бы он имел возможность снять

их на киноленту, получился бы полноценный остросюжетный фильм. Он и не

предполагал, что эта очаровательная малышка, от горшка три вершка,

сцементирует их группу в единое целое.

***

Настю в их группу привел Куропяткин. Представил ее на "бону" - так

называли площадку возле троллейбусных касс рядом с железнодорожным

вокзалом. Отсюда на рогатом транспорте можно было добраться куда угодно

- к морю и скалам, к пещерам Караби и Чатыр-Дага. К троллейбусным

кассам примыкало здание для хранения ручной клади, глухая стена которого

на протяжении многих лет верой и правдой служила туристам доской

объявлений. На слегка желтоватой поверхности красовались всевозможные

надписи: "Коша ждать не любит", "Сологубу привет от Васи", "Комар ищи

нас на бетонке", "Хмырь, твой капрон у Анфиски", "Культиватор сволочь",

"Сами вы сволочи. Культиватор", "Меняю стольник десятки на полста

двенадцатки", "Светка, свали от Сережки. Маринка". Стену регулярно

обновляли - драили ручными наждаками и красили, но надписи с завидным

постоянством снова появлялись. Туристы были даже благодарны

ремонтникам, в противном случае довольно скоро на стене не осталось бы ни

одного свободного местечка. Особенно много народа собиралось на "бону" в

пятницу вечером: на пятки рабочей пятидневке наступали законные

выходные.

Их группа только набирала обороты, хотелось обкатать ее в обводненных

пещерах. Заранее обзавелись гидрокостюмами. Швецов приехал первым.

Считал, что лучше подождать, чем задержаться. Кригер прибыл минута в

минуту. Немцы, даже если они вконец обрусели, сохраняют адекватную

ментальность. Куропяткина пришлось ждать больше часа. В принципе, никто

никуда не спешил - на дворе был ноябрь и к намеченной цели они в любом

случае добрались бы по темноте. Но Кригер, у которого точность и

обязательность гнездились в крови, взбунтовался.

- Кондор, тебе не кажется, что пора двигаться?

- Ессесно, - невозмутимо ответил Швецов.

- Тебе не кажется, что болт, который на нас положил Дока, нуждается в

обработке на резце?

- Охолонь, приедет, куда денется. В крайнем случае уедем вдвоем.

- Так поехали!

Швецов и сам придерживался того же мнения, сколько можно терпеть

вечные опоздания Куропяткина, но что-то останавливало. С одной стороны,

Дока, ясное дело, редкостный раздолбай, у него со временем сложились

непростые отношения. Скорее всего, внутренний будильник Доки был

безнадежно испорчен еще в утробе матери. Не мешает его проучить, иначе

он так и будет трепать им нервы. С другой стороны, природа наградила

Куропяткина редкостным чутьем - в пещере с многочисленными

ответвлениями и этажами он безошибочно находил обратный путь.

Непонятно, как это ему удавалось, но не было случая, чтобы под землей он

сбился с пути. Однажды у него отказала коногонка, а запасной фонарик или

хотя бы свечку он с собой не прихватил. Для выхода на поверхность нужно

было преодолеть извилистую наклонную галерею с нависающими над

головой сталактитами, потом среди ложных тупиков найти вход в маленький

зальчик и лишь затем подняться по двум двадцатиметровым колодцам.

Куропяткин позднее вспоминал, что когда погасла фара, спокойно сел на

камень и зачем-то закрыл глаза, хотя вокруг и так царила кромешная тьма. В

мельчайших деталях представил обратный путь. Картинка получилась

настолько выразительной и объемной, что оставалось только ногами двигать.

- И руки пред собой не выставлял? - не поверил Швецов.

- А зачем? Один раз только слегка плутанул, когда навеску искал во втором

колодце, забыл, что она выше головы болтается, там, если помнишь, полка

широкая, а к ней можно распором подняться.

После этого Куропяткин и получил насмешливо-уважительную кличку

Дока. Швецов ради интереса однажды попробовал в городском парке пройти

по узкой тропе с закрытыми глазами. Перед этим трижды прошагал по

маршруту обычным способом. В итоге его увело влево, и он чуть глаз не

проколол веткой. После брал с собой под землю не один, а два запасных

фонарика.

Когда терпение кончилось даже у Швецова, на горизонте появился

Куропяткин, причем не один, а с тщедушной белобрысой девчушкой с

рюкзаком, который громоздился за ее плечами, как горб над верблюдом. На

самом деле поклажа была не слишком большой, просто девушка едва

дотягивала в росте до полутора метров.

Подозрительно взглянув на маломерку, Швецов поинтересовался:

- Надеюсь, она не с тобой?

Дока злорадно ухмыльнулся.

- Знакомьтесь, это Настя.

Швецов и Кригер недоуменно переглянулись: а как же договоренность, что

никаких баб в группе не будет? К такому решению пришли сообща: никакого

женоненавистничества, исключительно здравый смысл и трезвый расчет.

Самое тяжелое в спелеологии - это заброска. К выбранной точке нужно

дотащить на своем горбу целую гору снаряги. Под землей ничем не лучше -

сплошная глина, моква, да и вдобавок узкие ходы, в которых чувствуешь

себя жалкой мокрицей. Если отбросить все ахи и вздохи по поводу

подземных красот, то спелеология - такая пахота, что иной раз даже

закаленные мужики сваливают в сторону. Баба в группе - дополнительная

поклажа, да еще и потенциальный источник грызни, которая неизбежно

возникает в любом мужском коллективе, как только в нем появляется

женщина.

- Здравствуйте, - воскликнула девушка с таким восторгом, будто узрела не

двух парней с кислыми рожами, а апостолов, намеревающихся посвятить ее в

таинства нового учения.

У Швецова засосало под ложечкой: уж больно смазливым было личико у