Прихоть русского немца(СИ)

поглубже, чтобы не зацепиться головой о каменный свод, моментально

перевернулась вниз головой, превратилась в дурацкий поплавок. Настя

судорожно загребала руками воду, но раздувшиеся штанины не давали ни

единого шанса.

- Вы козлы! - провозгласила Настя.

- Токи, - укоризненно проговорил Краб. - Ты же помнишь, я спрашивал,

ныряла ли ты раньше в гидре. Ты сказала, что да.

- Нашел дуру. Вы бы ушли без меня. Разве не так?

- Проехали, - подвел итог Швецов, хлопнув внушительной пятерней по

столу. - Если я правильно понял, на Караби нас ждет дырка, по сравнению с

которой отдыхает даже Нижний Баир.

- Я этого не утверждал, - возразил Краб. - Другое дело, что есть все

основания так считать.

- Я не страдаю болезнью Альцгеймера, - обозлился Швецов. - Ты сказал:

"Старик, есть потрясная дырка". И пусть меня поправят Дока и Токи,

которым ты наверняка наплел нечто подобное. В противном случае они бы

сейчас не сидели за этим столом.

- Что за наезд? - обиделся Краб. - В моем лексиконе нет такого слова, как

"потрясный".

- Офигительный, сногсшибательный, обалденный, - ворчливо возразил

Куропяткин. - Какая разница? Не съезжай с темы. На тебя это не похоже.

- Ну, хорошо, - Краб примирительно поднял вверх обе руки. - По моим

сведениям, пещера, по меньшей мере, не хуже Нижнего Баира. Если вас

такой ответ устраивает, давайте перейдем к частностям.

- Лично меня они больше всего интересуют, - хмыкнула Настя. - Как так

получилось, что ты, сидя в теплой немецкой квартирке, первым узнал о

пещере, в которой, судя по твоим словам, побывал только один человек -

малохольный Кардинал?

У Насти были все основания относиться подозрительно к алуштинцу

Сергею Кардиналову, свихнувшемуся на пещерах. Работал он оператором в

коммунальной котельной с удобным графиком: сутки отдежурил, трое дома.

Жил с родней в частном доме, ни разу не был женат. Длинношеий, тощий, с

большущими глазами обиженного жирафа, он был скрытен и немногословен,

пропадал в горах и зимой, и летом, за что и получил вторую кличку

Скиталец. Зачем ему это было нужно, никто не понимал, поскольку все его

подземные изыскания из-за скудного снаряжения (древняя десятиметровая

веревочная лестница, доставшаяся от экспедиции шестидесятых годов, да

обычная коногонка) сводились к посещениям легкодоступных подземных

полостей. Сам он никогда не лез на рожон и давал задний ход, если

очередной шкурник или колодец оказывались не по зубам. Но зато

непостижимым образом одним из первых узнавал об открытии новых пещер,

входы в которые иногда показывал заезжим туристам, за что его не любили

не только крымские спелеологи, но и сотрудники симферопольской

контрольно-спасательной службы. Дикари, дорвавшись до красивейших

залов, нещадно их обдирали, превращая в помойники. Каэсэсники давно

точили зубы на Кардинала, но поймать его в горах, чтобы начисто отбить

охоту к изучению карста, не удавалось.

Настя считала, что Кардиналу самое место в дурдоме. Первая встреча с ним

запомнилась ей надолго. Шла она однажды по плато Ай-Петри в теплой

куртке и в комбезе, под который надела собственноручно связанный свитер

из ангорки. На дворе стоял апрель, но в горах, когда солнце пряталось за

тучи, пронизывающая сырость вкупе с северным сердитым ветром

пробирали до костей. И вдруг из котловины вынырнул длинный парень с

голым торсом в синих трениках с обвисшими коленями. Видавший виды

брезентовый рюкзак наводил на мысль, что его обладатель не маньяк, а имеет

какое-то отношение к туризму. Настя изрядно перетрусила. От лагеря она

удалилась на полкилометра, вопи во все горло - никто не услышит.

Незнакомец передвигался скачками, да так быстро, что уже через минуту

оказался возле нее.

- Здесь карст не прослушивается. Полная тишина. Сечешь?

Незнакомец заговорщицки подмигнул и подозрительно оглянулся по

сторонам, будто проверял, не подслушивают ли его.

- Ага, - прошептала Настя и тоже огляделась, но уже по другой причине:

надеялась увидеть в обозримой близости хотя бы одного туриста. Такового,

увы, не наблюдалось.

- Вам нельзя здесь оставаться, - безапелляционно заявил парень. - Идите к

своим. Прямо сейчас.

- Угу, - кивнула девушка.

От страха у нее отнялись ноги. От парня исходил резкий запах мужского

пота, над ним курился пар, будто он только что выскочил из бани.

Наклонившись, незнакомец прошептал: "Кригер вас погубит. Только не

говорите никому. Это секрет".

Он внезапно сорвался с места и прыжками, как диковинное животное,

поскакал дальше. Как только скрылся за ближайшим пригорком, Настя со

всех ног рванула в лагерь. Влетела, проломившись через густой кустарник.

Над костром на треноге мирно висел котелок, от которого исходил вкусный

запах картошки и говяжьей тушенки. Возле него хлопотал Швецов, который

в этот день был дежурным. Поскользнувшись на влажной от росы траве,

Настя наверняка опрокинула бы котелок, если бы Роман не успел ее

подхватить. Потирая ушибленный бок, он с удивлением посмотрел на

девушку, лицо которой было перекошено от страха, а на щеке алела

царапина. Из палатки на шум выползли Краб и Куропяткин. Физиономии у

обоих были сонными и изрядно помятыми. Они переводили осоловевшие

взгляды с Насти на Швецова, ожидая дальнейших объяснений. Настя

судорожно хватала ртом воздух и никак не могла отдышаться. Швецов

усадил ее на бревно и, успокаивающе потрепав по плечу, направился к

своему рюкзаку, в котором в боковом кармане хранилась аптечка. Перекиси в

ней не нашлось, пришлось довольствоваться зеленкой. Действие антисептика

оказалось благотворным - как только Швецов приложил вату к ранке на

щеке, Настя дернулась и гневно выпалила:

- Дрыхните, сволочи?

Парни недоуменно переглянулись. Они искренне не понимали, в чем их

вина. Настя любила вставать ни свет ни заря и в одиночестве гулять по

окрестностям. Никто против этого не возражал, поскольку никакой

опасности такие прогулки не представляли. Даже когда она уходила далеко

от лагеря и могла накрутить пару лишних километров.

- С кабаном что ли тропу не поделила? - хмуро осведомился Краб.

Дикие свиньи на Ай-Петри действительно водились.

- Сам ты кабан! - обозлилась Настя. - Там какой-то голый псих с рюкзаком

шастает.

- Ну, ты даешь! - расхохотался Краб. - Это же Кардинал. Карстовый волк

алуштинского разлива. Шарики за ролики у него другой раз действительно

заскакивают, но вообще парень безобидный. Не знаю, правда ли это, но ходят

слухи, что у него потрясающий нюх на пустоты. Это он только с виду

придурковатый, если же его разговорить, много чего интересного может

рассказать. Он ведь пещерами заинтересовался еще в школе, когда Норбера

Кастера начитался. Компас ему ни к чему, за десяток лет так насобачился,

что может передвигаться по любому крымскому плато с завязанными

глазами. Пару лет назад я на Караби блуканул. Такая "обезьяна" навалилась,

что протянутой руки не было видно. Пацаны тогда возле пещеры Крубера

стояли, но попробуй их отыскать в таком тумане. Грохнешься в расщелину -

костей не соберешь. Стою и размышляю, что делать. Самое разумное -

залезть в спальник, укрыться полиэтиленом и ждать милости от природы. И в

этот момент кто-то за рукав ветровки дернул. Не поверите,

двадцатикилограммовый рюкзак пушинкой показался. От того места, где

стоял, метра на четыре отпрыгнул. Верчу башкой по сторонам и ничего не

вижу. Может, за куст зацепился, думаю. И тут из мглистого облака

выдвинулось человекоподобное существо и спросило с хрипотцой в голосе: