Прихоть русского немца(СИ)

бог знает с каких времен. Если, допустим, один из них не проверишь,

пролетишь как минимум с десяток метров. Кончай халтурить. Мы с тобой не

в бирюльки играть приехали.

- Да ладно, - смутился Сергей. - Не маленький, усек.

Когда Швецов и Куропяткин подошли к Красному камню, на нем

красовались скалолазы. Сергей впервые увидел завораживающую картину:

одни восходители спускались вниз, другие, припав к скале, как к любимой

женщине, пытались нащупать зацепки, чтобы продолжить подъем. Задрав

голову, он наблюдал как полтора десятка людей прилежно пытаются

преодолеть страх перед высотой. А в том, что они боятся взглянуть вниз,

Сергей не сомневался: не может обычный человек не понимать, чем грозит

малейшая ошибка. Приглядевшись, понял: храбрость восходителей

подкреплялась страховкой - сорвавшись со скалы, неудачник мог пролететь

максимум пару метров, после чего завис бы на веревке, которую, стоя у

подножия горы, держал в руках напарник.

- Слушай, тут классно! - весело воскликнул Куропяткин. - И симпатичных

девчонок до черта. А, может, ну их на фиг эти пещеры?

- Решай сам, для этого я тебя сюда и притащил. Как по мне, альпинисты и

скалолазы - муравьи, ползающие к вершинам. Чем сложнее подъем, тем

больше усилий и мастерства. Техника в чистом виде. Только не подумай, что

я как гадюка истекаю ядом, просто здраво оцениваю ситуацию. А

неисследованная пещера - это тайна, раскрыть которую можешь только ты.

Понимаешь, на поверхности все изучено, уже не осталось неизвестных

маршрутов на тот же Эверест. Соревнования идут по принципу, кто быстрее

и без потерь преодолеет самый мудреный и каверзный маршрут. Гагарина

помнят все, а из тех, кто последовал за ним, могут назвать разве что Леонида

Леонова, впервые вышедшего в открытый космос. Помнят Колумба,

Амундсена, Афанасия Никитина, еще с десяток первооткрывателей и

путешественников. Всех остальных можно найти только в

специализированных справочниках. Сегодня путь под землю - это

единственный способ заявить о себе. Вот этим мы и займемся.

Сергей поежился. На такие амбициозные планы он даже не замахивался.

Взглянув на растерянное лицо приятеля, Швецов развеселился.

- Расслабься, лавры Норбера Кастера нам пока не светят - не тот калибр.

Оставив рюкзаки под присмотром знакомых севастопольских спелеологов,

которые только начали устанавливать палатки, Сергей и Роман по обводной

тропе поднялись наверх. Усевшись на краю сорокавосьмиметровой скалы,

Сергей вглядывался сквозь голубую дымку в крошечные домики Гурзуфа,

размышляя, как точка обзора влияет на выбор маршрута. Сверху, например,

хорошо видно, что штурмовать Аю-Даг со стороны моря глупо. Куда проще

взобраться на башку каменного медведя с севера. Жажда приключений в

древние времена, видимо, уравновешивалась опасностью исчезновения рода.

Но тогда пускались в авантюру оправданно - добыть еды. Сегодня все более-

менее сыты и ставят на карту жизнь исключительно ради собственной

прихоти. Людям наплевать, если очередной искатель приключений склеит

ласты. В крайнем случае, опубликуют в газете пару строк или

проинформируют об этом по телику.

Сидящий рядом Швецов, догадавшись, что приятель пребывает в смятении,

поинтересовался:

- Как ты считаешь, в чем смысл жизни? Только не надо нести лабуду

насчет того, что мы рождаемся, чтобы продолжить свой род или сделать

счастливыми окружающих. Размножением занимаются все организмы, а

счастье - настолько растяжимое понятие, что под него можно подвести что

угодно. Я не возражаю, чтобы каждый мужчина посадил дерево, построил

дом и воспитал сына. Но это программа минимум. Если тебя хватает только

для этого -- честь тебе и хвала. Считай, что справился со своей задачей.

- Это ты к чему?

- Да к тому, что ты сейчас растекся, как медуза на пляже. У каждого мужика

должен быть стержень, в противном случае он ничем не отличается от бабы.

А у тебя стержень какой-то хилый, гнется во всех направлениях. Узрел

девчонок на скале и поплыл. Их задницы интересуют тебя гораздо больше,

чем то, зачем мы сюда приехали.

- Знаешь, в чем моя проблема? Я и понятия не имею, чего мне хочется. Ты

считаешь, что лучше лезть под землю, чем оставаться над нею. А я в этом не

уверен.

- Все дело в том, что спелеология - перевернутое мышление. Альпинист

идет в плюс, а спелеолог - в минус. Эти занятия абсолютно не совпадают. Ну

не заставишь ты заправского альпиниста, заточенного на стремлении к

высоте, лезть в какую-то сомнительную дырку, которая может закончиться

тупиком. Наши будущие упражнения на скале ничего не значат. В том

смысле, что после них ты можешь податься, куда захочешь. Но хочу

предупредить: если останешься со мной, заканчивай с разгильдяйством, то,

что над землей, кажется безобидной шалостью, на глубине может выйти

боком.

- Это ты к чему?

- О ремесле и подмастерьях. Пары бензина в троллейбусе - это всего лишь

вонь, кстати, вполне терпимая, а вот в замкнутом пространстве, да еще с

плохой тягой, глазом моргнуть не успеешь, как превратишься в головешку.

- Слушай, может, хватит пилить? Временами маму напоминаешь. Та тоже,

как начнет воспитывать, не остановишь.

- Пора спускаться, а то совсем стемнеет, а мы еще палатку не поставили, -

поднявшись, произнес Швецов и, не оглядываясь, зашагал прочь от обрыва.

В отличие от Куропяткина, на свою маму он никогда не обижался.

***

Утро выдалось отвратительным. Солнце спозаранку начало буровить глаза

с таким немилосердным усердием, что Швецов, повертев головой, проснулся

и тупо уставился в полог палатки, на котором, как на телеэкране, мельтешили

ветки деревьев. Сначала он вообще не понял, где находится. Память

возвращалась медленно, со скрипом. Зря они попросили севастопольцев

присмотреть за вещами: когда вернулись с вершины Красного камня, их

встретили с буйной радостью, как покорителей Эвереста. Уже после того, как

Швецов с Куропяткиным, стоя возле раскрасневшегося костра, опрокинули

стопки, выяснилось, что им налили ядреный самогон. И лишь после этого

Швецов сообразил, что они даже палатку не поставили.

Он помнил о своем окончательном решении не превращать первый

испытательный выезд на скалы в банальную пьянку. Но тут нарисовалась

девушка, кажется, Аленка и предложила выпить на брудершафт. "Гусар

хренов!" - выругался Роман, вспомнив, как дважды лихо опорожнял

стаканчики, подносимые девушкой. Как она выглядела? Вроде бы не

красавица, но и не уродина. Впрочем, пьяному любая баба кажется

совершенством. Только непонятно, чем все это закончилось. Преодолевая

тошноту, которая, дождавшись пробуждения, вцепилась в него мертвой

хваткой, Швецов поморщился от пронзительной боли в голове и

приподнялся. Увиденное его не утешило. У него даже зародилась мысль, что

попал в чужую палатку. Рядом с ним мирно похрапывал неизвестный

светловолосый парень. Его жиденькая желтоволосая бородка почему-то

вызвала у Швецова такой приступ отвращения, что он торопливо выполз из

палатки и, пошатываясь, побрел к озеру. Стащив с себя футболку и брюки,

зашел по пояс в холодную воду и окунулся с головой. Швецов решил

наказать себя и усилием воли преодолел желание немедленно выскочить из

холодной воды. Первый день тренировок - псу под хвост. Лазать по скалам

после такого количества бухла все равно, что дразнить медведя, забравшись к

нему в клетку.

Роман присел на шершавую глыбу известняка.

- Отмокаем?

Голос незнакомца Швецову не понравился, уж больно язвительный, такое