Приключения 1972—1973 (Сборник приключенческих повестей и рассказов)

Дверь отворила девушка лет восемнадцати. В желтом свете маленькой лампочки Демьянко заметил, что у нее круглое лицо, светлые волосы и темные глаза, которые вспыхнули при виде сутаны.

Гибко, с неосознанным изяществом молодости она склонилась перед служителем церкви. Поймала его руку, поцеловала. Иваньо благословил девушку, чуть отодвинулся, пропуская вперед спутника.

—

Богданна…

Ощущая ее теплую, крепкую ладонь, Демьянко подумал, что брови и ресницы у нее темные, как глаза, а голос добрый.

Вошли в комнату: фабричная мебель, несколько вышивок крестом вместо картин, на стенах фотографический портрет мужчины с усами «стрелкой», модными много лет назад. «Отец», — догадался Демьянко, переведя взгляд на Богданну; у нее такая же мягкая линия губ, выпуклый лоб, ямочки на щеках.

Пожилая женщина, сидевшая в углу за вязаньем, быстро поднялась и тоже склонилась под благословение.

—

Пани Гелена, вы просили подыскать вам хорошего жильца. Вот пан Демьянко.

Лицо пани Гелены было усталое и чуть грустное — женщины, прожившей нелегкую жизнь. Однако в глазах вспыхивали веселые искорки, как у Богданны.

—

Очень рада, — и голос Богданна унаследовала от нее. Пани Гелена выговаривала слова мягким контральто. — Надеюсь, вам у нас понравится.

Так Демьянко обрел новый приют. Ему отвели комнату в конце коридора, когда-то принадлежавшую главе семьи. Мать и дочь занимали две другие.

Богданну Демьянко почти не видел. Она работала кассиршей в заводской столовой, приходила усталая, сразу ложилась спать. Встречаясь, обменивались короткими, ничего не значащими фразами — девушка дичилась, свободное время проводила у себя в комнате за книгой.

Зато с пани Геленой Демьянко подружился быстро. Отвыкший от домашнего уюта, он испытывал особое удовольствие, просиживая с хозяйкой вечера напролет, слушая рассказы о прошлом, о покойном муже, о долгой-долгой жизни, которая промелькнула как день. В комнате было тихо, чуть стучали спицы (пани Гелена подрабатывала вязаньем, сбывая связанное знакомым), порою Демьянко часами сидел в качалке, не произнося ни слова.

Наверно, пани Гелена не раз говорила с дочерью о жильце и, наверно, говорила хорошее. Демьянко начал замечать дружелюбные улыбки Богданны, ледок в отношениях между ними понемногу таял. Девушка уже не уединялась с книгой, а выходила к Демьянко и матери, порой вставляла словечко в беседу. И тогда Демьянко вдруг ловил себя на том, что эти часы, проведенные в ее обществе, становятся ему особенно дороги.

Не нравилась Демьянко в Богданне и ее матери их крайняя религиозность, доходившая до фанатизма. Обе ежедневно молились дома, аккуратно ходили в Церковь, ревностно выполняли церковные обряды и обычаи. Демьянко привык считать религию утехой стариков или людей с несколько ущербной психикой, не представлял, что молодая, здоровая, жизнерадостная девушка может быть фанатичкой.

Скоро пришлось убедиться, что это так.

Зашел разговор об отце Иваньо.

—

О! — с жаром воскликнула Богданна. — Это святой человек! Он недавно поселился рядом с нами, но его уже все полюбили. Мы с мамой ходим молиться только к святой Елижбете, где он служит. Отец Иваньо всем помогает. Когда мама заболела — она часто болеет, — и ей помог.

—

Лекарство дал? — догадался Демьянко.

—

Нет, — Богданна немного смутилась. — Лекарство дал доктор. А отец Иваньо дважды отслужил молебен о ее выздоровлении.

—

Ну, невелика помощь! — засмеялся Демьянко. — Что с вами?! — воскликнул, пораженный переменой в девушке.

—

Слушайте, — звенящим от внутреннего напряжения голосом, отчеканивая каждое слово, произнесла Богданна. — Если вы безбожник, скажите сразу. Я их ненавижу и презираю. — Неприятная, злая гримаса исказила' милое лицо.

—

Что вы, Богданна, вы меня не так поняли! — после паузы возразил Демьянко.

—

А как? — не успокаивалась она.

—

Я вовсе не хотел посмеяться над вашим религиозным чувством. Я сказал, не подумав.

—

Есть вещи, которыми не шутят. К ним относится религия, — необычно суровым для нее тоном вступила в разговор пани Гелена.

—

Простите, — как мог, извинялся Демьянко. — Не будем больше об этом.

—

Хорошо, — согласилась Богданна, а пани Гелена молча наклонила голову.

В воскресенье столовая, где служила Богданна, не работала, и потому у девушки был выходной. По приказу отца Иваньо в одно из таких воскресений состоялась поездка, которая соединила судьбы молодых людей, превратила случайное знакомство в дружбу и любовь.

С тех пор прошло много лет, но до сих пор вспоминают они хмурый день того невеселого путешествия.

За рулем старенького закрытого «мерседеса», седая краска которого местами облупилась, как бы тронутая особой автомобильной паршой, сидел Торкун, нахохлившийся, ко всему безразличный. На звонкое «добрый день» Богданны еле ответил. Богданна, сперва безотчетно радовавшаяся поездке, сразу потускнела. Вспомнила требования отца Иваньо:. никогда, никому, ни при каких обстоятельствах не рассказывать, куда ездила, с кем виделась, кто послал ее; следить, чтобы Демьянко не входил в контакт ни с кем, кроме Долгого и его товарищей; в случае проверки документов утверждать, что она и Демьянко вместе пошли погулять по лесу, с Торкуном незнакомы, он нагнал их по дороге и предложил подвезти за деньги.

Наказы священника были не сложны, однако Богданна почему-то все боялась забыть их. Может, потому, что думать о них не хотелось.

— Поехали, — сказала девушка, забившись в угол кабины.

В ту пору на городских заставах стояли КПП — контрольно-пропускные пункты, которые проверяли документы у шоферов, а то и у пассажиров. Чтобы не рисковать, Павлюк посоветовал Демьянко выйти из города пешком, ждать машину в двух-трех километрах от КПП. Демьянко так и сделал. Окраинными улочками выбрался на пустырь, за которым начиналось поле, пересек рощицу и присел у обочины шоссе.

Ждать пришлось недолго. Собрался было еще раз закурить, как из-за поворота неторопливо выкатился «мерседес». Притормозил. Демьянко поздоровался с Богданной и Торкуном. Сел на заднее сиденье, возле девушки. Торкун включил скорость.

Ехали молча. Торкун склонился над баранкой, не отрывая глаз от бесконечной серой ленты, бегущей под автомобиль. Богданна рассеянно поглядывала по сторонам, на какое-то замечание Демьянко ответила неохотно, и он замолчал, чуть обиженный.

День был прохладный, в кабину врывался свежий ветерок, однако Богданне казалось, что здесь нестерпимо душно. Хотелось вздохнуть полной грудью, расправить плечи, засмеяться, и не было сил.

Так ехали и ехали, оставляя позади километр за километром.

—

Где-то здесь, — через плечо, не оборачиваясь, сказал Торкун. — До Воли-Берецкой недалеко.

—

Большой камень у дороги, за ним тропинка, — ответил Демьянко. О том, как найти хату лесника и что сказать при встрече, ему подробно растолковал Иваньо.

Под валуном, что наклонился над кюветом шоссе, Торкун остановил машину.

—

Может, вам лучше остаться, Богданна? — спросил Демьянко. — Я пойду один.

—

Нет, нет, я с вами! — девушка суетливо выскочила из машины. И вдруг подумала: а ведь ей поручено шпионить за Демьянко. Да, шпионить, иначе не назовешь! «Отец Иваньо не пошлет на плохое дело», — мысленно постаралась оправдать себя.

Торопливый, даже испуганный ответ выдал ее. Демьянко посуровел. Сухо сказал:

—

Как хотите. — Повернулся к Торкуну: — Ожидайте нас с трех часов. Поднимите капот и возитесь с мотором, будто что-то испортилось.

—

Добре. — Торкун нажал на стартер. Машина уехала. Молодые люди остались на пустынном шоссе.