Пришельцы

– Не позволю, чтобы снова повторился тридцать седьмой! – закончил тогда свою речь законник. – Будут доказательства – арестую.

Однако неожиданно он позвонил сам и попросил приехать, забрать уже подписанные ордера на аресты и обыски. Без требований каких-либо дополнительных доказательств.

В спецпрокуратуре щел летний ремонт, стучали молотки, скребли мастерки и воняло краской. Законник сидел в своем кабинете и хватался за голову, надышавшись, как токсикоман.

– Башка раскалывается, – пожаловался он. – Поехали отсюда куда-нибудь… на природу.

Заремба, как старый притворщик, уловил в этом предложении фальшь: голова, возможно, и в самом деле болела, да только не от краски. Они сели в личную машину спецпрокурора – пожухлый, с дырявыми крыльями «москвич» и поехали из центра в сторону Строгино. Спрашивать, куда везут и почему именно в этом направлении, не имело смысла, ибо события разворачивались самым неожиданным образом. По дороге законник остановился возле супермаркета и озабоченно посмотрел на Зарембу.

– А не взять ли нам бутылочку? Что-то голова не проходит…

– Почему не взять-то? – полковник полез за кошельком. – Можно еще и пива прихватить, холодненького. А то и у меня язва расшалилась.

За спецпрокурором не было славы тихого алкоголика, и такой оборот дела означал, что предстоит какой-то крупный и серьезный разговор. Он вернулся с полным звенящим пакетом, сел за руль и привез Зарембу на берег озера в десятом микрорайоне Строгино. За редким сквером поднимались скалы многоэтажек, а здесь, у воды, было тихо и не жарко. Законник на правах хозяина снял с заднего сидения и расстелил на земле чехол, разложил закуску и налил водки в разовые пластмассовые стаканчики.

– Кажется, ты в Карелии на меня обиделся? – спросил он, по условиям ситуации переходя на «ты».

Если он позвал пить «мировую», то это выглядело по крайней мере странно со стороны спецпрокурора. Подобных обид в их жизни было не счесть, и если каждую таким образом «замачивать», то круглый год не будешь просыхать. Да и не принято как-то обижаться на законы…

– За десантуру, что ли? – между прочим поинтересовался Заремба. – А что обижаться, все как положено. И так стволов у населения больше, чем после войны.

– Лукавишь! – погрозил пальцем законник и поднял стакан. – Ладно, давай, пока не нагрелась. Чтоб не было между нами обид.

Едва закусив, он тут же налил снова.

– Не часто? – Заремба открыл пиво. – Жара-то еще не спала…

Спецпрокурор достал колоду карт – подвернулась в кармане под руку, профессионально, как фокусник, распустил в воздухе и мгновенно собрал в тугую пачку.

– Эх, нам бы третьего да пульку расписать! – помечтал он, бросая колоду на чехол. – Давай кликнем любого прохожего?

– Давай, – согласился Заремба, внутренне восхищаясь непосредственностью законника. – Только я не очень-то в преферанс…

– Дело поправимое, – хмыкнул тот. – Главное, чтобы судьба послала нам сегодня третьего! Пошлет или нет?

Он по-прежнему оставался фаталистом… И Заремба вдруг проникся его состоянием – все сегодня свершалось по воле судьбы! Знал ли он, проснувшись утром, что вечером будет сидеть на берегу озера в Строгино, пить водку и играть в преферанс с несгибаемым и недоступным специальным прокурором?

– Ну что, замахнем еще по одной? – законник вскинул стакан. – Между первой и второй, говорят, пуля не должна успеть пролететь.

Выпил со вкусом, закусил нарезной ветчиной – Заремба диву давался.

– Ты там был, где транспортник гробанулбя? – спросил прокурор.

– Был… Печальное зрелище. Обломки разнесло на несколько километров. Самый крупный – хвостовое оперение…

– Хорошо зарядили.

– Сами и зарядили. Груз толком не проверили…

– А сами ли? – посеял сомнения фаталист.

– Ну не по воле же рока!

– Как знать… По чьей воле? В тот же вечер, как я из Карелии вернулся, пришел ко мне… человек. Черный человек, понимаешь? Высокопоставленное лицо. Так высоко поставленное – имя назвать страшно. Потому и не назову… И предложил он возбудить уголовное дело.

– Против меня? – угадал Заремба.

– На воре и шапка горит… Против тебя, твоего стрелка Поспелова и всей десантуры. И пожелал он, чтоб я немедленно арестовал всех и заключил, скажем, в Лефортово. Остальное – не мое дело.

– На основании чего?

– Были бы люди, основание найдется, – вздохнул законник. – Так хотелось пульку расписать, да, видно, не судьба… Ну что, с картами не везет, давай водку пить… Слушай, Саня, у тебя знакомого издателя нет? Кто бы взялся напечатать мои мемуары?

– Что-то не припомню, кажется, нет.

– А жалко… – он вдруг зашептал, заулыбался с мальчишеской восхищенностью:

– Я им такую бомбу приготовил! Такой заряд – хвостового оперения не останется!

Только бы успеть напечатать!С фактами, банковскими счетами, а какие цифры!..

Кстати, знаешь, какой гонорар мне предложил за услугу?

– Кто предложил? – переспросил Заремба, чувствуя легкий страх: спецпрокурор напоминал сейчас блаженного…

– Высоко поставленное лицо!.. Сто тысяч долларов сразу и столько же после того, как ты со своей командой сядешь в Лефортово. Какие деньги! Можно уйти со службы, купить виллу где-нибудь в Эквадоре и положить на все во-от такой! С прибором!..

Да, самое любопытное: знает все, даже о количестве трупов, которых навалил твой Пострел. И о твоих… тайных договоренностях. Относительно десантуры, оружия и прочего. На память кроет, сколько ты автоматов отдал, боеприпасов, взрывчатки. В общем, срок вам натягивает. Приличный, скажу тебе, срок. А может, вы в Лефортово долго и не протянете. У кого острая сердечная недостаточность, у кого инсульт, кого уголовнички приласкают заднищей о бетонный пол… Ты бы должен знать, откуда у него информация.

– Не знаю, – откровенно признался Заремба и выпил. – Если бы ты имя назвал… этого высокопоставленного, можно было бы вычислить. А так гадать я не привык.

Сказал бы фамилию?

– Пока не скажу. Знаю: тебе только скажи – ты сразу же начнешь отстрел.

Всех подряд. Ты же партизан… Всех не отстреляешь, а дело погубишь.