Пришельцы

Уходя наверх за постелью, он не запирал темницу, но она даже не сделала попытки побега – а удрать было просто: открыв окно. Теперь Поспелов окончательно уверился: начни выгонять – не уйдет…

А пришельцы, тем не менее, продолжали затягивать удавку: едва Поспелов поднялся наверх, как в доме отключился свет.

Он проверил пробки – все в порядке, значит, повреждение на линии. Пришлось стиснуть зубы и переключиться на аварийное питание, но аккумуляторный блок оказался посаженным до нуля – где-то поблизости подняли в воздух «ромашку» – систему «Ореол». Когда же Георгий запустил движок электростанции и все-таки включил радиостанцию, выяснилось, что эфир забит помехами на всех диапазонах и радиопроходимость нулевая…

Оставался единственный способ связи с Москвой: по космическому телефону выйти на коммутатор погранотряда и, назвав особый пароль, попросить соединить с Зарембой по домашнему или рабочемутелефону. Это проходило в любом случае – «ромашка» не действовала на спутник связи, однако сообщение, пришлось бы шифровать и передавать голосом набор цифр. Времени на шифрование не оставалось: следовало послушать ясновидящую из темницы и поторопиться доложить о катастрофе. «Чтобы быть первым, а не крайним».

Заремба оказался в своем кабинете…

– Здравствуй, брат, здравствуй дорогой, – сразу же затрещал Георгий, задавая тон и ключ к разговору. – Все ли живы-здоровы в твоем таборе? Как повозки дошли, как лошади?

– Да слава Богу, рома! – подхватил Заремба. – А что ты так заволновался?

– Я же больного крестника с другим табором отправил, в кибитку с добром посадил, а с тобой надо было послать. С тобой бы он не пропал.

– А, рома, куда твой крестник денется? Довезут, напоят-накормят, в самый лучший шатер определят.

– Сон я дурной видел, – сказал Поспелов. – Будто кони в дороге пали, а кибитка опрокинулась все добро прахом пошло, и крестник мой убился.

– Худой сон, – Заремба сделал паузу. – Да в руку ли?

– В руку, брат, в руку. Мои сны сбываются. И в твоем таборе беда: черный человек прибился. Весь табор сглазит!

– Тоже во сне видел?

– Видел да смутно, лица не разглядел, но голос слышал. Будто шепчет тебе на ухо: посади, мол, крестника в кибитку с добром и золото туда же спрячь. Пошли мне весточку, брат, а то нет мне тут покоя и весь табор на ноги поднял. Люди обиженные, мстить будут.

– Да уж чувствую, не до сна тебе, – посочувствовал Заремба и отключился.

Поспелов добрел до своей комнаты, однако там не оказалось постели, а в окна без единого стекла тянуло холодным, преддождевым ветром, суконное одеяло, которым был завешен пустой проем, вздувалось парусом. И все-таки он лег, но, засыпая, подумал, что не сможет проснуться сам через два часа, чтобы поставить Татьяне укол..

Но вышло, спал ровно два часа. Ветер на улице не улегся и дождь не пролился, значит пойдет с утра… Поспелов осторожно пробрался в спальню «жены» – во сне она тяжело дышала, яблоки глаз двигались под прикрытыми веками: вероятно, был температурный кошмар. Он приготовил шприц и тихонько растолкал Татьяну.

– Подставляй, пора.

Едва он сделал укол, как на пульте связи замигала лампочка: Москва требо,вала срочной связи. Пришельцы сняли блокаду…

Поспелов открыл потайную комнату, не включая света, почти наугад ткнул кнопку и взял трубку радиостанции.

Голос Зарембы звучал, будто из могилы.

– Спишь что ли, хрен моржовый! Опять вещие сны смотришь?

– Сплю, – сказал Георгий. – Едва голову оторвал…

– Транспортник гробанулся в семидесяти километрах от Петрозаводска, сообщил полковник. – Дозаправился в гражданском аэропорту, взлетел и через шесть минут взорвался.

– Да я знаю…

– Откуда знаешь, Гоша? Откуда?!

– Во сне видел.

– Я тебя понял. Я твой сон начальству пересказывать не буду. Давай объективную причину и происхождение информации.

– Анонимка, – мгновенно ответил Поспелов. – Предупредили по оперативной радиостанции.

– Чудеса…

– Не чудеса, а «бермудский треугольник».

– Что намерен-делать? Запомни, руководство вернулось в полном удовлетворении.

Тебе посулили героя России, всем остальным – ордена. Празднуют в конторе победу.

Требуют побыстрее сворачивать разведоперацию, а всю агентуру – в отпуска.

– Это можно, – отозвался Поспелов. – Только мне агент Рем еще потребуется на некоторое время.

– Что ты там придумал?

– Да так, ничего особенного, хочу сходить в разведку. Есть одно заманчивое предложение, точнее, тонкий намек на сотрудничество.

– Без обеспечения и поддержки – никаких разведок! Они выманят тебя и прикончат.

– Захотели бы – давно прикончили вместе с агентурной сетью, женами и любовницами.

А не кончают – значит я им нужен.

– Ладно придуриваться! – чуть ли не закричал Заремба. – Ты же представляешь, с какой силой мы столкнулись. Видел, как четко проводят свои операции? Как ловко тебе аэродром подсунули!

– Нам подсунули, Александр Васильевич, нам!

– Да, нам. А теперь попробуй докажи в конторе, что это подставка? Что все они обмишурились?..

– Все равно, пока есть возможность занырнуть к «драконам», надо ее использовать.

Иначе так и будешь подставные головы рубить.

– Ты все продумал? Все взвесил?

– В общем, все. Осталось только выспаться.

– Ну, гляди, я тебе разрешения не давал, а ты не спрашивал.

– Понял! – с удовольствием сказал Поспелов и отключился.

Он посидел за столом потайной комнаты – «песок» резал глаза, хотелось положить голову на свободный краешек столешницы и поспать хотя бы еще час: откорректированное усталостью сознание почти не воспринимало остроты реального положения. Почти наугад Георгий набрал код Ромула по местной связи и, ожидая ответа, прикрыл глаза. Когда же встрепенулся – прошел час, а вызов все шел и шел в безмолвный эфир. Это заставило проснуться окончательно. Он еще раз и теперь аккуратно надавил сенсорйые кнопки Ромул не отвечала…

Вдруг стало холодно! Агент не имела права уходить куда-либо без согласования с резидентом, особенно после самовольного вояжа по «треугольнику» во время «Грозы». В голове проскакивали оправдательные, обнадежибающие мысли: крепко заснула, потеряла пульт контроля за связью маленький брелок в виде летучей мыши (такое случалось), наконец, вышла во двор – все благоустройство на улице…