Алый Пимпернель. Дьявол верхом

Должно быть, мне почудился его интерес к моей особе. Для этого просто не было причины. Разве только незнакомец услышал, что я – кузина молодой мадам из замка, которая недавно усыновила найденного ребенка.

И все же на какой-то момент мне стало не по себе. С тех пор, как на лесной тропинке я едва не лишилась жизни, меня не покидала настороженность.

Встав и пойдя по улице, я все еще думала о человеке в темном парике. Казалось странным, что он был в гостинице, где останавливались мы. Но, быть может, он просто живет здесь. Надо будет осторожно навести о нем справки.

Я снова зашла в лавку, решив купить кружево, которое там видела. Выйдя оттуда и проходя мимо кондитерской, я увидела, что незнакомца за столиком больше нет.

Возвращаясь в замок, я бросила с холма взгляд назад. Человек следовал за мной на почтительном расстоянии.

Я вернулась в дом, все еще думая о нем.

Было нелегко вызвать Иветт на разговор об Урсуле. Найдя ее сидящей в саду за шитьем, я присоединилась к ней.

– Нужно пользоваться возможностью, – промолвила она. – Это не продлится долго.

– Вы имеете в виду мир и покой?

Она кивнула.

– Интересно, что происходит в Париже. Должно быть, там очень жарко. Странно, как жара влияет на настроение! Люди, наверное, выходят по вечерам на улицы, в Пале-Рояле все время собрания, на которых звучат речи, клятвы, угрозы…

– Правительство должно принять решение. Граф, безусловно, посещает собрания.

Иветт покачала головой.

– Ненависть и зависть слишком сильны. Теперь едва ли что-нибудь можно поделать. Если народ восстанет, не завидую аристократам, которые попадут в руки толпы.

Я вздрогнула, подумав о графе, гордом и надменном, кажущемся всемогущим в своем замке. Но улицы Парижа – другое дело…

– Это расплата, – продолжала Иветт. – Граф де Фонтен-Делиб был деспотичным господином. Его слово было законом. Но теперь такие, как он, будут свергнуты.

– Почему Урсула вышла за него замуж? – спросила я.

– Бедное дитя, у нее не было выбора.

– А я думала, что родители в ней души не чаяли.

– Так оно и было, но они хотели устроить для нее как можно лучший брак. А более блестящего жениха можно было найти разве только в королевской семье. Они желали для нее почестей – им казалось, что счастье последует само собой. У нее будет прекрасный замок, знатное имя, муж, занимающий важное положение в Париже и во всей стране. То, что он дьявол во плоти, не имело значения.

– Неужели он таков? – почти жалобно спросила я, надеясь услышать о графе хоть что-нибудь хорошее.

– Когда они поженились, он был всего на год старше ее, но успел накопить столько грехов, словно прожил долгую жизнь. Можете не верить, но я не сомневаюсь, что у него и в четырнадцать лет были любовные приключения. А в восемнадцать лет, когда он вступил в брак, у него уже имелась постоянная любовница. Вы ее знаете.

– Да, Габриель Легран.

– И она родила ему сына. Вам известно, как Этьен стал воспитываться в замке. Можете вы себе представить более жестокий поступок, чем привести в дом сына от другой женщины, чтобы похваляться им перед женой, которая больше не в состоянии иметь детей?

– Согласна, это бессердечно.

– А у него вообще нет сердца. Он считает, что самое важное – это удовлетворение его желаний.

– Мне казалось, что с такими родителями, Ну-Ну и вами Урсула могла отказаться выходить за него замуж.

– Вы же знаете его. – Иветт искоса взглянула на меня, и я подумала, не дошли ли до нее определенные слухи обо мне и графе. Очевидно, она что-то слышала, и в этом заключалась причина ее горячности. Иветт предупреждала меня. – В нем есть определенный, чисто дьявольский шарм. Многим женщинам трудно устоять против него. Но связаться с ним – все равно, что шагнуть в зыбучие пески. Они могут выглядеть весьма заманчиво, но стоит вам ступить на них, как вас начинает засасывать, и если у вас не хватит ума и силы быстро вылезти, то вы погибли.

– По-вашему, кто-то может быть таким воплощенным злом?

– По-моему, некоторые люди находят высшее удовлетворение во власти над другими. Для них важны только собственные нужды и желания, которые должны быть выполнены, даже если это принесет страдание многим.

– Но ведь граф позаботился о вас, когда вы уехали, – напомнила я. – Он дал вам дом и средства, чтобы жить в комфорте и иметь служанку.

– Сначала я считала это добрым поступком, но позже начала думать, что у графа были на то свои причины.

– Какие?

– Возможно, он хотел убрать меня с пути.

– Зачем?

– У него могли иметься определенные планы в отношении Урсулы.

– Вы же не думаете, что…

– Дорогая мадемуазель, меня удивляет, что столь здравомыслящая молодая женщина, как вы, может так обманываться. Но это случалось и с другими. Моя бедная Урсула! Я хорошо помню тот вечер, когда за ней послали. Она вошла в приемную и была представлена графу. Брачный контракт уже был приготовлен. О, они казались такой великолепной парой! Семейство Бруссо достаточно древнее, но уже давно утратило значительную часть своего состояния. В лице графа они приобретали зятя, не уступавшего им в знатности и значительно превосходившего в богатстве и положении. Брачный договор с лихвой возмещал им приданое дочери. Этот союз казался выгодным обеим сторонам.

– А Урсула?

– Граф очаровал ее – так же, как и многих других. Потом она пришла ко мне… К Ну-Ну Урсула приходила, как обиженный ребенок, который хочет, чтобы его погладили по головке, а мне она доверяла серьезные проблемы. "Иветт, – сказала она, – я никогда еще не видела никого, похожего на него!" Урсула была так невинна – жизнь являлась для нее романтической мечтой.

– А каким граф показался вам?

– Тогда я еще не знала его и решила, что граф и впрямь обладает тем очарованием, которое так привлекло Урсулу. Но позже я узнала, какую жизнь он вел. А сначала Ну-Ну и я считали, что он почти достоин Урсулы. Но мы быстро в этом разуверились.

– Насколько быстро? – настаивала я.

– Они поехали на медовый месяц в один из его деревенских домов, Вильер-Брабант. Конечно, он был меньше замка, но очень красив, в окружении прекрасной природы – одним словом, идеальное место для медового месяца, разумеется, при наличии идеального мужа, каковым граф отнюдь не являлся.

– Как вы об этом узнали?

– Как только увидели Урсулу. Мы с Ну-Ну отправились в Сильвен, чтобы все приготовить к приезду молодоженов. Ну-Ну впервые рассталась с Урсулой и вела себя, как курица, потерявшая цыпленка, – все время кудахтала, не находя себе места. Она сидела на башне вместе со сторожем, ожидая их возвращения. Затем они приехали, и стоило нам бросить взгляд на лицо Урсулы, как все стало ясно. Она была ошеломлена и напугана. Бедняжка ведь ничего не знала о жизни – особенно с таким мужем. Она боялась графа, боялась всего. За две недели ее нельзя было узнать.

– Граф ведь тоже был молод, – попыталась я подать голос в его защиту.

– Молод по годам, но стар по опыту. Он, должно быть, нашел ее совсем непохожей на тех распутных женщин, с которыми раньше имел дело. Когда они вернулись, я подумала, что, возможно, Урсула уже беременна, и вскоре это подтвердилось. Беременность также явилась для нее тяжким испытанием. Она боялась иметь ребенка. В те дни мы с ней стали ближе, чем когда-либо. "Есть вещи, которые я не могу обсуждать с Ну-Ну", – говорила мне Урсула, рассказывая, как не похож оказался брак на то, о чем она мечтала, как она разочаровала мужа, и как ей хотелось быть одной. "Хоть бы у меня родился сын, Иветт, – говорила она. – Тогда мне больше не придется рожать снова. Но если будет девочка…" Урсула вздрогнула и прижалась ко мне. Тогда я начала ненавидеть его.

– В конце концов, – заметила я, – каждый мужчина, вступив в брак, хочет иметь детей. Быть может, вся беда а том, что Урсула не была к этому готова.