Призрак у ворот. Рассказ Мексиканского плоскогорья

ом странном явлении – синеватом дымке, который цеплялся за вершины деревьев; теперь я был уверен, что это дым от выстрелов, – что-то черное показалось из рощи и полетело по травянистой равнине, как ворон по ветру. Посмотрев в бинокль, я увидел, что это не птица, а лошадь, оседланная, с волочащимся поводом; но на спине у нее не было всадника!

Гринлиф, зрение которого гораздо острее, разглядел это невооруженным глазом и заговорил первым:

– Это были выстрелы, капитан, и один из них уложил Наварро. Бедняга! Мне его жаль. Но кто, во имя старого Ника{[20]}, мог это сделать? Я сказал бы индейцы, но это на них не похоже. Конечно, некоторые из них пользуются огнестрельным оружием, особенно липанос; должно быть, это они. Кто еще?

У меня были свои подозрения относительно «кто еще»; но, как и раньше, я сохранил их при себе.

По-прежнему в бинокль я стал смотреть на рощу – со всех сторон. Она покрывала лишь небольшой участок равнины, всего два или три акра; и никто не смог бы незаметно из нее выйти.

– Что ж, капитан, – продолжал мой проводник, – если там краснокожие, нам нужно позаботиться о своих скальпах. Чем быстрее мы погасим костер, тем лучше. Какая неудача, что мы его разожгли!

Я вздрогнул, услышав эти слова: они имели смысл; торопливо отложив бинокль, принялся помогать Гринлифу гасить огонь. Воды у нас не было, но, к счастью, прутья еще не занялись, и жителю равнин тяжелыми кожаными сапогами скоро удалось затоптать искры, и даже тоненькой струйки дыма больше не поднималось над нашим костром.

Удовлетворенные сделанным, мы вернулись к краю утеса и снова стали смотреть на лесистый «остров», как назвал его Гринлиф. Я опять внимательно осмотрел рощу в бинокль, но никакой перемены не увидел: все казалось, как всегда; на просторах льяно больше не видно было черной лошади без всадника. Может, она ускакала назад в рощу? Или скрылась за скалистыми выступами на севере, через которые, подобно нам, прискакала сюда.

– Ха! А это что? – закричал Гринлиф, который невооруженным глазом, казалось, видит лучше, чем я в бинокль.

– Что?

– Смотрите туда, капитан!

Я посмотрел и успел заметить, как с южной стороны рожи выехал на черной лошади всадник в алой накидке! Он скакал быстрым галопом, как будто его задержали и он торопился наверстать время. Конечно, это был дон Гиберто, направляющийся в Сан Джеронимо

Мы со смехом снова разожгли костер; Гринлиф посмеивался над собственным страхом перед индейцами; мы оба испытывали облегчение, увидя, что молодой Наварро жив. Теперь объяснились выстрелы и другие обстоятельства, которые показались нам странными. Мой проводник знал, что дон Гиберто достаточно американизирован, чтобы иметь с собой револьвер кольт; въехав в рощу, он вспугнул какое-то животное – может быть, пуму или ягуара – и трижды в него выстрелил. Третьим выстрелом, наверно, убил. Но, спешиваясь, забыл привязать лошадь; она испугалась и поскакала назад; потом передумала и вернулась к хозяину, пока мы гасили свой костер.

Таково было правдоподобное