Жизнь среди слонов

Чуть позже подобная история случилась и с Уиджи. Один из эпизодов фильма должен был сниматься в Марсабите, на севере, где живет знаменитый Ахмед, слон с самыми длинными бивнями в Кении. Киногруппа отправилась на машине, а мы побросали все свои пожитки в самолетик, заняли с Иэном передние сиденья, Сабу я усадила на колени, а Виолетту с камерами и багажом — сзади. Когда пришло время разместить маленькую круглую корзинку с Уиджи, места уже не оставалось. Уиджи поняла, что мы улетим без нее. Как только двигатель завелся, она взвыла, забилась, куснула Мходжу за руку и выпрыгнула из машины. Она подбежала к самолету и вспрыгнула с моей стороны на колесо, ожидая, когда распахнется дверца. Воздух от винта сбивал ее, и ее призывы едва доносились до нас сквозь рев двигателя.

Знаменитый Ахмед в последний год своей жизни

По возвращении в Маньяру настроение у нас было преотвратительное: наши отношения с киногруппой не ладились. В лагере дела обстояли еще хуже. Уиджи была деморализована, глубоко несчастна, у нее началось кожное заболевание, на теле висели клещи. Когда я брала ее на руки, она отворачивалась или кусала меня, как бы упрекая в предательстве. Потребовалось много времени, слов и ласки, чтобы убедить ее в неизменности нашей любви. Мы ухаживали за ней, но с каждым днем ее состояние ухудшалось, и в конце концов пришлось отвезти ее к Хартхоорнам. Они осмотрели ее и поставили диагноз: чесотка, клещевая лихорадка и, быть может, бешенство. Но для полной уверенности следовало подождать некоторых анализов. Дело могло обернуться трагедией: Уиджи перекусала в лагере всех, кроме Сабы, а сыворотку применять было уже поздно. Нам грозила смерть от бешенства. Я представила себе момент кризиса: пена на губах и ружье — избавление от мучений.

Только Саба выглядела счастливой и здоровой. Она набирала вес и крепла с каждым днем, а ее улыбки напоминали нам о жизненно важных делах, о которых мы наполовину забыли. Три дня мы провели в постоянном страхе. Потом пришла радиограмма: Уиджи лучше, результаты анализов отрицательны. Через неделю у нее прошла клещевая лихорадка, чесотка пошла на убыль, а шерсть стала клочками отрастать, но до полного выздоровления ей было еще далеко.

Однажды на берегу Ндалы Иэн сказал мне:

— Невероятно. Здесь сестры Торой.

Я уже давно мечтала о встрече с этими «злыми» слонихами, о которых он так часто говорил. Эти четыре громадные самки с отпрысками были исключительно агрессивны и атаковали без предупреждения, как только видели врага. Каждое их появление в парке сопровождалось трагическими событиями.

Иэн сталкивался с ними только три раза за все время пребывания в Маньяре. Я удивилась, поскольку думала, что когда они шли вверх по реке, то должны были почуять нас и напасть на лагерь, как громадные танки. А они мирно пили, и их малыши стояли рядом. Мы оказались с подветренной стороны. Держа в руках их фотографии и фотоаппарат, мы подобрались к «знаменитостям» по берегу на расстояние 50 метров, и нам удалось сделать новые снимки всех сестер Торон.

Три следующих дня отовсюду поступали сведения о нападении слонов на туристов. Мы получили отчет смотрителя парка, где говорилось о «фольксвагене» с канадскими туристами, который был опрокинут слоном. К счастью, никто не пострадал, только машина получила легкие повреждения. Зато канадцы теперь могут долгие годы рассказывать, как на них напал слон. Мы показали гиду фотографию сестер Торон, но тот не мог с уверенностью сказать, что именно они совершили нападение.

Первое наше столкновение с ними произошло вечером на нижней дороге через Граунд Уотер Форест. Послышался пронзительный рев, треск раздвигаемого кустарника, затем наступила тишина. И вдруг из-за толстого белого ствола дерева (словно она пряталась от нас) появилась одна из сестер Торон с поднятой головой и висящим хоботом. Она наблюдала за нами поверх кончиков бивней и покачивала ногой, готовая ринуться на нас. Мы находились всего в нескольких метрах и как завороженные смотрели на нее. Ее глаза пылали гневом. Вдруг она ринулась вперед, решив добраться до нас во что бы то ни стало. Мы тронули машину, поддерживая между нами расстояние в несколько метров, чтобы проследить, во что выльется ее атака. Она пробежала за нами метров двести, скрутив хобот в кольцо и целясь в заднюю часть машины. Она ни на секунду не спускала с нас глаз. Спектакль был ужасающий. Случись что с двигателем, громадное животное превратило бы нас в кровавое месиво. Желание слонихи настигнуть нас было так велико, что она без остановки перебежала через мост. Иэну никогда не доводилось видеть подобного поведения слона. Когда мы выехали из леса, она с ревом сошла с дороги и принялась бивнями крушить кустарник, подбрасывая вверх ветки и пыль, словно показывая, какую она уготовила бы нам участь, попади мы ей «в бивни».

Зрелище было столь страшным, что Кипроно, смотритель, бывший с Иэном в тот день, когда его топтал носорог, присел в «лендровере» с криком:

— Квенда ту, квенда ту, хийя мбайя сана! (Вперед, вперед. Она ужасно злая!)

Впервые оказавшись свидетелем атаки «дикарей» Эндабаша, я была так ошеломлена, что забыла о фотоаппарате. Целый год, посещая Эндабаш, я всматривалась в лес и прислушивалась к каждому шороху, но ни разу не встретилась с «диким» слоном.

На следующий день мы возвращались домой и были от него метрах в трехстах, как вдруг среди деревьев фанфарами взревели «дикие» слоны; мы услышали топот бегущих животных и увидели, что они направляются к нам — четыре самки и их малыши. Это было второе столкновение с сестрами Торой в нашем районе.

— Ория, скорей заряжай ружье, — сказал Иэн.

И остановил машину, не выключая двигателя. Ему хотелось понять их поведение. Я умоляла его не делать этого, но он объяснил, что необходимо проверить ингибицию. Вся группа животных остановилась метрах в двенадцати от машины. Они поднимали головы, грозили бивнями, «сестры» ревели, ворчали, вертели хоботом — они, казалось, колебались. Ярость горела в глазах и самых маленьких, и более взрослых слонят. Иэн пробормотал:

— Все хорошо, у них есть ингибиция.

Обе стороны напряженно наблюдали друг за другом, выжидая, что предпримет противник. Мое сердце бешено колотилось. Я сидела в машине, смотрела назад и пыталась унять дрожь в коленях, вцепившись в спинку сиденья. Если нужно, я бы выстрелила поверх их голов. Но они без предупреждения разом повернулись и исчезли в подлеске среди акаций разреженного леса, растворившись в сумерках.

Дабы устрашить противника, слон пытается как бы «подрасти». Он наступил на ствол дерева и раздвинул уши

Кончились прогулки вдоль реки и по дорогам без ружья. В любое время и в любом месте могли появиться сестры Торон и внезапно наброситься на нас, как на своего ненавистного врага. Должно быть, в них не раз стреляли, а потому запах человека и шум автомобиля немедленно пробуждали их враждебность.

На другое утро Иэн отправился исследовать кормовое поведение слонов одной из групп вблизи лагеря и попросил Мходжу захватить с собой ружье. Я осталась дома из-за множества неотложных дел. Вдруг послышался выстрел, другой, затем ужасающий шум — перепуганные слоны удирали напролом через лес, с грохотом ломая на ходу огромные ветви. Все происходило, казалось, недалеко от дома. Я выскочила на аллею, но ничего не увидела, хотя из леса доносился сильнейший шум. Меня охватила паника. Что делать? Мелькнула мысль: «Если Иэну пришлось выстрелить, значит, произошло нечто ужасное; он никогда не выстрелит в слона, если только ему не угрожает смертельная опасность». Я побежала к гардении, где были Виолетта и Сулейман, и мы с волнением принялись ждать, вглядываясь в лес.

Через десять минут приехала машина. Иэн со слезами на глазах сказал:

— Мы убили одну из сестер Торон! Я не хотел в нее стрелять, но Мходжа имеет право убить слишком опасное животное.