Лэд

— Мистер Глюр… — Хозяина озарило. — Скажите, когда этот человек попросился к вам на работу, какие были на нем брюки? Не сероватые, случайно? Не из твида? И не были ли они в плохом состоянии?

— Брюки у него были изорваны в клочья, — сказал Глюр. — Это я точно помню. Он сказал, что пока шел по дороге, на него набросился какой-то пес с ближайшей фермы. А что?

— С этими брюками, — ответил Хозяин, — вы не были совсем уж незнакомы. К тому моменту вы уже видели недостающие их фрагменты — возле того дерева, что растет на наших землях. Ваше «сокровище» — тот самый вор, которого Лэд загнал на орех в тот день, когда вы приезжали ко мне в Усадьбу. Так что…

— Чепуха! — вскипел Глюр. — Нет, это же абсурд какой-то. Он…

— Я ничего не украл, — выпалил работник в ливрее. — Я увидел конюшню и пошел туда, чтобы узнать насчет работы. А зверюга эта взяла и накинулась на меня. Мне ничего не оставалось делать, кроме как взобраться на дерево…

— И тебе не пришло в голову позвать на помощь? — со сладкой улыбкой осведомился Хозяин. — Я был неподалеку. И мистер Глюр, кстати, тоже. И по крайней мере один из моих конюхов. Честный человек, ищущий работу, не побоялся бы позвать людей. А вор побоялся бы. Что и случилось на самом деле.

— Убирайся отсюда, ты, пройдоха! — заорал на парня Глюр, наконец внявший доводам Хозяина. — Ах ты змея подколодная! Убирайся, а не то окажешься в тюрьме. Ты притворялся! Попрошайка несчастный!..

Вор не стал слушать дальше. Опасливо оглянувшись — надежно ли удерживают Лэда, — он стремглав припустил к дороге.

— Спасибо, что открыли мне глаза, — сказал Глюр. — Он же мог обокрасть «Башни», если бы я не узнал, кто он такой. Он…

— Да, он мог бы украсть у вас вещей на большую сумму, чем стоит содержание нашего бесполезного Лэда, — подхватил злопамятный Хозяин. — Более того, если бы не наша бесполезная собака, то сейчас у вашего бешеного быка красными были бы не ноздри, а рога. По крайней мере, один человек был бы мертв. Может, больше. Так что, в итоге получается…

Он умолк. Хозяйка потихоньку тянула его за рукав. Хозяин отошел в сторону, чтобы раскурить сигару.

— На твоем месте я не стала бы развивать эту тему, — шепнула ему Хозяйка. — Понимаешь, если бы не Лэд, бык не оказался бы на свободе. Если ты будешь продолжать в том же духе, то через полчаса мистер Глюр, возможно, додумается до этого. Давай пойдем на трибуну. Лэд, ко мне!

Глава десятая

Убийца

Самым веселым моментом в ежедневной прогулке Лэда с Хозяйкой и Хозяином по окрестностям Усадьбы был его подъем на гору Фасга. «Горой» это место только называлось, по сути это был всего лишь небольшой холм, длинным и плавным подъемом выраставший из прилегавшего леса и покрытый короткой травой да редкими кустиками коровяка. Из зерновых на этих склонах хорошо поспевала только гречиха.

Здесь, где ему не мешали деревья и заросли, Лэд с дней щенячества устроил свою собственную гоночную трассу. Как только перед прогуливающимися замаячит холм, колли обязательно вырвется вперед на полной скорости; ничем не сдерживаемый, полетит вверх по склону подобно вихрю, пока не окажется на вершине, и там, часто дыша, беспредельно счастливый, будет ожидать свой куда более медлительный человеческий эскорт.

Однажды утром в начале лета на подходе к горе Фасга Лэд, как обычно, обогнал Хозяйку и Хозяина и радостно помчался вверх по длинному склону. Едва преодолев пятьдесят ярдов, пес внезапно остановился и настороженно замер. Неожиданная тревога встопорщила шерсть на загривке и оттянула назад губы, обнажив белые клыки.

Чуткие ноздри Лэда еще прежде глаз поведали ему, что с его заветным гоночным треком не все в порядке. Ветерок сменил направление с западного на северное и принес запах, который заставил пса прервать беззаботный бег. Этот запах пробудил в мозгу Лэда смутные, бесформенные воспоминания. Неприятные воспоминания.

Нюх у собак в десять раз сильнее, чем зрение. Даже самая лучшая собака близорука. И даже самый никчемный пес обладает волшебным нюхом. Вот поэтому собака почти всегда сначала использует нос, а потом — глаза.

По зеленому склону, где так любил носиться Лэд, тут и там бродили пушистые серо-белые существа, рассыпавшиеся по одиночке и группками.

Остановившись, Лэд едва не столкнулся с ближайшим скоплением овец. При появлении чужака некоторые из них оторвали морды от невысокой растительности и бросились прочь к вершине холма. Этого было достаточно, чтобы оставшиеся через пару мгновений тоже обратились в паническое бегство.

Собака не двинулась, чтобы догнать их. Ее лоб наморщился, в глазах стояло беспокойство. Она смотрела вслед серо-белой волне, затопившей дорогой его сердцу беговой стадион. Хозяйка и Хозяин при виде шерстистой лавины тоже застыли в удивлении.

Из-за гребня горы Фасга появилась невзрачная фигура мужчины в синем джинсовом комбинезоне. Это был некий Титус Ромейн, владелец поросшего скудной растительностью холма. Привлеченный частой дробью копыт своего стада, он выбрался из тени валуна на вершине, чтобы узнать причину бегства овец.

Так вот, за всю свою жизнь Лэд видел овец лишь однажды. Это случилось, когда Хамилькар К. Глюр, Фермер с Уолл-стрит, привел в Усадьбу небольшую отару своих призовых мериносов, чтобы они провели там ночь на пути в Патерсон, на Животноводческую Ярмарку. В тот раз овцы выбрались из загона, и Лэд, движимый древним инстинктом, собрал беглянок, да так, что ни одна из них не потерялась и не испугалась.

Воспоминание о том опыте не доставляло Лэду удовольствия, и он не желал больше иметь дела с такими бестолковыми существами. Глядя на овец, которые помешали его любимой пробежке, он испытывал к ним отчетливую неприязнь. Тихонько заскулив, он потрусил к Хозяйке и Хозяину, туда же направлялся разгневанный Титус Ромейн.

— Я ожидал чего-то в этом духе! — провозгласил владелец земли. — Вот как только пригнал сюда животину этим утром, так и ожидал. Ничуть не удивлен. Я…

— Чего вы ожидали, Ромейн? — спросил Хозяин. — И с каких это пор вы занялись овцами? В нашей местности, в Северном Джерси, овца — такое же редкое животное, как…

— Ожидал, что какой-нибудь бешеный пес напугает их, — возмущенно заявил фермер. — Потому что я читал, как они это делают. И теперь поймал его как раз за этим!

— Поймал — кого? За чем? — спросила озадаченная Хозяйка. Она не заметила ненавидящий взгляд, которым фермер смерил надменно отвернувшегося Лэда.

— Да как «кого» — вашу огроменную псину, конечно же, — воскликнул Ромейн. — Я поймал ее прямо на месте преступления, когда она гналась за моими овцами. Она…

— Лэд ничего подобного не делал, — запротестовала Хозяйка. — Как только он увидел их, то сразу остановился. Лэд никогда не причинит вреда тем, кто слаб и беззащитен. Ваши овцы заметили его и побежали. А он ни на дюйм за ними не последовал.

— Я видел то, что видел, — буркнул Ромейн. — И предупреждаю вас, если хоть одна из моих овец погибнет, я знаю, где искать убийцу.

— Если вы говорите о Лэде… — горячо заговорил Хозяин.

Но вмешалась Хозяйка.

— Я рада, что вы решили заняться разведением овец, мистер Ромейн, — сказала она. — Этим должны заниматься все, кто может. Буквально на днях я читала, что Америка потребляет больше овец, чем может произвести, и что цены на корм вместе с недостатком пастбищ ужасно влияют на поставки баранины и шерсти. Надеюсь, вы преуспеете в этом начинании. И как это чудесно, что вы сами оберегаете своих овец. Но не опасайтесь, что Лэд как-то навредит им — ни за что на свете, обещаю вам. Потому что хорошо знаю Лэда. Пойдем, дружок! — закончила она свою речь и двинулась было дальше.

Но Титус Ромейн остановил ее.

— Денег в это стадо я вложил тьму-тьмущую, — заявил он. — Больше, чем мог себе позволить, честно скажу. И я много читал о том, как разводить овец. В книгах говорится, что для овечек наиглавнейший враг — это драчливые собаки. И если вы хотите сказать, что эта ваша здоровенная псина не драчливая, то уж не знаю тогда, кто драчливый. Так что предупреждаю вас…