Очерки истории охоты

Первая поэма в честь охоты также появилась на греческом языке, но уже в эпоху римского владычества. Оппиан, поэт II века до н. э., написал поэму в честь охоты в четырех книгах. В звучных и красивых стихах он дает прекрасные описания охоты и природы.

В истории Греции первенствующую роль играли Спарта и Аттика. Территория Спарты, сравнительно обширная и плодородная, вполне обеспечивала существование своего незначительного населения, жившего обособленно от других народов, и Ликург, величайший законодатель той эпохи и поборник национальной теории, вовсе воспретил спартанцам всякое ремесло и промышленность, как недостойные свободного гражданина и составляющие удел рабов. Даже обработка земли была предоставлена несчастным илотам. Благодаря такому положению вещей, спартанцы все свое свободное время, а его у них не могло быть мало, посвящали охоте. Развитию страсти к ней способствовал сам Ликург, который, желая приучить спартанцев уже с молодости к трудностям войны, а ее он, между прочим, сравнивал с охотою, предписывал отправлять молодых людей на нее ежедневно, немедленно после сна, почти одновременно со взрослыми, причем от охоты освобождались одни должностные лица, обремененные общественными делами.

До нас сохранились лишь некоторые законы Ликурга, нормировавшие право охоты. Так, собаки считались как бы общественным достоянием. Спартанец, не имевший своих собственных, имел право предложить своему соседу сопутствовать ему на охоте и, если тот не мог из-за отсутствия времени сам отправиться на охоту, то был обязан уступить первому свою стаю.

Солон исходил из совершенно иных принципов и стремился к другим целям. Неблагодарная, бесплодная почва Аттики представляла мало источников для существования. Солон, проникая в будущее, ясно видел, что из Афин следует сделать главный торговый город всего полуострова и побудить его жителей заняться ремеслами и искусством.

Диодор Сицилийский пишет, что «Солон, убедившись, что афиняне, предаваясь со страстью охоте, пренебрегают ремеслами, отчего общество терпит большой ущерб, не затруднился воспретить ее». В потере же значения и силы этого запрета и лежит причина падения и взятия Афин.

Так, сам же Солон, ввиду развития в стране скотоводства, назначил 5 драхм вознаграждения за голову убитого волка и только одну – за голову волчицы. И тогда уже «волчий вопрос» имел экономическое значение.

Был издан закон, направленный против браконьеров, который определял то расстояние, на которое ночью частные лица не имели права отдаляться от города (Афин) под страхом отобрания дичи.

В сочинениях, в том числе Ксенофонта, встречаются более или менее ясно выраженные требования того принципа, который потом лег в основу всего охотничьего права римских юристов, а затем и современных государств: право охоты нераздельно с правом собственности.

Известна точка зрения философа Каллистрата, что не следует охотиться на чужих землях против воли собственника. Подобное же мнение разделял Ксенофонт, убеждая своих читателей воздерживаться от охоты на засеянных полях, у источников и водопоев, хотя эти места и обещали наилучшую охоту.

Сократ причислял охоту к чисто сельским удовольствиям. Платон уделял охоте видное место в своем учении об идеальном государстве. Вообще Платон признавал охоту лишь на крупных животных, «при помощи лошадей, собак и личной силы своей, когда приходится овладевать добычею, настигая ее и покоряя собственными руками». Охоту же на птиц, как бы ни была она привлекательна, он признавал недостойной свободного человека на невозделанных землях или в горах, и на каждого возлагалась обязанность воспрещать ее на обработанных полях или на землях, посвященных богам.

Аристотель считал охоту чрезвычайно полезным удовольствием для воинов.

Плутарх находил крайне необходимым, чтобы все юноши приучались к охоте упражнением в метании копья и стрельбе из лука, потому что, писал он, «упражнения эти образуют силу характера, необходимую для всех великих предприятий». Мифология приписывает, между прочим, Артемиде и Аполлону искусство дрессировать собак, которому они научили кентавра Хирона за его справедливость. Последний же имел массу учеников, среди которых насчитываются чуть ли не все герои древности: Кефалий, сын Эола и муж прекрасной Прокриды, нечаянно убитой им из-за ее ревности; Меланион, победитель и муж Аталанты, которая вместе с Прокридою брала уроки охоты у самой Артемиды; мудрый Нестор; Амфиорей; Пелей; Теламон; Мелеагр, который восторжествовал над Каледонским вепрем; Тезей, основатель Афин, поразивший одного за другим Фейского вепря, Марафонского буйвола и Минотавра; злосчастный Ипполит; Пеламед; божественный многострадальный Улисс (Одиссей); Менестей, страстный в охоте и равный по военному искусству Нестору; Диомед; братья Кастор и Поллукс, известные тем, что первый приучил лошадь преследовать оленя, а второй дрессировал собак для охоты за дичью; ученый Мохаон; Подалирий Антилон; благочестивый Эней; бдительный Ахиллес, и, наконец, Геракл, задушивший Немейского льва, убивший Лернейскую гидру, укротивший Эрисманского вепря и согнавший птиц со Стимфальского озера.

Римляне, подобно грекам, также любили охоту и широко практиковали ее. Обращаясь к римской истории охоты, необходимо прежде всего заметить, что о древнейших временах ее сохранились лишь самые скудные сведения.

До основания города Рима весь Аппенинский полуостров был покрыт дремучими лесами и роскошнейшими пастбищами, на которых содержались населением огромные стада скота. Уже одно это может служить несомненным доказательством того, что древние итальянцы не могли не быть охотниками.

Основателей города Рима, Ромула и Рема, древнейшая история тоже изображает, как страстных охотников. Они считали недостойным себя проводить время в праздности и всецело посвящали его охоте и устройству своего края.

Рим, покорив Лациум, а за ним и всю остальную Италию, перенес свои военные действия в Африку, Грецию и Азию, и последствия бесконечных побед его, добытых отвагой легионов, внесли огромную перемену в привычки и вообще в образ жизни граждан.

Свободные граждане покинули деревни для жизни в больших городах, преимущественно в Риме, где их потребности и прихоти могли найти себе удовлетворение. Туда же стремилась и чернь, привлекаемая волнениями форума, безумной расточительностью кандидатов на общественные должности, раздачей хлеба по дешевым ценам, развратом и зрелищами.

По мере того, как поземельная собственность сосредоточивалась в руках всемогущих богачей и круг охотников постепенно сужался, охота скоро сделалась достоянием лишь немногих самых богатых людей и таким образом последовала общей участи собственности.

Все именитые «лучшие» люди Рима времен республики, а также и империи, были славными охотниками. Так, к ним принадлежали Сципион, Сулла, Серторий, Помпей, Юлий Цезарь, Марк Антоний, Траян. Адриан охотился даже на львов, а Валентиан I пылал к охоте такой страстью, что немилосердно взыскивал со своих придворных за малейшую оплошность на охоте. А. Марцеллин сообщает, что однажды Валентиниан приказал забить до смерти и закопать на месте одного злополучного пажа, слишком рано спустившего собаку.

Мнение, что охота была слабо развита у римлян, отчасти сложилось благодаря знаменитому историку Саллюстию, который признавал охоту недостойной свободного человека и относил ее, равно как и земледелие, к занятиям рабов, в которых тело преобладало над душой, а не душа управляла телом.

В то время, как высший класс населения предавался со всей страстью охоте, чернь развлекалась в цирке кровавыми зрелищами. Известно также, что римские легионеры упражнялись в охоте и на ней приучались к воинской дисциплине.

В римской литературе охота не раз находила отголосок. Вергилий в «Энеиде» делает Аскания охотником и изображает его уже в раннем возрасте на охоте, как на войне. Гораций, в письме к Лоллию, хвалит охоту как занятие благородное, избавляющее душу от мрачного настроения и дающее покой, радость и восторг. Консул Плиний в переписке с Тацитом также отмечает благотворное влияние охоты на душу. В одном месте своей переписки с другим приятелем он указывает на трудность усвоения искусства правильной охоты в следующих словах: «Что касается меня, то я занимаюсь в Тусканской вилле охотой и наукой, иногда одной из них, иногда и той, и другой вместе, но я не в состоянии, однако, решить, в котором из этих двух занятий достичь успеха труднее».