Возвращение зубра

В России начало устройству зверинцев положил Петр I, который сделал несколько распоряжений о привозе в Петербург редких пород птиц и зверей. Содержание же зубров известно лишь с 30-х годов XVIII столетия. В правление Анны Иоанновны — большой любительницы охоты и звериной травли — в Петербурге возникло несколько зверинцев, зверовых и охотничьих дворов. Животные, обитавшие в них, предназначались для ружейной охоты императрицы. Именно на это время в Главном зверовом дворе возле Михайловского манежа был устроен специальный ауроксов двор, где и содержались зубры, на английский манер называвшиеся тогда ауроксами. В 1735 году пали последние из них. И вот в 1739 году Прусский король Фридрих-Вильгельм I в подарок Анне Иоанновне прислал восемь ауроксов, которые, вероятно, были одними из последних прусских зубров. К сожалению, к сентябрю 1741 года сообщалось: «… оные померли, а ныне на том дворе жительства никто не имеет». В те же годы зубры содержались и в Петергофе. В упомянутые зверинцы могли попасть и звери кавказского подвида, об отлове которых в Кабарде императрица в 1739 году издала специальный указ.

Позднее большое зубровое стадо содержалось в Гатчине в 120 километрах южнее Петербурга. По свидетельству Г. Карцова, в 1846 году из Беловежской Пущи двух зубров доставили в Царское Село, вероятно, для показа. Здесь их содержали до 1861 года, а потом увезли в Гатчину, поместив в имевшийся там зверинец. Первоначально в нем жило пять особей, потом привозили и других. Размножались они слабо, и на начало 1903 года здесь было всего девятнадцать животных. С 1892 года зубров выпустили на полную свободу, но на зиму их все же запирали в загоне, где подкармливали сеном. В 1916–1918 годах зубров в Гатчине уничтожили браконьеры.

Особую роль в сохранении этих животных сыграл зверинец, организованный на территории Беловежской Пущи. Первое упоминание о нем относится к концу XVI века ко времени правления Стефана Батория. Зверинец, названный «Велика клетна», был расположен у истоков реки Елянки. В середине XVIII столетия король Август III приказал его расширить. Именно здесь и состоялась его знаменитая охота 1752 года.

Временем организации беловежского зверинца можно считать 1846 год. Именно тогда было получено высочайшее разрешение на отлов и передержку в Пуще шести зубров. Два из них предназначались для лондонского зоосада (личная просьба английской королевы Виктории к русскому императору Николаю I), другие остались в России, из которых два зверя были отправлены в Гатчину, а оставшиеся помещены в вольер в Пуще. Однако лишь перед охотой 6 октября 1860 года был выстроен достаточно большой зверинец площадью 550 десятин (550 гектаров) в урочище Грибовец. По окончании охоты Александр II повелел «… устроенный среди Пущи для сей охоты зверинец сделать постоянным с тем, чтобы в нем всегда находилось достаточное число диких зверей разного рода, свойственных Беловежской Пуще». И уже в сентябре следующего года в нем действительно проживало уже четырнадцать зубров и несколько особей других видов, на их содержание ежегодно выделялось около 1300 рублей.

Тогда же поручик Штральборн, став лесничим Пущи, предлагал за девять с половиной тысяч рублей первоначальных затрат и при последующих ежегодных трехтысячных дотациях создать зверинец для содержания двадцати пяти зубров и двух сотен копытных других видов. Приплод предполагалось выпускать для обогащения фауны Пущи.

Зверинец продолжал расширяться, и к концу 1860-х годов его площадь достигла восьмисот гектаров, из которых больше половины территории принадлежала зубрам. Там практиковалась охота, хотя отстреливали незначительное количество зверей. Зубры, жившие в зверинце, получали обильную подкормку и хорошо размножались. В самом начале XX века здесь содержалось девятнадцать зубров. Беловежский зверинец просуществовал до августа 1915 года, когда перед приходом немцев на территорию Беловежской Пущи загоны были открыты и все содержащиеся в них звери выпущены на свободу. В 1929 году на этом месте польское правительство построило новый питомник, существующий и поныне под названием Беловеж. Этот возрожденный резерват интересен еще и тем, что именно отсюда в июле 1946 года в СССР были переданы первые пять зубров, положивших начало отечественному стаду.

Для сохранения вида не менее значительной была и роль зоопарков, или, как они раньше назывались, зоосадов. В Европе в конце XIX столетия довольно широко практиковалась организация мест концентрации всевозможных объектов фауны и флоры для показа широкому кругу людей. Постепенно зоосады стали играть и роль генетических банков многих видов животных, ставших к тому времени малочисленными в дикой природе. Из множества европейских зоопарков для нас наибольшую ценность представляют Берлинский, Франкфуртский, Амстердамский, Познаньский и Варшавский. Значение Берлинского зоопарка особенно велико, ибо этот резерват — старейшее место содержания зубров. Однако до середины прошлого века они здесь не размножались. Лишь с привозом в 1873 году пары зверей из Беловежской Пущи стало возможным их раз-ведение.

Итак, вернемся к кульминационному моменту в судьбе зубра — к 1923 году. Речь польского ученого Яна Штольцмана о необходимости спасения исчезающего вида, произнесенная им на Международном конгрессе по охране природы, не могла оставить равнодушной общественность Европы. Первым директором Общества сохранения зубра был избран директор зоосада города Франкфурта-на-Майне Курт Примель. Общество развернуло активную деятельность: первым шагом явилась перепись оставшихся в живых зверей. Их оказалось на удивление мало, всего пятьдесят четыре особи. К тому же в 1927 году, несмотря на различные меры по охране и разведению, число зубров уменьшилось до сорока восьми. Одна из причин этого печального факта кроется в несогласованности усилий различных стран и частных владельцев зубров. В 1927 году в Международном обществе состояло свыше четырехсот членов из двадцати стран. Организации и частные лица, обладавшие зубрами или же желавшие их приобрести, часто стремились к достижению своих целей, не принимая в расчет важность объединения усилий и координации племенной деятельности. Вот почему в стороне от общей работы оказался, например, владелец довольно многочисленного стада зубров герцог Бедфордский (Великобритания), державший их в своем охотничьем парке Вобурн Аббей. Имевшиеся здесь девять чистокровных зверей были скрещены с гибридным быком по кличке Казак, что нарушило чистоту генофонда в этой группе зубров.

Безрезультатным оказалось приобретение Познаньским зоопарком двух тринадцатилетних зверей Гатчины и Гагена. До этого в Германии за три года они произвели трех телят, которые упоминаются в родословных современных зубров Видимо, переезд в Познань оказался для них слишком тяжелым: за восемь лет жизни в Польше они родили только двух зубрят, которые погибли в раннем возрасте.

В самый ответственный момент не оправдал надежд и Будапештский зоопарк. А ведь в 1913 году именно здесь родился бык по кличке Билль, оставивший свой след в возрождении вида; это стало возможным только потому, что Билля своевременно увезли в Стокгольмский зоопарк И если в 1923 году в Будапеште имелось небольшое стадо чистокровных зубров, то уже в 1931 году там оставался лишь один самец.

И все же несмотря на все сложности, медленно, но неуклонно число зубров в мире увеличивалось, и в 1939 году превысило сотню. Этому способствовало создание в Европе широкой сети зубровых питомников. К началу второй мировой войны их насчитывалось более двадцати. В последние месяцы войны общая численность зубров составляла сто сорок шесть особей. Однако многие центры по разведению попали в зону широкомасштабных боевых действий, в связи с чем в начале 1946 года их поголовье в мире упало до девяноста голов. Перестали существовать многие питомники. Открывая первое послевоенное издание Международной родословной книги зубров, ее редактор Ян Жабинский назвал только девять сохранившихся и вновь созданных центров разведения: три в Польше, по два в ФРГ и Швеции и по одному в СССР и Голландии; однако их количество постоянно увеличивалось и к 1985 году достигло двухсот тридцати шести.