Пираты

Я наблюдал за ним, сделав свой очередной ход в этой артиллерийской забаве Эбби. Горн работал, как всегда, охотно, отвлекся лишь однажды, чтобы стащить рубаху. Он подтянул бечевку, на которой висел ключ, и вернулся к работе.

Эбби тронул мое плечо:

– Помните, я вам говорил? Гляньте. Какой дьявол мог сделать это?

Спину Горна покрывали шрамы. Кожа когда-то была вырвана из нее с мясом, даже зажившие раны выглядели ужасно. Вот он триумфально взмахнул банником. Раздался рев наших матросов, ознаменовавший конец злополучного судна.

Оно пошло под воду носом, вспенив море вокруг. Команда смолкла, все мрачно и торжественно наблюдали. Были в этой гибели какая-то грация и достоинство. И вот на поверхности остались лишь обломки, да поднимались и лопались пузыри. И, погрузившись, судно продолжало плавание, пройдя у нас под килем на своем последнем пути к Дэви Джонсу, в морскую могилу. Кожа у меня пошла пупырышками при мысли об этом спуске во тьму, возможно, мимо опускающихся туда же по сйирали тел, мимо рыб и китов. У правого борта вскипали пузыри, снизу послышался толчок о киль,

И тут я увидел, что из глубины поднимается что-то твердое. Вцепившись в фальшборт, я вскрикнул. Гроб Эбби! Материализовавшееся видение нашего пушкаря.

6. Зеленые лужки

Длинный, узкий, опутанный водорослями предмет выскочил из воды прямо передо мной с почти человеческим всхлипыванием окружавших его пузырей. Он встал над поверхностью почти в полный рост, после чего свалился плашмя и прижался вплотную к борту «Дракона». Это оказалась всего лишь лодка, крохотная плоскодонка, в уключинах которой „даже торчали весла.

Было что-то ужасное в этой лодке, обросшей губками и морской травой. Как будто сам Дэви Джонс прислал ее за кем-то наверх. С другой стороны, можно было усмотреть в этом хороший знак: хоть что-то спаслось с обреченного судна. И капитан приказал:

– Втащите на борт!

Впервые Горн уклонился от работы. Он не прикоснулся ни к линю, ни к лодке. Ему явно хотелось, чтобы лодка не попала ш борт, он утопил бы ее взглядом. Но вот посуднйка оказалась на борту, и «Дракон» продолжил путь к Вест-Индии, куда через десять дней и прибыл.

Этого момента я нетерпеливо ждал с самого Лондона. Я воображал, что событие это вызовет всеобщее ликование, что мы будем плясать на палубе, как босоногие дикари, увидев наконец Новый Свет. На самом же деле все вдруг стали серьезнее, когда на горизонте показались размытые пятна островов. А на лице Горна вообще читалось отчаяние, как будто он увидел поджидавшую его виселицу.

Острова приближались, увеличивались и темнели. Яркая зелень растительности окаймляла серые береговые скалы. За первым островом последовали другие; они вытянулись цепью, не оставляя прохода

– Где мы? – спросил я капитана.

– Если б я знал! Принеси-кa карту из каюты.

Я выполнил указание, и капитан Баттерфилд расстелил карту на мостике. Он стал на колени и согнулся над ней, поглядывая то на карту, то на острова. В той же позе пристроился к нему мистер Эбби, и выглядели они как цыплята, клюющие рассыпанное по палубе зерно. Я едва сдерживал смех.

– Не вижу ничего смешного, – сделал замечание капитан, увидев мою расплывшуюся физиономию. – Мы сбились с курса, ты это, надеюсь, понимаешь?

– Да, сэр.- Я согнал улыбку с лица.

– Здесь должен быть проход, но где он? – Он махнул в сторону островов. – Где Антигуа во всей этой чехарде?

– Надо спросить Горна, – посоветовал я.

– Словоплета, да! – скривился Эбби. – Он спрядет вам сеть из вранья и отправит с нею на ловлю диких гусей.

– Спокойно, мистер Эбби. Джон прав. Позвали Горна. Он посмотрел на сушу и едва

удостоил карту взглядом.

– Возьмите к северу, – буркнул он.

– Вы уверены? – сощурился капитан. Горн вытянул руку:

– Вот это, слева по носу, Мартиника. Капитан ткнул пальцем в карту. Расстояние

до Антигуа было почти две сотни миль.

– Неужели мы так отклонились? – ужаснулся он.

– Проверьте. Справьтесь у того торгаша. – Горн чуть приподнял руку в неопределенном направлении.

– У какого торгаша? – Баттерфилд, прищурившись, осматривал побережье. Мы с Эбби занялись тем же. Наконец я заметил крохотный белый треугольник на фоне суши.

– Там! – показал я.

– Чтоб меня черти взяли, не видят мои старые глаза,- сокрушался дядя Стэнли.- Ну, раз Джон видит, значит, так оно и есть.

Горн фыркнул и отправился на свое излюбленное место, а мы повернули к северу. «Дракон» легко догнал шлюп, по дуге выйдя ему в кильватер. На корме лениво развалился рулевой, взгромоздив ноги на румпель. Он сонно поднял голову и увидел «Дракона».

Откуда прыть взялась!

Рулевой вскочил, по палубе забегали крохотные фигурки. Взвились все паруса, заношенные и залатанные, и жалкое суденышко в панике понеслось к берегу, под защиту рифов, где водяные валы разбивались в тучи брызг.

– Прелестно! – саркастически изрек Баттерфилд. – Как они нам обрадовались.

Мы пошли на север, как и советовал Горн. Вскоре показался еще один парус, судно шло встречным курсом. Завидев нас, оно резко свернуло на запад. Еще один мелкий торговец, только что отваливший от берега, спешно завернул обратно при приближении «Дракона».

– Проклятие! Мы для них – прокаженные! – горячился Баттерфилд.

Роланд Эбби был вне себя.

– Позвольте мне приветствовать их из пушек. Я покажу им, кто мы такие.

Три дня мы шли на север, и каждое судно, завидев нас, спасалось бегством. К Антигуа мы вышли, в точности следуя указаниям Горна, и миновали острова по лазурным волнам Карибского моря. Следующим утром перед нами выросли горы Ямайки, такие высокие, что верхушки их окутывали облака, похожие на пушистые сугробы.

Наступил пятьдесят третий день нашего путешествия, когда мы обогнули оконечность полуострова Палисадо и вошли в гавань Кингстона. Я стоял у штурвала и смотрел на открывшуюся передо мной бухту, на оживленный город. С правого борта, под защитой пушек Форт-Джорджа, ближе к старому Королевскому порту, несколькими четкими рядами, как на параде, выстроились английские военные суда. Мы прошли мимо, и мгновенно все они, а также сухопутная база, расцветились флажками. Между ними завязалась оживленная беседа.

– Сплетничают, как торговки на рынке,- заметил Эбби. Он не мог точно перевести их разговор, но был уверен, что речь идет о нас, – Удивляются, кто мы и откуда. Чем-то мы их заинтриговали. С чего бы?

– По крайней мере, они-то хоть от нас не убегают, – буркнул Баттерфилд. Он стоял рядом со мной, сцепив руки за спиной, указывая, куда рулить. Сначала курс был на гору, затем на церковь, когда показалась ее колокольня. Вот перед нами набережные и пристани Кингстона. – По ветру! – скомандовал капитан.

Судно замедлило ход, остановилось и подалось назад, захлопали паруса.

– Отдать якорь! – прозвучала долгожданная команда. И вот якорь захватил дно. Мы снова связаны с землей – на другой стороне земного шара, в бухте, которая служила приютом Блэкберду, Моргану и Кидду.

Ноги мои зудели от желания пробежаться по зеленеющим склонам, сердце стремилось исследовать вновь открытый мир. Но превыше всего судно с его неотложными потребностями, которые должны быть удовлетворены, прежде чем кто-либо сойдет на берег. А меня, кроме того, удерживает груз, который следует отправить на берег и заменить новым. Судно должно себя окупать. И мы взялись за работу, не обращая внимания на соблазны близкого города. Лишь мысленно время от времени отвлекался от работы.

Остальные чувствовали себя так же. Выразительные взгляды бросали они на берег, возясь с парусами и фалами. Ноги мои стояли на палубе, а взгляд был устремлен к горам, когда внимание всей команды вдруг привлекла военно-морская шлюпка, подошедшая к борту. В ней было шестеро гребцов, у руля сидел офицер. Это был молодой лейтенант с рыжими волосами, выбивающимися из-под форменной шляпы. После краткого приветствия он спросил: