SOS. Рассказы о кораблекрушениях

Однако Турни не погиб. Крен оставленного на произвол судьбы судна еще некоторое время увеличивался, но когда море успокоилось, прекратилось и увеличение крена. Судно, лежа на борту, слегка покачивалось на небольшой волне…

Пять дней спустя, в ночь на 1 ноября, с шедшего под военным флагом транспорта Изер заметили дрейфующее в неестественном положении судно. Это был Турни. Ветер свежел, начался шторм, но командир Изера приказал взять брошенный парусник на буксир. Делалось это отнюдь не для спасения Турни: просто следовало удалить полузатопленный объект, представляющий опасность для судоходства. Конечно, проще было бы взорвать аварийное судно, но на Изере не оказалось взрывчатки.

Подойти вплотную к Турни, чтобы завести буксир, было нелегко. Мешали волны и необычное положение аварийного судна. И вот во время одного из маневров с Изера заметили на паруснике человека. Знаками он показывал, что остался на судне один. Изер снова приблизился, и с его борта закричали: «Ближе подойти не можем. Бросайтесь в воду, мы вас вытащим!» Ответ всех поразил. Человек на паруснике — а это был матрос Дени — заявил, что он просит не о спасении, а требует лишь подать буксирный конец. Он наотрез отказался покинуть Турни. Тон его голоса и жесты показывали, что одинокий моряк безусловно отдает себе отчет в совершаемых действиях.

Снять Дени силой было нельзя, поскольку командир транспорта так и не рискнул подойти к паруснику ближе. Еще некоторое время он уговаривал Дени, затем, убедившись в тщетности своих усилий, приказал оставить место аварии. В ближайшем порту он сообщил властям координаты дрейфующего Турни. В тот момент парусник находился в 140 милях к северо-западу от Орана.

Штормило. Никто так и не вышел на помощь. Правда, пока Турни еще сохранял плавучесть, было заманчиво его спасти: парусник представлял немалую ценность. Однако буксировать аварийное судно в такую погоду не представлялось возможным. Дени по-прежнему оставался один в бушующем море…

Прошло еще семь дней. 8 ноября, т. е. через 13 суток после катастрофы, английский пароход Сириэн Принс вновь обнаружил (и опять совершенно случайно!) лежащий на борту парусник Турни. На этот раз Дени выставил непременное условие: «Согласен на буксировку, рассматривая ваши действия только в качестве услуг». Тем самым он отвергал возможность истолковывать факт буксировки как «спасение в связи с подачей сигнала бедствия». Это не только лишало спасателей права претендовать в дальнейшем на парусник как на брошенное экипажем судно, подобранное в море, но и существенно ухудшало позиции спасателей при решении вопроса о сумме вознаграждения. И поскольку буксировка Турни уже не могла рассматриваться как спасение, из-под носа спасателей ускользала значительная сумма.

Дени плохо говорил по-английски. Его одежда и манеры свидетельствовали о том, что перед англичанами находился простой матрос. Однако он проявил твердость духа и сообразительность, присущие самым опытным капитанам. На Сириэн Принсе только пожимали плечами, выслушивая его доводы, но в конце концов согласились. Дени самостоятельно подал матросам парохода буксирный трос, а затем стал за руль. Отметим, что с точки зрения морского права эти факты очень важны!

Когда караван достиг Алжира, капитан Сириэн Принса обратился в суд, требуя вознаграждения в виде суммы, равной третьей части стоимости парусника. Однако суд пришел к выводу, что рассматриваемая операция не была спасением, и ему выплатили лишь незначительную сумму как за обычную буксировку. Потерял свои права на судно и бывший капитан Турни, который являлся одновременно его хозяином. По решению суда во владение судном вступил матрос Дени. Он получил Турни, выиграв тяжелое единоборство со стихией.

Как же это произошло? Почему он не покинул судно вместе со всеми? Был ли его поступок обдуманным? Дени отказался отвечать на эти вопросы, но многие считают, что он остался на Турни сознательно. Он мог заметить, что судно перестало крениться и не тонет и, конечно, знал, что съестными припасами и пресной водой будет обеспечен в изобилии. Но понимал ли он при этом, какой опасности подвергает себя, — сказать трудно. Во всяком случае Дени проявил огромное самообладание, которое и было вознаграждено.

Гонимый ветром

В марте 1826 г. американское парусное судно Френсис Мери, груженное лесом, шло в Ливерпуль. Пройдя половину пути, судно попало в жестокий шторм. Удары волн сильно повредили корпус парусника — внутрь стала поступать вода. Отчаянные попытки команды справиться с аварией не увенчались успехом. Океан продолжал штормить. Опасность гибели судна увеличивалась, но капитан Френсис Мери медлил со спуском шлюпок. Вероятно, он полагал, что в условиях бушующего моря и на огромном расстоянии от берегов люди в шлюпках будут обречены на гибель. К тому же капитан рассчитывал, что парусник благодаря грузу леса продержится на воде, пока не появится какой-либо встречный корабль.

Ветер пригнал парусник на скалы мыса Лизард.

В какой-то мере капитан был прав. Хотя с поступлением воды в судовые помещения Френсис Мери постепенно погружался, не было признаков того, что парусник затонет. Даже когда затопило трюм и судно осело до уровня верхней палубы, оно продолжало двигаться. Наконец из-под ног людей ушел последний клочок твердой опоры — палуба надстройки, оставалось еще одно средство спасения — мачты. Люди вскарабкались на них как можно выше.

С этого момента парусник больше не погружался. Гонимый ветром и волнами, он дрейфовал в океане. Над поверхностью воды торчали высокие мачты, и на них — люди. При помощи корабельных снастей моряки как-то обезопасили себя от падения с мачт, но они оказались почти полностью лишенными запасов продовольствия и пресной воды. Теперь вся надежда была на чью-либо помощь. Однако дни проходили, а горизонт был по-прежнему пуст.

В конце девятых суток дрейфа трое из команды, совсем обессиленные, сорвались с мачт и погибли. Оставшиеся 14 человек, хотя и находились в критическом состоянии, продолжали держаться. Неимоверным страданиям, казалось, не будет конца. Жажда и голод, страх ожидаемой гибели туманили рассудок.

Когда на Френсис Мери осталось шесть человек, на горизонте появилось судно. Это был английский фрегат Блонд, совершавший рейс к берегам Южной Америки. Шторм заставил командира корабля отклониться от курса, что и привело к случайной встрече его с дрейфующим парусником. Несмотря на огромные волны, рискуя жизнью, матросы фрегата спустили на воду шлюпку и с большими усилиями спасли уцелевших четырех мужчин и двух женщин.

Четвероногие спасители

Двое суток прошло с того момента, когда польский рыболовный бот Леб-47 покинул порт и вышел на промысел в Балтийское море. Поздним вечером 10 декабря 1963 г. после утомительной работы экипаж бота, состоявший из шкипера Стржеговского — владельца судна, рыбаков Глиновского и Стахевича, собирался на отдых. Отдали якорь. Перед тем как спуститься в кубрик, подготовили на следующий день снаряжение и орудия лова.

Наконец, рыбаки покинули палубу. Наверху оставался только шкипер, занятый починкой сетей. Внезапно он увидел, как из темноты вынырнул нос большого судна. На нем, вероятно, также заметили бот. Видно было, как на судне делались отчаянные попытки избежать столкновения. Однако маневры оказались тщетными. Преодолеть силу инерции было уже невозможно. Своим форштевнем неизвестное судно навалилось на корму бота. Он сразу же начал тонуть. Команде не оставалось другого выхода, как спасаться вплавь. Времени для этого было в обрез. Захватив в кубрике спасательные жилеты, все трое прыгнули за борт в ледяную воду.